Книга Баллада о Чертике - Збигнев Бжозовский

в каждом городе, не считая разве что самых больших, есть свой «придурочный». Зовут такого придурочного «Сташек» или «Граф»; это может быть и женщина в старомодной шляпе и нелепом обтрепанном платье. Но этого, у болотца, ребята в глаза не видели.

Кругляшка сам признает: он тогда был — теперь, наверное, это уже не так — отчаянным сорванцом. Потянул приятеля за рукав. Оба легли на землю. Там как раз валялось дырявое эмалированное ведро, они спрятали за него головы. Кругляшка бросил в воду кусок шлака.

Плюх! Лягушки на мгновение умолкли. Человек у болотца обернулся.

И ничего.

Тогда Кругляшка снова бросил. Метил в воду, но промахнулся и попал в стоящего на коленях человека.

Тот опять оглянулся, но теперь посмотрел прямо на луну и сказал ей с укором:

— Лучше б светила, чем кидаться.

Тут даже Кругляшка испугался. И пустились они с приятелем наутек, спотыкаясь о какие-то кочки, железяки, увязая в грязи. Только возле железнодорожной насыпи перевели дух. Где-то вдалеке свистнул локомотив. Цепляясь за сухую траву, ребята полезли вверх. На насыпи остановились. Спокойно поблескивали рельсы, разбегаясь четырьмя бесконечными прямыми линиями в две стороны. Таращил бдительный зеленый глаз семафор. Вдруг зазвенели туго натянутые провода стрелок на железнодорожном полотне. Ребята вздрогнули.

Но нет, никто за ними не гнался.

— Опять где-то болтался с мальчишками! — накинулась на Кругляшку бабушка. Кругляшка смолчал, сел ужинать. Бабушка вздыхала: — О господи, господи…

Уже лежа в постели, мальчик сказал:

— Бабуля…

— Даже разговаривать с тобой не хочу!

— Бабуль…

— Ну что?

— Расскажи чего-нибудь, ладно?

Бабушка оттаивала.

— Совсем немножечко… А?

— Однажды, — начала бабушка, — это еще крестная моя рассказывала, она тогда была молодая и возвращалась из помещичьей усадьбы. Собиралась гроза… Идет крестная, идет, и вдруг перед ней что-то… бац на землю. Ведро упало.

Посмотрела крестная вверх.

А из тучи высунулся такой… черный… и говорит: «Ну его… Все равно было худое».

В школе учительница старательно вывела на доске название темы: «Кем я хочу стать, когда вырасту» — и сказала:

— Тихо, дети, кто будет шуметь, выставлю за дверь.

Ну и все начали писать.

Кругляшка написал: «Я хочу стать летчиком» — и первым сдал тетрадь. Учительнице не понравилось — очень уж мало. Кругляшка же считал, что он прав, так как написал все, что требовалось.

Он обиделся и на следующий день не пошел в школу. Бабушке сказал, что в школе конференция и им разрешили не приходить. Бабушка даже обрадовалась, что кто-то будет дома, — она ждала почтальона с пенсией. И ушла, на всякий случай отобрав у внука кеды, чтоб не удрал.

Кругляшке стало скучно. В бабушкиной квартире ничего интересного не было. Стол, кровати. Над кроватями образа. Возле двери святая вода в маленькой кропильнице.

Кругляшка устроился на подоконнике. Справа был кирпичный завод. Громыхали железные вагонетки на стрелках. На заводскую трубу наползали тяжелые грозовые тучи. Ветер подымал во дворе фонтанчики пыли.

Кругляшка вытащил рогатку. Выстрелил. Камешек блеснул своим твердым брюшком и исчез. У Кругляшки в карманах нашлось еще несколько камней. Они высоко, почти по прямой, взлетали вверх.

Камни быстро кончились, но Кругляшка вспомнил, что у бабушки в шкафу, в нижнем ящике, лежат пуговицы.

