Книга Ашшур в гневе. Часть вторая - Вадим Барташ

до вечера не выезжал.

– Не получится, дружище.

– Почему?

– А-а-а! Всё-таки придётся ехать…

– Дела?

– Ну, да.

– Такие уж неотложные?

– Да! Пойми, дела есть дела!

– Хорошо. Тогда какой оденешь плащ? – уточнился слуга у Набу-ката-цабата, когда того умыли и облачили в льняное платье рабыни.

– Пожалуй одену индийский, дружище… Он хотя и тёмный, но тонкий. И с окантовкой по низу из золотой нити. Я сегодня еду к царю, – ответил визирь.

 Раб принёс этот плащ и накинул его на Набу-ката-цабата, приколов его к левому плечу брошью, сделанной в виде скарабея. Визирь придирчиво осмотрел себя в бронзовом зеркале, поправил бороду и, оставшись довольным увиденным, переспросил сирийца:

– Колесницу приготовили?

– Твои любимые несийцы уже запряжены в неё, – ответил слуга. – Колесница готова.

– А опахальщик?

– Он в колеснице. Возничий тоже там. Оба уже ждут тебя, господин.

***

 Визиря не зря за глаза называли Лисом, и эта кличка ему лучше всего подходила. Она к нему приклеилась на мертво, и её он заслужил оправдано. Как способный актёр, визирь пытался выглядеть простачком и своим в доску, но если присмотреться к нему повнимательнее, то становилось понятно, что он совсем был не из таких. Он всегда отличался изворотливостью и ему присуще было коварство. А ещё он был крайне расчётлив. И Шамаш-шум-укин для этого актёра являлся не столько близким родственником, сколько орудием в его руках, с помощью которого визирь собирался заполучить господство над Вавилонией.

 Набу-ката-цабат понимал, что если бы он попытался самостоятельно стать царём, то у него тут же обнаружилось бы с добрый десяток конкурентов, не менее знатных чем он и имевших не меньшие права на трон, а вот у его зятя по факту были неоспоримые преимущества перед всеми остальными возможными претендентами.

 Шамаш-шум-укин принадлежал к роду Великих царей, к самим Саргонидам, и при этом матерью его являлась всё-таки знатная вавилонянка. Так что тут для Набу-ката-цабата, после того как он выдал замуж за Шамаша дочь, вариант оказывался совершенно беспроигрышным, и надо было только действовать.

Чем визирь и воспользовался…

***

 Набу-ката-цабат спустился во двор своего дома. Впрочем, это был скорее не дом, а я бы назвал его дворцом. Он считался одним из самых больших и богатых частных домов в Вавилоне. Занимал он целых два квартала, был в четырёх уровнях и внутри него располагались помимо различных хозяйственных пристроек два бассейна для омовений и уютный сад с экзотическими растениями и деревьями. А ещё здесь же находился зверинец, в котором содержались ручные павлины, газели и антилопы.

 Во дворе уже была приготовлена колесница. Рабы помогли визирю взобраться на неё. Затем они открыли тяжёлые дубовые ворота и Набу-ката-цабат, в сопровождении десяти конных телохранителей, выехал на главный вавилонский проспект, на так называемый проспект Процессий, и направился по нему в сторону Летнего дворца.

***

 Визирь знал, как воздействовать на окружающих, в этом он поднаторел и уже был непревзойдённым докой, а его зять хотя и являлся по рождению принцем, да ещё самых что ни на есть голубых кровей, однако от всех остальных людей на самом-то деле мало чем отличался, так что его не сложно было обратить в свою веру.

 И вот уже пятнадцать лет Набу-ката-цабат не один плёл свою паутину. Теперь уже Шамаш полагал, что это именно у него возникла идея восстать против Ашшурбанапала, а визирь подобное заблуждение не оспаривал и мнение это только поддерживал.

Какая разница, кто всё это высказал первым?

Главное добиться задуманного!

***

 Визирю где-то через полгода должно было исполниться шестьдесят пять, однако в характере его до сих пор проявлялось и мальчишество. Так он любил шикнуть и выделиться перед окружающими, и поэтому в его колесницу была впряжена четвёрка великолепнейших жеребцов белой масти (подобных ни у кого не было в Вавилонии, и даже у его зятя). Они назывались несийскими, и их визирь получил из Мидии, где этих коней выращивали в одной уединённой и очень труднодоступной долине. За них он отдал целое состояние.

 Колесница визиря выехала через ворота Сина из города и направилась через предместье Хабан на север, в сторону Летнего дворца.

 До него пришлось ехать больше полутора часов. Но вот на горизонте выросли башни этого огромного и роскошного дворцового комплекса, занимавшего самый северный угол столицы Мира. Он был настолько обширный, что это скорее считался город внутри города…

 Колесница визиря прогрохотала по брусчатке и въехала в открытые ворота Летнего дворца, которые назывались воротами Лугальгирры. По бокам этих ворот находились их молчаливые охранники шедду, внушительные крылатые быки с человеческими лицами.

 Cтража приветствовала визиря.

Рослые воины это делали всегда поднятием своих длинных копий.

 Набу-ката-цабат соскочил на землю и прошёл прямиком в покои Шамаш-шум-укина.

***

 Вавилонский царь только что встал. Он стоял у края террасы и о чём-то задумался. Визирь приблизился и деликатно закашлялся, но Шамаш не сразу оторвался от размышлений. Тогда визирь, немного переждав, о себе дал знать громче.

Вавилонский царь очнулся и обернулся всем корпусом.

– А-а-а, это ты! – произнёс Шамаш.– Ну что у тебя?

– Генерал Набунацир послезавтра будет в Вавилоне, – ответил зятю визирь.

– Хорошая новость. Правильно, что его отозвали с Юга!

Визирь закивал головой:

– Всё верно! Другой кандидатуры я не вижу.

– Да, да! Это так!

– Только Набунациру можно доверить нашу главную армию. Никто больше не справится.

– У нас всё готово к выступлению?– уточнился Шамаш.

– Почти…

– Нам медлить нельзя!– заметил Вавилонский царь.

– Я это понимаю,– ответил визирь.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Ну а что всё-таки не готово? Поясни…

– Кони не все подготовлены. И не все колесницы приведены в порядок.

– Сколько не готовых колесниц?

– Ещё сорок из них следует отремонтировать.

– Ну хорошо, а сколько готовых?

– Триста восемьдесят пять.

– Из-за сорока задерживаться не будем.

 Визирь не посчитал нужным это решение оспаривать.

***

 После того, как Набу-ката-цабат переговорил с царём по всем текущим делам, он прошёл на женскую половину Летнего дворца, чтобы повидаться с дочерью, в очередной раз беременной, и с её многочисленным выводком. Поиграв с младшими внуками и пообщавшись со старшими, он остался с Эушмиш наедине, и она вновь осыпала отца упрёками.

– Отец, – обратилась Эушмиш к Набу-ката-цабату, – зачем ты втянул Шамаша в эти игры? Неужели ты не понимаешь, чем закончится ваше противостояние, ваш бунт?

– Это не бунт!

– Ну, допустим, а что это тогда?

– Что?..– визирь не нашёл слов, чтобы ответить.

– А вот я…я бы это назвала всё-таки бунтом… или мятежом!– упрямо повторила Эушмиш.

 Визиря упрёки Эушмиш раздражали, и он вспылил:

– Ты- женщина! И ты многого не можешь понять! –