Книга Битва начинается - Тони Эбботт

— А мне нравится этот чувак, Джейсон. По-моему, он клевый, — Джон постучал пальцем по странице. — Собрал целую команду таких же прикольных типов, как и он сам. Вроде как мы, с нашей музыкальной группой.

Я пробежал глазами историю об Аргусе, неусыпном многоглазом великане.

— Сто глаз… Так вот что я видел тогда в школе… Но это невозможно, это просто-напросто мифы, — пробормотал я, потрясенный.

— Аргус — чудовище, — Джон забрал у меня из рук книгу. — Помнишь, Дана говорила о чудовищах. Аргуса можно остановить только музыкой, желательно… колыбельной, — друг удивленно поднял на нас глаза.

Глава, рассказывающая об Орфее, была исчеркана особенно сильно. Дана оставляла пометки всем, чем только возможно: карандашом, ручкой, фломастером. Мы еле-еле сумели разобрать текст.

— Видно, Дана постаралась, — заметил я, разглядывая испещренные убористым почерком подруги страницы.

— Орфей — знаменитый древнегреческий музыкант и певец, чья жена, Эвридика, умерла и сошла в царство мертвых, — читала Сидни у меня из-за плеча. — Орфей последовал за ней в надежде вернуть Эвридику на землю.

— Кажется, я что-то слышал об этом.

Сидни тем временем продолжала:

— Аид предложил ему сделку. Орфей сможет увести свою жену, если ни разу не обернется, ведя ее к выходу из загробного мира.

— Дай я угадаю, — хихикнул Джон. — Он обернулся!

— Ага, и раз, — Сидни свистнула, — он потерял ее навсегда.

— Но мы-то Дану не потеряем! — воскликнул я. — И уж конечно не так! Правда, мы пока не знаем, где она находится, но точно не в каком-нибудь жутком местечке под названием «царство мертвых» и тем более не под нашей школой!

В автобусе все притихли и посмотрели на нас.

— Ха-ха-ха! — делано рассмеялась Сидни. — Это он так прикалывается!

Она вновь уткнулась в книгу и обратила наше внимание на исчерканный розовый листочек для заметок.

— Опять про каких-то чудовищ… — бормотала она. — На этот раз вроде из скандинавской мифологии. Змей Мидгарда, или Мировой Змей. Какая-то чудовищная черно-синяя женщина[1]… И… Не может быть…

— Что там? — я схватил Сид за руку.

Сидни мертвенно побледнела и лишь выдохнула:

— Фенрир.

— Ты что, знаешь этого чела? — спросил Джон.

— Мы все его знаем, — медленно произнесла Сид, поворачиваясь ко мне. — Гигантский красный волк… С шерстью, похожей на колючую проволоку.

Я попытался взять себя в руки:

— И… и он изрыгает пламя?

Сидни пробежала глазами страницу и еле заметно кивнула:

— Это, можно сказать, его коронный номер.

Лицо Джона начало стремительно бледнеть, пока не стало таким же бесцветным, как и лицо Сид:

— Это что ж такое получается, а? Мы что, попали в книгу?

Сердце отбивало соло на барабанах. Стоглазое чудовище? Красный волк? Царство мертвых? Дана связалась с существами из мифов? Нет, это слишком… это просто невозможно!

Пока автобус вез нас к школе, мы не отрываясь читали. Скандинавская мифология оказалась необычайно богатой на разного рода монстров.

Когда мы вышли из автобуса, как раз прозвенел звонок с урока.

— Перемена. Пора бы пообедать, — предложил Джон. — Я просто не соображаю на голодный желудок. Кстати, сегодня на обед макароны.

— У меня уже в мозгах макароны! Ну ладно, пошли поедим, — согласился я.

Мы вошли в здание школы и направились в сторону буфета, куда уже потянулись толпы учеников.

— Мифология это или нет, — зашептала Сидни, придвигаясь ближе, чтобы никто не услышал, — но мы должны рассказать кому-нибудь о Дане. Позвонить в полицию, например.

— Она же просила Оуэна молчать, — насупился Джон.

— Сид, даже если мы и пойдем в полицию, что мы им скажем? Дана провалилась в пол, а нас чуть не укокошил огнедышащий волк? Да нас упрячут в психушку!

В буфете все места были заняты, а гул стоял, как на аэродроме. Каждый стремился перекричать другого. Очереди не было, поэтому Джон, взяв три подноса, швырнул их на стойку, где выдавали еду.

— Макароны по-особому, пожалуйста. Три порции.

Мисс Хильда, толстая и круглая, как шарик, буфетчица широко улыбнулась.

— По-особому, по-особому и по-особому, — крякнула она, указывая пальцем на каждого из нас.

Но прежде чем вожделенный обед оказался у нас на подносах, произошло нечто странное. Мисс Лилиан вышла из-за стойки раздачи и закрыла за Сидни дверцу, отделявшую место, где мы всегда брали еду от обеденного зала. Третья буфетчица, мисс Мардж, крохотная женщина с пеной совершенно белых волос, убранных под сетку, задвинула дверь-гармошку, отрезая шумную кафетерию от зловеще тихой кухни.

— Э-э-э… А что происходит? — начала было Сид.

Свет в кухне замерцал, а затем и вовсе погас. На секунду нас окутала кромешная тьма, хоть глаз выколи, а затем на стенах неизвестно откуда один за другим появились факелы, на которых заплясало синее пламя. Мы с друзьями как по команде сделали шаг назад, а буфетчицы выстроились напротив. В руках Хильда держала большую кухонную лопатку, Лилиан — половник на длинной ручке, а Мардж — пару щипцов.

— Что за… — прошептал, ни к кому конкретно не обращаясь, Джон.

Буфетчицы одновременно сделали шаг вперед и, не сводя с нас безумных взглядов, прокричали: «Хойо-тохо!» — и начали превращаться.

Глава пятая

Вот и пообедали!

Сначала буфетчицы стали неуклонно расти вверх — два метра, два с половиной метра — вот уже их головы почти касаются потолочных балок. Затем их белоснежные фартуки куда-то исчезли, превратившись в сверкающие доспехи, а кухонные принадлежности сменили длинные острые копья — с изогнутыми смертоносными лезвиями и сделанными из перьев знаменами. Головы буфетчиц венчали массивные серые шлемы со следами боевых ударов. Каждый шлем украшала и служила дополнительной защитой пара стальных крыльев, по размеру напоминающих крылья орла.

Ни я, ни Сид, ни Джон не могли пошевелиться, с ужасом наблюдая за чудовищным превращением прежде милых тетушек. За каких-то пару секунд мисс Хильда, мисс Лилиан и мисс Мардж стали настоящими женщинами-воинами. Их доспехи мрачно сверкали и переливались в синем свете факелов.

— А, не так и странно, — прошептала Сидни, пятясь назад. Она что, совсем спятила? Но на этом «чудеса» не кончились, и когда три шлема уставились на нас с высоты своего роста, а один, под которым было скрыто лицо прежней мисс Хильды, назвал почему-то цифру «триста четыре», я подумал, что полностью созрел для психушки.