Книга Леший. Возвращение к Покону - Никин Сим

к уху, и вдруг, взявшись за него, резко развернул так, что теперь оно прикрывало загривок. Затем, переглянувшись с товарищами и покосившись на пришельца, постучал указательным пальцем себе по виску, будто в закрытую дверь.

- Чем тебя моя бейсболка не устраивает, натуралист? – с вызовом обратился он к Лешему.

Поняв, что неосторожным вопросом вызвал раздражение у гостеприимно отнесшихся к нему мужиков, тот попытался исправить ситуацию.

- Лишь любопытства ради спросил. Не видывал я ранее таких тюбетеек с ухом. То, видать, вы в своих скоморошьих странствиях приобрели?

- По ходу, чувак обкуренный, - повернулся к товарищам лысый.

- Слышь, Леха, - носитель тюбетейки вновь развернул ухо вперед, - мы мирные люди, но если нас достать, мы можем продемонстрировать свой бронепоезд. Усек? Не? Мы, может тоже пришли тут с природой уединиться. Так что не грузи нас бредятиной. Пей пивко и наслаждайся жизнью. Усек?

Леший ничего не усек, лишь еще больше смутился, не понимая, чем обидел скоморохов? Однако решил не уточнять и молча взялся за плотвицу. То, что скоморохи называли пивом, он пить не желал, потому, создав в своей руке морок баклажки, настоящую опрокинул за своей спиной, дабы гадкое пойло вытекло на замусоренную землю.

Мужики заговорили о чем-то своем. Слова в их речи в большинстве своем были понятные, но смысл фраз ускользал, как только владыка не пытался в них вникнуть. Создавалось впечатление, будто перед ним беседовала троица умалишённых. Родилась догадка, что эти скоморохи из того же дворца, который охраняют убогие привратники.

- Эй, мужик! – прервал его брезгливо-возмущенный возглас лысого. – Ну, нельзя же быть настолько натуралистом!

Заметив, что взгляд лысого направлен на землю подле него, Леший опустил глаза, увидел растекающуюся под ним лужу и почувствовал, как намокают портки. Оказалось утоптанная до каменного состояния земля отказалась впитывать вытекающее из опрокинутой баклажки пойло, и то растекалось вокруг, затекая и под зад Лешего. В общем, понятно, что со стороны это выглядело так, будто он обмочился, не снимая штанов. И что делать? Показать, что на самом деле, он обманул гостеприимных скоморохов и вылил преподнесенное ему питье? Обижать добрых человеков не хотелось. Коль не признали в нем владыку, так ничего зазорного не будет и в том, ежели посмеются над конфузом, посчитав за убогого скитальца.

-Тьфу! – в сердцах плюнул в угли мужик в тюбетейке, бросив туда же палочку с недоеденной колбаской. Свернув шуршащую скатерку с плотвицами и сунув ее в суму, он решительно поднялся. – Поехали, мужики, в общагу.

- Поехали, - согласился скоморох в красном кафтане. – Мало того, что лес весь засран, еще и клиенты дурдома пристают.

Лысый молча направился за товарищами.

Развеяв морок, Леший подхватил настоящую баклажку, благо пойло из нее почти все вытекло, собрал забытые скоморохами пробки и поспешил за ними, чтобы отдать. Однако, когда лысый, допив напиток, отбросил свою баклажку, словно ненужный мусор, до владыки наконец-то дошло, что для этих людей сии чудные сосуды никакой ценности не представляют. Подняв бутыль – будет чем удивить собратьев, когда в свой лес вернется – снова догнал скоморохов, пытаясь разглядеть средь деревьев лошадей, на которых те собрались куда-то ехать.

- Слышь, Леха, - обернулся лысый, - ты чего за нами прешься? Дурдом в обратной стороне.

- Дурдом? - Леший посмотрел в обратную сторону, где находился тот мрачный дворец с огромными окнами и убогими привратниками, и постарался запомнить его название. Понимая, что скоморохам чем-то неприятно его присутствие, решил задать напоследок вопрос: - Поведайте, люди добрые, в какой стороне ближайшая весь али город?

- Ну точно, дурик, - хохотнул скоморох в красном кафтане.

А еще через пару десятков шагов они вышли на широкую просеку, тянувшуюся в обе стороны на сколько хватало зрения. Тут пришелец увидел новое чудо-чудное. Вдоль всей просеки тянулась насыпь из гранитного щебня. На насыпи в два ряда лежали столбы из серого камня. Леший даже поскреб ногтем – столбы точно каменные. А на эти столбы уложены четыре толстые стальные полосы – по две на каждый ряд. И полосы эти тянулись так же от края до края видимости. Отковать такие не под силу даже волотам. Не иначе не рукодельные они, а созданы кем-то из сородичей лешего, обладающих особым даром, кем-то из тех перволюдей, коих он не встречал ранее. Да не только не встречал, а и не слыхивал о таковых. Но то не все чудо. Меж рядов каменных столбов, на коих лежат металлические полосы, стояли шагов на полсотни друг от друга огромные металлические кресты. От креста к кресту по перекрестьям тянулись отблескивающие медью нити в большой палец толщиной.

Разглядывая чудо, Леший вдруг ощутил, как сперва металлические полосы, а потом и земля под ногами затряслись. Повернув голову, он увидел, что по насыпи на него несется нечто исполинское, ядовито-оранжевое, с огромными на всю морду глазами.

Шустро отскочив в лес, пришелец накрыл себя мороком невидимости. Нет, он, естественно, не испугался. Чего ему, бессмертному, боятся-то. Но боязно все же стало. Вона с Кощеем какие непонятности творились. Некоторые первочеловеки уже и в бессмертности своей усомнились, когда слух прошел, будто науськаный Ягой Иван-царевич извел Кощея.

Скоморохи тем временем поднялись на каменную площадку и без страха взирали на приближающегося грохочущего монстра. Тот начал замедлять бег и, поравнявшись со скоморохами, вовсе остановился.

Отвесив челюсть и выпучив глаза, Леший взирал на самобеглую карету длинной с хорошую ладью, внутри которой запросто могли поместиться все жители иной большой веси, а то и городища. Двигалась та карета на четырех парах металлических колес по металлическим лентам. Почти вся верхняя половина забрана большими и кристально чистыми стеклами, отчего внутри было светло, аки снаружи, и Леший рассмотрел людишек, там находившихся. Те сидели на установленных вдоль бортов мягких креслах. Кто-то равнодушно смотрел в окно, кто-то беседовал с соседом. На вошедших скоморохов никто не обратил внимания. Впрочем, владыка усомнился, были ли его знакомцы скоморохами? Усомнился от того, что все людишки, а находилось их внутри чудо-кареты не менее двух дюжин, были разодеты так же пестро. Это ж где такой большой ватаге прокормиться. Да и станут ли скоморошить те, кто владеет этакой каретой, бегающей по стальным полосам. А вона у некоторых на головах тюбетейки с ухом. А бабы-то все простоволосые, да стриженые, будто мужики. Эко