Книга Брестская крепость - Ростислав Алиев

Строки истории не отливают в граните. Сотни и тысячи ежегодно выкладываемых на полки книжных магазинов томиков исторических исследований — лишь скромные кирпичики в бесконечной лестнице исторического познания. Тем более, когда речь идет о недавнем прошлом, чьи события, их истолкование то и дело становятся орудием тех или иных политических устремлений.

Начало Великой Отечественной — одна из наиболее дискуссионных тем российского общества. Особенно это стало заметным за этот короткий, «межюбилейный» промежуток времени — между семидесятилетиями Сентября Второй мировой и Июня Великой Отечественной.

Неотделимой частью эпоса о Начале стала история Обороны Брестской крепости. Недавно казавшаяся полностью исследованной еще десятилетия назад, ставшая скорее символом, легендой, чем реальным событием, подлежащим изучению с точки зрения бесконечности исторического процесса, история Брестской крепости, как оказалось, таит в себе еще немало тайн и ставит новые проблемы, которые вряд ли могут быть отражены на глянцевых страницах юбилейных изданий, красочных путеводителей или скороспелых «датских» статей.

Предлагаемый читателю сборник документов и материалов по истории брестских событий «Брест. Июнь. Крепость» охватывает целый ряд вопросов истории Обороны, являющихся либо дискуссионными, требующими дополнительного рассмотрения после 50–летия их «отлития в граните», либо вызывающими наибольший интерес у всех интересующихся историей Обороны.

Одним из наиболее интересных исторических аспектов Июня Бреста является вопрос об организации отпора врагу (как боя, так и обеспечения жизнедеятельности в блокированной со всех сторон крепости) советской стороной. В условиях неожиданно начавшегося боя, разом смешавшего все предвоенные планы, отсутствия как командного, так и политического состава, защитники, многие из которых оказались к тому же вне своих подразделений, сумели в считанные часы организоваться и нанести штурмующей крепость 45–й дивизии такие потери, которые, по некоторым оценкам, могут достигать трети от потерь вермахта за первый день войны. А далее — отметая все предложения о капитуляции, держаться в крепости до тех пор, пока не были исчерпаны все возможности для сопротивления. Как и кем была организована оборона Брестской крепости? Почему руководителю обороны на одном из её участков (майору П.М. Гаврилову) было присвоено звание Героя Советского Союза, а объединившим силы северного сектора кольцевой казармы полковому комиссару Е.М. Фомину и капитану И.Н. Зубачеву — нет?

Вопрос об организации обороны, её руководителях на долгие годы стал «железобетонным», не подлежащим какому–либо пересмотру. Во все учебники вошла строго выстроенная, не допускавшая каких–либо вопросов картина: 24 июня из оборонявших крепость подразделений была создана сводная боевая группа, а для управления ею — сформировано единое командование (командир — капитан И.Н. Зубачев, комиссар — полковой комиссар Е.М. Фомин, начальник штаба — старший лейтенант А.И. Семененко). Наконец, создание группы, план первоочередных действий объединяемых ею защитников были закреплены в «Приказе № 1». Возникавшие на протяжении ряда лет «вопросы» (кто был автором «Приказа № 1» и кто его писал? Знал ли так и не успевший приступить к обязанностям начальника штаба Семененко как о своем назначении, так и о «приказе»? И кто был начальником штаба вместо Семененко?) вряд ли могли существенно поправить «эталон».

Однако ввод в научный оборот большого массива новых данных об истории обороны позволяют вновь вернуться к рассмотрению вопроса об её организации и организаторах (и сделать это именно сейчас, когда по понятным причинам вопрос — кто писал или «кто был начальником» — уже не столь актуален, утратив пристрастность и субъективизм).

Собственно говоря, главным и единственным документом в пользу канонической версии, фактически же и свидетельством, заложившим её основу, является сам «Приказ№ 1». И поэтому прежде всего необходимо было проанализировать как сам текст «Приказа № 1», так и обстоятельства его возникновения, чтобы, уже основываясь на сделанных при этом выводах, обсуждать организацию обороны. Именно это сделал в своей работе, публикуемой в настоящем сборнике, Игорь Гусев. Кто и когда писал документ, зачем и когда — ответив на эти вопросы, он пришел к весьма неожиданным выводам… Впрочем, это лишь первый опыт рассмотрения этой темы, мы лишь в самом начале пути.

Напротив, публикуемые в сборнике материалы Юрия Фомина о бойцах 132–го отдельного батальона конвойных войск НКВД — во многом уже и результат многолетней кропотливой работы автора. Исследование, посвященное 132–му обкв, интересно и тем, что во многом приоткрывает занавес над, пожалуй, самой неоднозначной из частей, располагавшихся в Брестской крепости, — долгое время о бойцах 132–го обкв говорилось лишь вскользь, что и породило ряд домыслов и спекулятивных рассуждений. Работа Фомина привлекательна еще и тем, что освещает достаточно неоднозначный вопрос — участие в защите СССР не только тех, кого преследовали (о чем сняты многочисленные фильмы или телесериалы), но и их преследователей. Да, создание и функционирование 132–го обкв было прямым следствием развернувшихся на территории Западной Белоруссии, вошедшей в состав СССР лишь в 1939 году, массовых репрессий, когда, по циничному выражению одного из тогдашних белорусских руководителей, «мы делали чище воздух в приграничном городе». И бойцы 132–го обкв были не только винтиками советского общества, но и неотъемлемой частью скреплявшей это общество репрессивной машины. Именно бойцов–конвойников мы можем часто видеть во всевозможных фильмах про репрессии — там они, либо с каменными лицами палачей, безжалостных истуканов, либо с садистскими ухмылками негодяев, служат дополнительным обличением «тридцатых–проклятых» или «сороковых–роковых». Наконец, стандартный кинообраз воина чекиста — это некто, держащийся подальше от фронта, где вместо него гибнут бойцы штрафных батальонов… Однако воины–конвойники в большинстве своем не были ни палачами, ни садистами и, по крайней мере бойцы 132–го обкв, гибли отнюдь не за спинами штрафников. Парни из верхневолжских и других сел и деревень, небольших городков срединной, исконной России — они были прежде всего солдатами, солдатами как все… Шли, куда Родина пошлет: надо — в спецкомандировку на Северный Урал, надо — к окнам и амбразурам брестских казематов. Интересно, будет ли когда–нибудь снят такой фильм, как в начале войны где–нибудь в том же Бресте с одним наганом или ТТ в руках сражался кто–либо, в довоенную пору наводивший ужас на тот же Брест? Сражался и — погиб…

Интересен и небольшой материал Юрия Фомина о бое 131–го легкого артиллерийского полка, вроде бы и не относящегося к частям, расположенным на территории Брестской крепости (т.е. центрального, опоясанного валом, укрепления). Но 132–й лап сыграл решающую, хотя и оставшуюся неизвестной, роль в судьбе большинства из них, успевших покинуть Брестскую крепость, пока артиллеристы 131–го сдерживали атаку левой ударной группировки 45–й дивизии (1–го батальона I.R.135). Оборона на этом участке была не менее упорной, чем на более известных, вошедших в «городскую легенду Бреста», направлениях. Да, потери немцев здесь были куда меньше, чем на Центральном острове, но именно те, кто сражался, отступая от берега Буга до Каштановой аллеи, гарнизонного кладбища и почти до Северных ворот, обеспечили выход нескольких тысяч красноармейцев и командиров из Брестской крепости.