Книга Канцелярская крыса. Том 1 - Константин Сергеевич Соловьев

что из нее выпало несколько аккуратных деревянных стружек.

– Что вы, сэр! Я ничуть не думал над кем-то…

– Займись работой, сопляк! Канцелярию ему! А будешь шляться по улицам и издеваться над людьми, сам не заметишь, как там окажешься!

Прохожий двинулся прочь, оставив Герти в немом изумлении смотреть ему в спину. Нет, все-таки это не Хаммерсмит и не Стратфорд.

Следующим прохожим оказался долговязый тип лет двадцати пяти, похожий на великовозрастного студента. Судя по неуверенной походке, за сегодняшний день он пропустил примерно равное количество лекций и кружек пива.

– Извините, сэр, на минутку! Вы не подскажете, как я могу попасть в здешнюю канцелярию?

Долговязый захихикал.

– Куда? В канцелярию?

– Ну да.

– А вы, значит, не знаете?

– Знал бы – не спрашивал! – немного раздраженно ответил Герти. – Вы можете указать мне путь?

– Фьють! – Студент рассмеялся, хлопая себя по ляжкам. – Вот те на! В Канцелярию собрался, а куда – не знает! Ну ты и жук, приятель.

– Неужто сложно сказать?

– Стало быть, решил в крысиное логово сунуться?

Герти нахмурился, пытаясь казаться старше и солиднее.

Он терпеть не мог, когда его называли канцелярской мышью, а уж крысой…

– Соизвольте ответить на вопрос, сэр, или не тратьте мое время! – отчеканил он.

– Впервые вижу, чтоб человек сам шел в Канцелярию. Зачем вам?

– По службе, – с достоинством ответил Герти. – Собираюсь приступить к работе.

К его удивлению, со студентом произошла та же метаморфоза, что и с офицером на палубе «Мемфиды». Он враз сделался холоднее, недружелюбнее и как-то не по-хорошему напряженнее.

– Ах, по службе… – сказал долговязый… и больше ничего не сказал. Но так внимательно посмотрел на Герти, что тот почувствовал себя неуютно и поспешил вновь подхватить чемодан.

Судя по всему, в этом городе считается доброй традицией дурачить приезжих. Мальчишеские забавы. С некоторой ностальгией Герти вспомнил, как и сам откалывал подобные фокусы в бытность безусым юнцом. Нет ничего смешнее, чем отправить приезжего откуда-нибудь из Сандерленда, желающего попасть в Южный Кенсингтон, куда-нибудь в Ист-Энд[10] и наблюдать за тем, как бедняга мучится, пытаясь отыскать там музей естествознания. Если новобангорцы считают, что могут навешать лапши на уши коренному лондонцу, то придется им утереться.

Не теряя достоинства, Герти двинулся вверх по улице.

Наконец ему улыбнулась удача. Среди скопления людей он разглядел высокий шлем полисмена, выделяющийся подобно пирогу на праздничном столе. Здешние «бобби»[11] носили знакомый мундир, лишь немногим посветлее цветом. И профессиональное подозрение, которым полицейский окатил Герти, тоже показалось ему знакомым. Обижаться на него было бы столь же нелепо, сколь обижаться на собаку за то, что она лает. Просто все полисмены в мире так устроены.

– Простите, констебль, но мне нужна помощь.

– Слушаю вас, сэр.

– Мне надо отыскать дорогу к канцелярии…

– К канцелярии, сэр? – переспросил полицейский, внимательно разглядывая Герти.

– Именно так. Видите ли, этим утром я прибыл из Лондона. На «Мемфиде», она еще стоит в порту, и мне надо…

Герти очень не понравилось, как мясистая ладонь полицейского легла на оголовье висящей на ремне дубинки. Что-то подсказывало ему – это не было случайным жестом.

– Зачем вам нужна Канцелярия?

