Книга На самых дальних... - Валерий Степанович Андреев

повинуясь неожиданному бессознательному позыву, раскопал нужные тома и проштудировал все, что там было написано по этому поводу. Тем не менее я не преминул блеснуть перед ребятами своей эрудицией. К моему удивлению, никто из них даже ухом не повел в мою сторону. И такое выражение было на их целомудренных физиономиях, что я прикусил язык и устыдился своих энциклопедических речей. Боже мой, что случилось с нашей шумной, веселой компанией! Куда вдруг подевались Димкины остроты, оптимистические тирады Матросова, Валькины куплеты, веские междометия Стаса? «Куда все это сгинуло? — думал я. — Или у меня просто звуковая галлюцинация?» Весь наш «экипаж», всегда такой общительный и энергичный, тут вдруг как в рот воды набрал. Даже ребята из «оргнабора», которые всю эту неделю наших мытарств демонстрировали полнейшее безразличие ко всему на свете, кроме карт, и то остепенились и приумолкли…

«А может, новые земли так и открывают — без трепа и восторгов? — подумал я. — В тишине. Торжественно и многозначительно…»

Тем временем перед нашим изумленным взором разворачивались новые картины, одна ярче другой. Скалы самой причудливой формы, струи водопадов, будто застывшие белые колонны, изваянные природой, черные лавовые потоки, похожие на окаменевшие реки, живописные распадки с поразительно буйной зеленью и одинокие однобокие деревья на вершинах сопок, словно рваные флаги, придавленные и изуродованные ветрами. И над всем этим — громады вулканов, вознесенные к небу голубые конусы со снежными шапками наверху. Честно говоря, все это сильно напоминало иллюстрацию к фантастике об иных мирах и еще — северные пейзажи Рокуэлла Кента: такой же резкий световой контраст и космическая мощь.

В чем, в чем, а уж в сентиментальности нас, современных двадцатилетних людей, заподозрить трудно. И все-таки без восклицаний здесь не обошлось.

— Сила! — сказал Стас.

— Мощь! — сказал Матросов.

— Чудо! — сказал Димка.

— Мираж! — сказал Тарантович.

— Сказка! — сказал Валька.

И лишь я промолчал.

…Разгрузка началась в полдень.

Как только наш «Балхаш», обогнув отлогий мыс с маяком, встал под его защитой на рейде, а на заднем плане голубой усеченной пирамидой, будто на двух этажах, четко обозначился красавец вулкан Тятя, от берега к нам рванулась целая флотилия разнокалиберных лодок, катеров, самоходных барж и прочих незнакомых глазу плавсредств. Видно, не часто приходят сюда с Большой земли корабли, если нам оказывали такой королевский прием.

Поселок Южный, районный центр и конечный пункт нашего недельного мытарства по морю, впечатления не произвел. Несколько десятков домов, разбросанных по берегу, сиротливо жались к сопке. Маяк, корпуса рыбозавода и сферическая антенна «Орбиты» — вот, пожалуй, и все достопримечательности. Несколько скрашивал картину вулкан — экзотическое творение природы. Мы еще не знали, что пройдет совсем немного времени и этот крохотный, невзрачный поселочек на берегу океана станет для нас и столицей мира, и центром Вселенной, и очагом цивилизации, и бог знает еще чем ни этой не очень-то обитаемой земле. Попасть сюда хотя бы на два-три дня станет нашей голубой мечтой. Но все это будет потом. А пока мы без особого волнения взирали на то, как местная флотилия шла на сближение с нашим «Балхашом». Уже можно было различить лица людей, густо облепивших катера и баржи, и даже прочесть на них веселую решимость достичь вожделенной цели.

Мы вытащили свои нехитрые пожитки на палубу и стали готовиться к выгрузке. Под этот шумок куда-то загадочно исчез Матросов, видно, помчался в ресторан. Он на полном серьезе решил уговорить Верочку списаться на берег здесь, в Южном. Несколько раз мелькало в толпе пассажиров хищное обличье метра Ярошенко, и он недвусмысленно посматривал в нашу сторону. Неожиданно я заметил того бородатого дядю, с которым Матросов таинственно шептался дня три назад, накануне Валькиных именин. Точнее, вовсе не он привлек мое внимание, а чехол желтой кожи из-под ружья на его плече. У меня даже дух захватило от неожиданности. Ружье Матросова и этот его желтый фирменный чехол — подарок отца, их бы я не спутал ни с чем другим, ошибка здесь исключалась. Но я почему-то медлил. Ноги мои точно приросли к палубе. Вместо того чтобы что-нибудь предпринять, я стоял и глазел на этого дядю. Неожиданная догадка развеяла мои сомнения. Так вот откуда у Матросова появились вдруг деньги! Вот о чем они так таинственно шептались тогда с этим дядей, уединяясь на палубе: рыбак рыбака видит издалека… А мы-то, мы-то наивные пижоны! Без угрызений совести взять и промотать за один вечер в ресторане Володькино ружье, батин подарок! Нет, так не годится! Я толкнул в бок стоявшего рядом Стаса. Тот от удивления открыл рот. Пока он переваривал впечатления и пропускал их через свой компьютер, я подошел к бородатому дяде.

— Ничего ружье, — начал я.

— Годится, — ответил дядя.

Бородач с виду был ничего, крепкий еще мужик, да и ростом на полголовы выше меня, как раз под Стаса.

— Вы бы вернули ружье по назначению, — сказал я мирюлюбиво. — Деньги мы отдадим, вы не волнуйтесь.

— Ни к чему, — бросил дядя, не вынимая трубку изо рта.

— Что — ни к чему? — не понял Валька.

Ребята были уже рядом и обступили нас о дядей полукругом.

— Так, ни к чему. — Бородач явно переоценивал свои силы, он даже не смотрел в нашу сторону, будто мы пай-мальчики и забоимся замарать ручки.

— Нет, дядя, так не пойдет, — жестко сказал Валька. — Ружье ты нам все-таки отдай! Дареное оно потому что…

Я чувствовал, ребята уже завелись, и думал сейчас только о том, как бы предотвратить назревавший скандал. Я взял Вальку за руку.

— Ни к чему. Дело сделано. — Бородач явно продолжал испытывать наше терпение. Правда, он почувствовал угрозу в нашем сомкнутом полукруге и повернулся вполоборота, жестко сцепив руки на груди.

— Мы ценим юмор, но не настолько! — веско сказал Стас, выгибая грудь колесом и сжимая увесистые кулаки. — Замашки у тебя, дядя, какие-то, извини, не советские…

В бой вступили силы главного калибра. Дело принимало серьезный оборот.

Матросов появился вовремя. Он кинулся между Стасом и бородачом и оттеснил нас от него на безопасное расстояние. Инцидент был исчерпан. Но ненадолго. Теперь в позу уже встал Валька. Дескать, не нужны ему такие жертвы, могли бы, мол, и без ресторана обойтись, и вообще, он не Золушка, а Матросов не Рокфеллер.

Дав Вальке выговориться сполна, Матросов увлек нас в сторону и, сияя, заговорщицки сообщил: «Она согласна…»

Мы опешили.

— Ты женишься? — наконец выдавил из себя Витенька Тарантович.

— Ты очень догадлив, — заметил Димка.

— При чем тут — женишься? — сказал Матросов. — Просто Верочка согласна списаться с этой посудины и остаться здесь. Вот главное!

Мы ошарашенно молчали. В последнее время