Книга Призраки дома Эшберн - Дарси Коутс

Несмотря на сухую одежду, Эдриенн поняла, что дрожит, и посмотрела на почерневший камин. Она никогда не жила в доме с камином, но сама идея всегда казалась ей очаровательной. Стопка сухих дров лежала в ящике, рядом стояло ведро с растопкой, а на полке ее ждали сложенная газета и спичечный коробок.

Почему бы и нет? Она взяла газету и посмотрела на дату. Ей было около трех месяцев, что означало, что Эдит купила ее совсем незадолго до своей кончины. Эдриенн взяла несколько газетных листов, скрутила их в неплотные шарики, положила их в покрытый копотью камин и присыпала сверху растопкой.

Как только газета загорелась, огонь быстро перекинулся на хворост, и вскоре Эдриенн подкинула в камин поленья побольше. К тому времени, как пламя основательно разгорелось, она перестала дрожать и с удовольствием отметила, что огонь освещал комнату лучше, чем одинокий свет с потолка.

Она огляделась вокруг, восхищаясь тем, как золотистое сияние отражалось от полированных деревянных стульев и книжных полок. Огонь отбрасывал длинные танцующие тени, они тянулись вверх по стенам и переплетались на потолке, а треск дров помогал заглушить стоны деревьев и щебет птиц за окнами дома.

В коридоре пробили напольные часы. Эдриенн насчитала пять долгих металлических «дзинь» и скорчила гримасу. Она и не заметила, что уже так поздно. Она пропустила обед, и теперь, когда, наконец, вспомнила о своем организме, поняла, насколько голодна.

Первоначальный план состоял в том, чтобы потратить оставшиеся деньги на продукты сразу по приезде в Эшберн, но он провалился из-за того, что дом оказался неожиданно далеко от города. Видимо, сегодня мы будем копаться в мусоре.

Она была не в восторге от мысли, что придется исследовать дом на закате, но чем дольше она откладывала, тем темнее становилось, а потому девушка вышла из комнаты отдыха, прикрыла за собой дверь и направилась к кухне.

Помещение выглядело совершенно другим теперь, когда солнце было слишком низко, чтобы его свет мог проникать сквозь оконные стекла. Даже с включенным светом, тени накладывались друг на друга вокруг стола, плиты и кухонной скамьи. Она остановилась возле стола, где в полу были выскоблены длинные отметины, и, прищурившись, взглянула на деревянную столешницу. Ровно в том месте, где могла бы стоять тарелка, на темной поверхности виднелись царапины. Не может быть…

Эдриенн наклонилась ниже и выдохнула. Как и в коридоре, на блестящей столешнице, вероятно, кухонным ножом, были вырезаны слова. Фраза была расположена так, что любой, кто сидел во главе стола, всегда ее видел.

СЕГОДНЯ ПЯТНИЦА

ЗАЖГИ СВЕЧУ

Эдриенн задумчиво прикусила губу и наклонилась еще ниже. Крошечные частички грязи застряли в углублениях от царапин, и это означало, что им было уже несколько месяцев, если не лет.

Как странно. С Эдит все было в порядке? Наверное, она была очень стара, когда умерла. Возможно, у нее была какая-то форма деменции или Альцгеймер – поэтому старушка делала все эти странные вещи.

Эдриенн отвернулась от стола, но не могла избавиться от картинки в своей голове: Эдит, которой к тому моменту было далеко за девяносто, в оцепенении бродит по узким коридорам Эшберна, зажав в одной руке острый столовый нож, и вырезает пугающие послания на столах и стенах дома…

Нет, не думай об этом. Должен же был кто-то жить с ней. Хотя бы какой-нибудь дружелюбный сосед, который мог просто присматривать за пожилой женщиной. Эдриенн нахмурилась и повернулась к холодильнику. Надеюсь.

Она открыла дверцу холодильника и подавила приступ тошноты. Полки были заставлены картонными коробками, но их содержимое давно протухло. Можно было различить сморщенную морковь и пересохшую цветную капусту, но остальные овощи превратились в коричневую кашу. Между прямоугольным куском покрытого плесенью сыра и корзинкой с тем, что когда-то было клубникой, стояла бутылка прокисшего молока. Единственным съедобным, что девушка смогла там разглядеть, были три банки варенья без этикеток. Из одного варенья ужин не сваришь.

Эдриенн поморщилась и закрыла дверцу прежде, чем тухлый запах смог разнестись дальше по всей кухне. Дом пустовал около трех месяцев. Конечно, вся, когда-то свежая, еда была испорчена.

Она поискала взглядом кладовку и обнаружила ее в углу помещения. Дверцы скрипнули, когда Эдриенн их открыла, и ее сердце упало от представшей перед глазами унылой картины. И если холодильник был забит свежими продуктами, то содержимое кладовки ясно давало понять, что Эдит не являлась особенной поклонницей продуктов длительного хранения. На одной из полок Эдриенн увидела муку, разрыхлитель, чайные пакетики, сахар и соль, на второй – полупустую упаковку макарон без соуса, а на третьей – две банки консервированных сардин.

Ладно. Могло быть и хуже. Эдриенн причмокнула, взяла одну из банок с сардинами и принялась выдвигать ящики в поисках столовых приборов. Не пир на весь мир, но хоть не умрем с голоду. Надо только придумать, как завтра добраться до города.

Она открыла ящик под фарфоровой посудой и выдохнула, увидев тяжелое и явно дорогое столовое серебро. Должно быть, этот набор – семейная реликвия. Хозяйка дома держала его в хорошем состоянии, тот даже не потускнел.

Фарфоровые тарелки над ящиком с серебром привлекли внимание Эдриенн, но она не осмелилась их взять. Казалось варварством есть такую заурядную пищу, как консервы с дорогих тарелок с розовым узором. Она вытащила вилку и закрыла ящик.

На скамье рядом с холодильником стоял электрический чайник, а позади – старомодный металлический со свистком. Сперва Эдриенн потянулась за электрическим прибором, но, поколебавшись, пожала плечами и взяла металлический. Девушка убедилась, что внутри только пыль, без пауков – затем вымыла чайник, наполнила его до половины водой и достала один чайный пакетик из кладовки.

Она все же вынуждена была открыть стеклянную дверцу и достать фарфоровую чашку, потому что не смогла найти ни одну кружку. Чашка казалась невероятно хрупкой, и Эдриенн бережно держала ее в руках, пока возвращалась с чайником, вилкой и банкой консервов обратно в комнату отдыха.

В ее отсутствие огонь разгорелся сильнее, но это была не единственная перемена. Миска Вольфганга опустела, а сам огромный серый котяра восседал на ковре перед камином, аккуратно поджав под себя лапы. Повернувшись, он подмигнул Эдриенн, когда та вошла в комнату, а затем вновь отвернулся к огню.

– Этого следовало ожидать, – сказала его хозяйка, усмехнувшись, и опустила драгоценную чашку на маленький круглый столик возле кресла. – Я уже начала переживать, не навредила ли я тебе, притащив сюда, но, видимо, ты уже почувствовал себя как дома?

Одно ухо дернулось в ее сторону, но в остальном существование Эдриенн было проигнорировано.

Над огнем висел металлический прут. Рядом с поленьями Эдриенн отыскала пару толстых почерневших перчаток и использовала одну, чтобы повесить чайник на прут так, чтобы пламя охватило его основание. Затем она откинулась на спинку деревянного кресла, взяла банку сардин и открыла крышку.