Книга Ашшур в гневе. Часть вторая - Вадим Барташ

безапелляционно ответил он дочери.

– Тщеславие и тебя, и Шамаша погубит! Вы всех нас погубите, отец!

– Молчи, дочь! – совсем уж впал в раздражение визирь. Подспудно Набу-ката-цабат понимал, что дочь в чём-то и права, но как ей объяснить, что если ни к чему не стремиться, то можно потерять и то, что уже имеешь. Нельзя было бесконечно уповать на милость Ашшурбанапала. В конце концов тот мог сместить Шамаша и оставить его ни с чем, как бы сводный брат не старался угодить своему более удачливому царственному родственнику. Тем более Ашшурбанапалу постоянно наговаривали на брата разные злопыхатели, что тот что-то замышляет. Не-ет, на самом-то деле выхода не было иного! Только следовало стать совершенно независимыми от Ниневии. И только тогда можно будет смотреть с уверенностью в будущее.

А также выстраивать долгосрочные планы.

В этом визирь был уверен.

***

 Шамаш ясно осознавал, что для него сейчас ничего важнее не могло быть чем его армия, и поэтому уделял ей первостепенное внимание. Многие оружейные мастерские в Вавилоне и в других городах работали от зари и до позднего вечера, и даже не прекращали работу по праздникам. Ковались ими мечи и кинжалы, делались наконечники для копий и стрел, а ещё производилось и другое оружие. И всё равно оружия не хватало и его приходилось закупать на стороне. Его привозили из Элама и Мидии, и даже из отдалённого Египта. Сформировано было уже шесть корпусов, но только два из них были экипированы и обучены так, как и следует, а остальные ещё необходимо было подтянуть до приемлемого уровня.

А всего у Шамаша было теперь до девяноста пяти тысяч своих воинов и двадцать пять тысяч выставили союзники-южане.

***

 Двадцать пять тысяч воинов вавилонскому царю пришлось оставить для осады Ура и Урука, ещё столько же необходимо было выделить для удержания важнейших городских центров, таких как Ниппур, Сиппар, Борсиппа, Кута и других, и только семьдесят тысяч он смог предоставить Набунациру, что бы тот с ними выступил навстречу карлику и его стотысячной армии. При этом Шамаш потребовал от Набунацира, что бы его генерал дал бой ассирийцам на северной границе Вавилонии и не позволил бы армии карлика продвинуться в глубь вавилонской территории.

Шамаш надеялся, как можно большую часть Вавилонии удержать в своих руках.

 Однако у Набунацира было меньше воинов, чем у карлика, и воины у него были гораздо менее подготовлены, чем ассирийцы. Так что в такой не очень выгодной для вавилонян ситуации у них был только один единственный шанс рассчитывать на успех, это дать бой, заняв более выгодную исходную позицию.

И такой более-менее выгодной позицией могли стать холмы к северу от Куты, но предвидя это карлик подошёл к ним первым.

***

 Вавилония имела многотысячелетнюю историю, намного более древнюю, чем история соседней Ассирии, и это не могло не сказаться на самосознании вавилонян. Нынешние жители Вавилонии себя считали в какой-то степени потомками шумеров (а на самом деле они являлись не только потомками шумеров, но и в последующем смешавшихся с ними нескольких волн семитских переселенцев, таких как аккадцев, амореев и арамеев, и позже всех пришедших в эту страну касситов), и поэтому после объявления себя независимым правителем Шамаш-шум-укин первым же своим указом объявил шумерский язык государственным, на котором отныне будут издаваться все правительственные постановления.

 Новоаккадский язык, на котором в то время говорили в Вавилонии, был близок ассирийскому (ассирийский считался северным диалектом аккадского,), и поэтому вавилонские патриоты в пику ассирийцам старались изучать древний язык их страны, давно уже вышедший из употребления и на котором проводились только религиозные обряды в храмах, да ещё показывая свою эрудицию говорили и писали на нём отдельные учёные и интеллектуалы (ну а последних тогда даже в Вавилонии можно было пересчитать по пальцам).

 Впрочем, возрождение одного древнего языка и придания ему популярности было явно недостаточно, чтобы разорвать отношения между Вавилонией и империей. Уже много десятилетий Вавилония входила на правах автономной области в состав Ассирийского государства, и теперь, когда Шамаш-шум-укин объявил себя независимым правителем, необходимо было обосновать этот шаг ещё чем-то.

И тогда стали вспоминать всё то, что разделяло, а не объединяло два народа. Причём надо заметить, что это были два народа всё-таки близкородственные.

***

 Конечно же заговорили и о разрушителе столицы Мира, о неистовом Великом царе Синаххерибе, и о всяческих притеснениях вавилонян со стороны ассирийцев, ну ещё и о том, что в Ниневию уходила не малая толика их богатства в виде пошлин и налогов. Шамашу и его людям необходимо было как можно сильнее настроить соотечественников против центральных властей и это им вполне удалось сделать за сравнительно короткий промежуток времени.

 Вавилоняне уже вскоре в явном большинстве своём стали поддерживать разрыв с Ассирией и готовы были с оружием в руках защищать провозглашённую ими независимость.

***

 Ассирийская армия растянулась на несколько фарсахов и с птичьего полёта представлялась гигантским удавом, ощетинившимся копьями. Казалось нет такой силы в мире, которая могла бы противостоять этой армии.

Впереди её двигались несколько полков скифских и киммерийских наёмников, разведывавших дорогу, за ними тремя колонами шли полки тяжёлой пехоты, потом отряды лучников и пельтастов, сапёры, а далее двигался обоз. И замыкали этот гигантский живой организм ещё полки тяжёлой пехоты, колесницы и основная часть конницы. За один дневной переход армия преодолевала где-то полтора-два фарсаха, но карлик её торопил. На очередном привале в шатёр командующего вошёл начальник разведки, ассирийский сотник Тиглат-ариб.

– Что случилось? – спросил его Мардук-апла-иддин, в это время рассматривавший донесения многочисленных агентов, находившихся в Вавилонии. Они сообщали о настроениях, царивших в среде восставших.

– Мы подходим к Дияле. За ней, на её левом берегу, находится Шаппазу… Это уже вавилонский город,– ответил начальник разведки.

 Карлика эта новость обрадовала.

***

 Мардук-апла-иддину ничего не давалось даром и жизнь его научила никогда не поддаваться эмоциям. Так что он совершенно не случайно своим волевым решением отстранил от командования нескольких ассирийских генералов. Ему ни в коем случае нельзя было допускать в своём окружении явной или скрытой оппозиции. Перед началом военных действий следовало сплотить вокруг себя армию и что бы все её подразделения чётко и беспрекословно выполняли его приказы.

 Следующим шагом необходимо было навязать противнику свою тактику ведения войны. Карлик был уверен, что Шамаш захочет встретиться с его армией на поле боя, и для этого выберет удобную позицию, которая будет располагаться как можно дальше от стен Вавилона. Такой позицией могла стать лишь одна местность – это холмистая возвышенность к северу от