Книга Избранное - Бабарахим Машраб

боли, душу жжет терзаньем ярым.

Горестей разлуки жало грудь язвит, теснит дыханье,

Тело жжет, с землей сравняло плоть мою одним ударом.

Сам скитаньем жизнь я рушу, пью я чашу горькой доли,

Любо было мучить душу колдовского взора чарам!

Как безумец, я затравлен, чем я виноват — не знаю,

И за страсть к тебе ославлен я по всем земным базарам!

И со всех сторон слетели в раненое сердце муки,

Словно сердце в бедном теле — склад всем бедам и всем карам.

День и ночь терплю лишенья я, Машраб, без передышки,

И за эти прегрешенья жгут мне сердце новым жаром!

* * *

Не видать бы мне на лике белом родинок прекрасных никогда,

Не были б моим лихим уделом сотни мук злосчастных никогда!

Страсть едва вздохнет — и гонит ветер из чертога веры скверну бед, —

Пусть не норовит никто на свете пить вино бесстрастных никогда.

Птица Рух вот-вот сюда нагрянет, в Намангане в небо воспарив, —

Родинки твои да не приманят крыл ее опасных никогда!

Стоит лишь любимой покоситься — вмиг сгорят и тело и душа, —

Пусть со мной ни разу не случится бедствий столь несчастных никогда!

От невзгод лихой моей разлуки жизнь из тела вся исходит прочь, —

О, не знать бы мне жестокой муки бед моих ужасных никогда!

Жизнь отнимет пусть своей рукою, но огнем печалей не клеймит, —

Не лишать бы ей так зло покоя жертв своих безгласных никогда.

Быть рабом любимой для Машраба — благо: всей душой служи, цени,

Чтоб она тебя не прогнала бы из толпы подвластных никогда!

* * *

Чаровница мне предстала, на меня взглянула смело,

Приоткинув покрывало, брови прихотливо вздела.

Очарован был я разом, и смекнула чаровница:

Отняла и ум и разум, душу мне сожгла и тело.

Лик ее, пылая жаром, сердце в небыль мне расплавил,

Молния любви ударом прямо в душу мне влетела.

Вот ведь дева-христианка! Вмиг меня лишила веры:

Мне зуннар дала смутьянка — «Вот, надень!» — мол, что за дело!

Я брожу и днем и ночью, лишь о ней одной мечтая,

А она меня воочью хоть разок бы пожалела!

«Что с тобой?» — она спросила, я в ответ:

«Сверкни красою!»

И она чело открыла, — значит, я просил умело!

Бродишь ты, Машраб, по свету, не познав заветной цели, —

Слава богу, ты вот эту хоть мечту, душа, имела!

* * *

Чаровница, от разлуки горько плакать очи станут,

Врозь с тобой — изверюсь в муке: слезы все жесточе станут.

Взор твой в вере лицемерит: лишь безбожно глянут очи —

Все неверные поверят, веровать охочи станут.

Кудри черные на плечи лишь любимая распустит —

Все сердца, горя, как свечи, полыхать средь ночи станут.

Дивы, райские девицы, люди, ангелы и пери,

Увидав твой стан, дивиться диву что есть мочи станут.

Как печальный час настанет, капли слез Машраб роняет,

А на слезы в жажде глянет — дни невзгод короче станут!

* * *

Все беды породнил со мной мой беспощадный рок, увы,

Он с красотою неземной дружить меня обрек, увы.

Мечтая о тебе, душа от страсти млела, чуть дыша,

Но рок согнул меня, душа, — всей тяжестью налег, увы.

О, пожалей меня, собрат, надежд последних не лишай,

Судьбой лишен я всех отрад, слезами весь истек, увы.

Кому поведаю беду — мне выпавшую долю мук?

Я с ношей горестей бреду, и гнет ее жесток, увы.

Участья не найдешь ни в ком, я с равнодушием знаком,

Рок меня сделал бедняком — я сир и одинок, увы.

Да будь я даже хуже всех, но ведь и я не без утех,

И юность мне не ставят в грех, что я от всех далек, увы!

* * *

Приди ко мне, открой чело, вся моя жизнь — твоя отныне,

Огнем меня дотла сожгло — разлукой сломлен я отныне.

О, как, друзья, спастись от мук? Печален я и бесприютен,

Неисцелим мой злой недуг, и нет мне бытия отныне.

О, многим на земле невмочь от тягот и невзгод разлуки!

Душа исходит горлом прочь, но не со мной друзья отныне!

Боль о тебе — мою беду кому я выплачу в рыданьях, —

В могилу скоро я сойду, боль сердца не тая отныне.

Что ж ты, Машраб, так изнемог, снося лишения разлуки?

Терпеть тебе твой тяжкий рок, не зная забытья, отныне!

* * *

К кому в слезах припасть, сказав о ней — мне приносящей муки,

Про все крушащий ее нрав, враждебно мне сулящий муки?

Я душу отдал ей мою — все сердце, а она лишь мучит,

И вот о ней я слезы лью — неверной, мне дарящей муки.

Вот жизнь прошла, я ж не найду и праха от следов любимой, —

Кому я выплачу беду все сердце мне губящей муки?

Скитаясь у чужих ворот, все сердце сжег я пылом страсти, —

Страдальца только и поймет страдалец, сам терпящий муки.

Не стерпит даже небосвод рассказа о моих страданьях,

Не каждый все слова снесет о сердце мне разящей муке.