Он достал одну — тяжелую, металлическую. Изо всех сил натянул рогатку. Как раз в это время почти над самыми крышами проплывала клокастая тучка. Кругляшка выстрелил. Пуговица взмыла вверх и исчезла.

И тут хлынул дождь. Кругляшка закрыл окно и стал думать, чем бы еще заняться. Вдруг в дверь постучали. Мальчик открыл, вошел человек в темном костюме, мокрый до нитки, вода с его пиджака текла в три ручья.

Кругляшка сразу его узнал: это был тот самый тип, который тогда стоял на коленях возле болотца.

Незнакомец одной рукой держался за глаз, а в другой у него было что-то зажато. Он сказал, что его не то ушибли, не то сшибли, и спросил, как пройти на чердак.

Кругляшка толком не понял:

— Что с вами случилось?

Лягушачий дирижер убрал руку. Под глазом у него наливался синяк.

— Мне кто-то глаз подбил, — объяснил он и разжал кулак. — Вот этим.

На ладони лежала металлическая пуговица.

Мальчик вначале подумал, что, вероятно, пуговица вылетела через забор на улицу, где и угодила в этого чудака.

И ужасно смутился, но признаваться, что пуговица его, не хотелось. Тогда он стал заговаривать незнакомцу зубы. Предложил ему сесть, а сам быстренько вытащил сковородку. Сказал, что приготовит чего-нибудь поесть: не выходить же в такой дождь!

Гость вроде бы отнекивался, но съел кусок хлеба с маслом и глазунью. Похвалил, что не пережарена.

Кругляшка буквально рта ему не давал раскрыть, рассказывал про себя, про бабушку, про приятелей. Наконец спросил, нельзя ли взглянуть на пуговицу.

— Я… это… собираю пуговицы.

Странный человек, растроганный Кругляшкиным гостеприимством, подарил ему пуговицу на память. Кругляшка вздохнул с облегчением; теперь и он растрогался.

Что ж это у гостя вся одежда мокрая! Он ему одолжит пиджак. Висит в шкафу, от дедушки остался.

Человек с болотца начал отказываться, мол, он к мокрому привык и ничего ему не станется, но мальчик даже слушать не хотел:

— Кто ж в мокром ходит, надо переодеться.

И открыл дверцу шкафа. А там… стоял зонтик, который бабушка с собой не взяла, потому что погода утром была ясная.

Кругляшка, держа в одной руке пиджак, уже собрался было закрыть шкаф.

Вдруг… зонтик слегка наклонился, дрогнул и шмякнулся на пол. Потом сам с шумом раскрылся и — огромный, свирепый — бросился на странного гостя.

Тот выскочил в кухню и захлопнул за собой дверь. А зонтик прямо взбесился: стал рваться за незнакомцем, вертелся волчком, колотил рукояткой об пол, даже вверх подскакивал, пытаясь дотянуться до дверной ручки.

Кругляшка вначале ужасно испугался, хотя… что тут было страшного? Зонтик — это всего лишь зонтик. Не хватало еще бояться старого бабкиного зонта! Кругляшка отпихнул забияку ногой и, решив не обращать внимания на его дикие выходки, скользнул в кухню. Зонтик еще попытался протиснуться в щель.

В кухне Кругляшка наконец вручил пиджак странному незнакомцу. Тот горячо благодарил. Уже на пороге обернулся и сказал:

— Принял ты меня как нельзя лучше. Я тебя тоже приглашу к себе и пиджак отдам.

Еще одно было удивительно… Когда смотришь кому-нибудь в глаза, видишь свое отражение. В глазах же гостя мальчик увидел только… облака.

А с полы сухого дедушкиного пиджака, едва незнакомец его надел, закапала вода.

«Дожделей!» — вдруг осенило Кругляшку. Когда же он выглянул во двор, там уже никого не было…

С глазуньей обошлось — Кругляшка взял все на себя. Надо