Герти хотел было возмутиться подобным вопросом, но под тяжелым взглядом полицейского покорно ответил:

– Я, видите ли, переведен туда по службе.

– Переведены в Канцелярию, сэр?

– Да уж не в пожарную часть! – Герти позволил голосу прозвучать немного дерзко. – Или мне стоит показать вам бумаги?

Он мог бы и показать бумаги, тем более что далеко лезть за ними не требовалось. В кармане его сюртука лежал хорошо ощущаемый сквозь подкладку добротный бумажник из хорошей кожи, основательный и солидный, как и полагается бумажнику серьезного джентльмена. В этом бумажнике, помимо нескольких банкнот и чеков, имелись все необходимые документы, а именно: командировочное удостоверение, заверенное печатью мистера Пиддлза и свидетельствующее о том, что мистер Г. Н. Уинтерблоссом, двадцати двух лет, деловод третьего класса при администрации Совета лондонского графства, переводится для исполнения им своих надлежащих обязанностей в том же чине в канцелярию при городе Новый Бангор. Количество печатей и штемпелей, которым было украшено это удостоверение, было столь солидным, что не могло не вызвать невольного уважения даже у самого сурового констебля в южном полушарии.

– Не надо, сэр, – почему-то ответил констебль, отстраняя руку Герти. – Не надо бумаг. Так бы и сказали, что из Канцелярии… Что ж я, не понимаю? Канцелярия, значит…

К удивлению Герти, констебль выпрямился во весь рост, задрал подбородок и заложил руки за спину. Словно он стоял на плацу перед самим сэром Гербертом Генри Асквитом[12], даже пуговицы на его мундире заблестели как-то торжественнее.

Подобное проявление уважения польстило Герти. Привычный к тому, что лондонские «бобби» взирают на клерков весьма пренебрежительно, он тоже приосанился, рассудив, что колониальные порядки, как бы их ни ругали в столичных газетах, иной раз могут дать фору лондонским. Здесь, по крайней мере, уважают простых служащих, даже если они не увешаны орденами, как рождественская елка игрушками, и не имеют полковничьих лампасов.

– Мне надо попасть к новому месту службы. Буду очень признателен, если вы…

– Конечно, сэр. Сейчас подскажу, сэр, – с готовностью сказал полисмен, вытягиваясь. – Вы сейчас в Клифе. А вам, стало быть, надо в Майринк. Другой район. Это добрых миль пять. Лучше бы вам взять кеб или спуститься в метро. Так быстрее выйдет.

– Пожалуй, метро мне подойдет. Где ближайшая станция?

– В двух кварталах отсюда. Вам туда. – И он указал рукой.

Шагая в указанном направлении, Герти не мог избавиться от ощущения, что полисмен пристально смотрит ему в спину. Неприятное оказалось ощущение, словно дубинку торцом к позвоночнику прижали. Поэтому Герти с большим облегчением разглядел наконец оранжевый указатель «Станция Клиф. Метрополитен Нового Бангора. Лошади, собаки и угольщики не допускаются».

Метро было не сравнить с лондонским, но при этом станция оказалась отделана с определенным старанием и даже вкусом. Спускаясь по широким каменным ступеням, Герти слышал доносящийся из-под земли лязг вагонных сцепок – звук, всегда казавшийся ему почти мелодичным.

Станция «Клиф» своими размерами едва ли могла впечатлить. Герти опустил пятипенсовую монетку в никелированный ящичек, тот коротко звякнул, разрешая выйти на перрон и присоединиться к джентльменам, ожидающим поезд. Еще за два пенса Герти купил в киоске свежий номер газеты, но читать его не стал, сунул под мышку. И улыбнулся, вспомнив слова мистера Пиддлза, своего прежнего начальника и секретаря лондонской администрации: «Настоящий джентльмен, даже если окажется выброшенным на берег после кораблекрушения, очнувшись, первым делом не начнет строить шалаш, а спросит номер “Голоса необитаемого острова” – и