Книга Агент тьмы - Майк Омер

мозгу снова вспыхнуло видение: мои родители – и Рикс у них за спиной.

– А ты знаешь, что мои родители – не мои настоящие родители? – спросила я. – Об этом есть в моем досье?

– Мы сейчас не можем обсуждать твое досье.

Меня вдруг озарило – словно удар под дых.

– Кассандра Лидделл – это даже не мое имя. Оно принадлежало другому ребенку, которого украли фейри. – Сейчас я почти видела наяву ее глаза, выражение ужаса на лице Сиофры, когда я заманила ее в пустоту между отражениями.

– Касс, – твердо перебила Скарлетт. – Это незащищенная линия, и я думаю, тебе реально нужно выспаться…

– Это не мое имя, это… украденное имя. Я поймала в ловушку его хозяйку…

Послышался щелчок: Скарлетт отключилась, чтобы покончить с моей неосмотрительной болтовней.

Все правильно. Незащищенная линия.

Я едва держалась на ногах. Истощение, эдипов комплекс, ужас от убийства собственного отца привели к эмоциональному срыву. Не говоря уже о ранившем меня отказе Роана. Скарлетт права: надо выспаться, а утром я куплю билет домой и забуду всю эту катастрофическую поездку.

Я выключила прикроватный светильник, скользнула с ногами под покрывало и натянула его по самые плечи.

Мысли путались, я перевернулась на живот и закрыла глаза, желая заснуть. Но вместо этого в голове эхом отдавались воспоминания. Голос мамы: Какая пухляшка. В родильном отделении все сразу влюбились в тебя. Потом ее предсмертный хрип в день убийства. Я пряталась под кроватью, глядя на брошенное на полу худи и слушая, как рушится мой мир. Образы замелькали быстрее: первый день в школе, седьмой день рождения, вечеринка с роликами и игровыми автоматами, кукла-балерина в подарок на Рождество.

Как бы все обернулось, если б меня не подменили? Если б я выросла в Триновантуме с Риксом и… и…

И с кем еще?

Если Рикс – мой отец, то кто моя настоящая мать?

Вот что меня отвлечет. Я так отчаянно стремилась отвлечься от воспоминаний, что изо всех сил ухватилась за этот волнующий вопрос. А вдруг у меня где-то есть мама? Если я найду ее, возможно, у меня появится шанс обрести семью. Может, и ей хочется меня увидеть…

Так что пока я не вернусь в Штаты. Мне еще нужно разобраться в своем прошлом. Узнать, кто же я. Я родилась пикси, и у меня была человеческая мать, имени которой я не знаю.

Я встала с кровати, забыв про сон, и стала обуваться.

* * *

По скрипучей лестнице я спустилась в винный бар Лероя. Печальная джазовая мелодия заглушала тихий гул разговоров. Под звуки трубы и саксофона женщина пела об утраченном возлюбленном, бросившем ее на морском берегу.

У подножия лестницы я на секунду остановилась и оглядела уже знакомую обстановку: тоннели, расходившиеся от главного зала, бочки с выдержанным вином, старинные геральдические эмблемы на стенах: ворон, голубь, череп под водой, наперстянка, феникс. Но… эмблема, которая больше всего меня заинтересовала, была испорчена, разбита. Шесть королевств Триновантума, и одно из них разрушено. Однажды я спросила Роана про разбитую эмблему, но он просто сменил тему.

Я вспомнила выражение его лица, когда он выставил меня из своего дома, и в груди сжалось от боли. Обхватив себя руками, я впервые взглянула на посетителей бара Лероя и заметила десятки сверливших меня подозрительных взглядов.

Когда я вошла, все разговоры прекратились. Женщина с каскадом голубых волос до бедер изумленно уставилась на меня молочно-белыми глазами; другая, с кожей цвета красного дерева, одетая в белый бархатный камзол, отставила бокал с вином и поглядывала в мою сторону. Остробородый мужчина в черном кружевном воротнике рассматривал меня с прищуром. Даже саксофонист пялился.

Ну да, верно. Я же в прошлый раз привела сюда Скарлетт, а она грозила всем пистолетом с железными пулями, и это явно не понравилось посетителям-фейри.

И все же сейчас они не выглядели готовыми напасть. На меня не обращала внимание только женщина с микрофоном – она словно тонула в боли, звучавшей в песне. Ее длинные серебристые волосы рассыпались по плечам поверх алого платья. Несколько секунд я слушала музыку, стараясь держаться под пристальными взглядами непринужденно, расслабленно. И постепенно все отвернулись, возобновив приглушенные беседы.

Я облегченно вздохнула и тут заметила тощую фигурку, сгорбившуюся на барном стуле. Лохматые светлые пряди свисали на глаза.

Элвин. Он-то мне и нужен.

Опустив голову, я направилась к нему, попутно замечая, как посетители бара отшатываются, когда я шла мимо.

Когда я приблизилась к Элвину, меня окутало марихуановое облачко. Он обернулся с ленивой улыбкой, глаза покраснели:

– Всё в порядке, босс?

– Да, – соврала я. – А ты как поживаешь?

– Лерой! – позвал он. – Кларет для моей подруги. И одну порцию для меня, раз уж ты здесь.

Лерой толкнул дверь рядом с баром, хмуро глядя на меня:

– Вам два кларета?

Я кивнула, тело напряглось от нервной энергии.

– И, пожалуйста, порцию побольше. – Я забарабанила пальцами по выцветшей деревянной барной стойке, в груди заныло от знакомой пустоты. – А может, нам целую бутылку?

Лерой кивнул и повернулся к стеллажу с бутылками. Я прокрутилась на стуле и оказалась лицом к Элвину. Он был в черной куртке поверх футболки с надписью: «Если мы не сумеем этого сделать, то притворимся, что сделали. – НАСА, 1969 год».

Элвин уставился на меня остекленевшими глазами:

– С тобой точно все нормально?

Я кивнула:

– Да, спасибо. Как ты? И твои… знакомые?

Во время нашей последней встречи Элвин признался, что он двойной агент фейри-подразделения ЦРУ. Узнай об этом король, Элвин был бы уже покойник. Поэтому я помогла ему, удалив его имя из базы данных ЦРУ.

– Да. Теперь всё тип-топ. Еще раз спасибо.

Я разгладила мятую одежду и еще раз нервно взглянула на посетителей бара:

– Похоже, тут все на взводе.

– Правда?

– Ну да, – прошептала я, наклонившись к нему. – Думаю, они всё еще злятся из-за того пистолета.

– Да ладно, Касс, – Элвин фыркнул. – Всем по фигу.

– Да? Тогда почему на меня смотрят так, словно убить готовы?

– Неужели ты даже не чувствуешь, что ты проецируешь? – Элвин покрутил жидкость в стакане. – Ты словно шторм на горизонте, Касс. Тебя воспринимают как ураган ярости и боли.

Я моргнула:

– А… Но на тебя, кажется, не действует.

– Я под лином [4].

– Что?

– Под кайфом. Это помогает.

Лерой поставил на стойку два больших бокала и начал медленно наполнять их. Я завороженно наблюдала, как янтарная жидкость переливается в тусклом свете барных свечей. Лерой оставил бутылку, отошел в тень и с сонным видом прислонился в углу, скрестив руки на груди.