Книга Академик Вокс - Крис Риддел

Вскоре Плуту пришлось двигаться ползком. Стены жали ему на рёбра, полной грудью дышать было невозможно. От напряжения Плута била крупная дрожь, тело ломило, пот катился градом. Он чуть было не потерял надежду выбраться из гнусной щели.

— Ещё чуть-чуть, — подстёгивал он себя. — Ещё капельку!

Но дальше путь преградили тяжёлые глыбы. С невероятным усилием Плут развернулся, ободрал коленку и, забыв о резкой боли, попытался зарыться с головой, чтобы звери не учуяли его. Он пригребал к себе гравий, одежда его рвалась, пыль облепила потное лицо.

Не успел Плут спрятаться, как послышался топот и шарканье чьих-то ног: кто-то пытался влезть в щель. Плут замер. Шорох стал громче. Затем раздался каменный скрежет. То ли хобот, то ли коготь, то ли щупальце явно шарило внутри, пытаясь нащупать скрывающуюся жертву. Плут нервно закусил губу.

Шум прекратился, потом снова кто-то стал царапаться, и шорохи затихли. Издалека донёсся глухой звук — какое-то крупное существо, тяжело топая и рыча от ярости, уходило прочь: добыча ускользнула от него. Яростный вой постепенно стихал, охотники за дичью переместились в другое место.

Убедившись, что опасность миновала, Плут начал потихоньку выползать из расселины, каждое движение давалось ему с трудом. У выхода он отодвинул валуны, набросанные его преследователем, и наконец оказался снаружи, в пыли с головы до ног. Смахнув едкую грязь с губ, он жадно вдохнул вечерний воздух и внимательно огляделся, готовый в любой момент нырнуть обратно в щель. Земля колыхнулась под ним, и от толчка поднялись тучи пыли.

«Пора уносить ноги», — мрачно подумал Плут.

За ним грозно нависала Санктафраксова скала, а перед ним врезались в небо башни северного района Нижнего Города. Справа и слева среди развалин торчали остовы зданий, похожие на деформированные скелеты. Каменные глыбы, наваленные как попало до самого горизонта, не позволяли нормально двигаться, разве что карабкаясь на четвереньках.

Плут хорошо помнил наставление: проверяй каждый камень до того, как ты поставил на него ногу. Если соберёшься прыгать, внимательно присмотрись, где ты сможешь приземлиться.

Взбираясь на первую груду каменных обломков, Плут обливался потом и пыхтел, как загнанный шрайками живопыр после долгого патрулирования. Остановившись, чтобы распрямить спину, он увидел Северные башни, маячившие вдалеке. День клонился к вечеру, обещая малопривлекательную перспективу остаться на ночёвку в Тайнограде. Плут с трудом сглотнул слюну.

Тут земля под ногами дрогнула, и мощный толчок свалил Плута с ног. Чёрная пыль закрыла закатное солнце, залепила глаза, забила рот. Съёжившись, Плут ждал прекращения толчков.

Мало-помалу крошево, витавшее вокруг, осело. Во влажном, разгорячённом воздухе ещё кружились облака пыли, но ураган миновал. Плут поднялся на ноги, коленки у него плясали.

Рядом с ним обнаружилась искорёженная статуя одного из крупных ремесленников Нижнего Города: фигура стояла, накренившись под тупым углом, отбитый у запястья обрубок руки был направлен в небо. В развалинах лежал массивный кусок скалы, напоминающий сжатый кулак. Плут поднял глаза. Больная Санктафраксова скала, опутанная строительными лесами-подпорками, походила на изъеденное червями дубояблоко.

Плут совсем собрался двинуться дальше, но остановился, похолодев от горя.

— Нет! — воскликнул он. — Этого не может быть!

Только от правды никуда не денешься. В десяти шагах на земле валялся его «Буревестник». Мачта, сломанная пополам, обуглилась и почернела, паруса изодраны в клочья… Обрывок крепёжного каната… А нос, нос небохода… Плут дотронулся до деревянного корпуса, и его худшие опасения подтвердились. Шея «Буревестника» была сломана пополам. На шесте гладкой древесины торчали острые щепки, а гордая голова, освещённая лучами заходящего солнца, болталась сбоку, еле держась на редких тоненьких волокнах.

У Плута комок застрял в горле. Паруса можно было бы заменить, канаты тоже. Даже мачту новую можно было бы поставить… Но шею починить невозможно… Если у корабля сломан ростр, судно утрачивает свой боевой дух. «Буревестник» не сможет больше летать.

Плут опустился на колени. Он бережно приподнял деревянную голову птицы и крепко обнял свой искалеченный небоход. В памяти у него всколыхнулись дни, проведённые на Вольной Пустоши. Ему вспомнился лесной тролль, резчик по дереву Окли Граффбарк, который помог ему найти фигуру буревестника — его «Буревестника», скрывавшегося в бревне, потом долгий процесс изготовления лака для покрытия корпуса в Садах Света, установка парусов и такелажа… Мало-помалу ему удалось самому изваять эту птицу и научиться летать на ней…

— Я выточил тебя из дерева, — прошептал Плут сдавленным голосом. — Я дал тебе имя. Мы вместе бороздили небо — ты и я. — Он всхлипнул. — Прощай, мой друг. — Грудь у Плута сдавило, будто каменной плитой. — Прощай, «Буревестник».

Плут понимал, что душа покинула его гордую птицу. С тяжёлым сердцем он поднялся и пошёл прочь.

Назад он не оглянулся.

Плут, выбиваясь из сил, медленно брёл вперёд. С каждым шагом ему становилось всё труднее дышать, воспалённая слизистая оболочка во рту, кажется, уподобилась тем буграм и рытвинам, по которым он пробирался. Снова и снова ему приходилось преодолевать глубокие воронки среди нагромождения неровных глыб: он то спускался в каменистые ямы, то поднимался на гребень разлома и каждый раз, взлезая на новую кручу, надеялся, что башни Нижнего Города станут ближе.

Однако башни не приближались ни на пядь. Кроме того, темнело, и это было хуже всего.

«Только не теряй головы! — говорил Плут себе. — В Тайнограде можно выжить, даже оставшись здесь на ночь. Главное правило тренировок — это спокойствие. Да помогут мне Земля и Небо!» Очередной грозный рёв, эхом пронёсшийся над каменной пустыней, возвестил: ночные жители Тайнограда отправлялись на охоту.

Плут достал флягу и, приложив горлышко к губам, вспомнил, что она давно пуста.

«Дурак!» — обозвал он сам себя. Варис была бы им недовольна, если б узнала, как нелепо он распорядился своими скудными запасами. Плут с огорчением покачал головой. Быть может, ему удастся обнаружить какой-нибудь источник и наполнить сосуд… А до тех пор…

Юноша подобрал круглую гладкую гальку и сунул её в рот. Он думал, что от камешка рот наполнится слюной и она освежит воспалённое горло. Но фокус не удался. Плут с отвращением выплюнул липкий камешек и отправился дальше. Безумная жажда мучила его, и он не знал, как её утолить.