Книга Эльфийский подменыш - Алан Чароит

– Этот может. Кстати, я Мартин, – запоздало представился четвёртый обитатель комнаты и, шагнув ближе, протянул Элмерику узкую мозолистую ладонь.

Только теперь бард сумел рассмотреть нового знакомца как следует: до сих пор тот, как назло, всё время вставал против окна, и его черты терялись в свете угасающего солнца.

Мартин оказался немного постарше других новичков: на вид ему можно было дать лет двадцать пять. Он был невысок, однако всё-таки повыше Джеримэйна, носил длинные – ниже лопаток – волосы, по старомодному обычаю собранные в косу медно-каштанового, отдающего в рыжину цвета, что выдавало в нём явную примесь холмогорской крови. Теперь Элмерик был почти уверен, кому принадлежал клетчатый клановый плед, висевший рядом с его курткой.

Бард радостно пожал ему руку и назвал своё имя. После они так же, по всем правилам, познакомились с Орсоном Глендауэром, которому Элмерик великодушно разрешил называть себя просто Риком. Что тут поделаешь, если у могучего наследника Трёх Долин оказалась не только привычка заикаться, но и ужасная память на имена? Зато его рукопожатие было по-настоящему крепким – Элмерик сперва чуть не заорал от неожиданности. Барда удивило, что на тыльной стороне ладоней здоровяка виднелись знаки, в которых угадывались фэды огама – магического алфавита, который чародеи использовали для составления разрешённых законом заклятий. Сперва Элмерик решил, что это татуировки, но, приглядевшись, понял: нет, не татуировки – шрамы. Это показалось ему странным, однако задавать Орсону личные вопросы в первый день знакомства бард не осмеливался.

– Давайте лучше поскорее бросим жребий. И… кстати, а здесь принято переодеваться к ужину?

– Было бы во что! – усмехнулся Мартин. – А вообще, как хочешь, конечно. Но если думаешь, что тут, на мельнице, университет, как в столице, то вынужден тебя разочаровать: ни новых башмаков, ни шапочек тут не выдают. По правде говоря, ещё совсем недавно у Соколов вообще никакой школы не было…

– Как это? – удивился Элмерик, присаживаясь на кровать (матрас оказался довольно жёстким). – Где же они прежде обучали новобранцев?

– Да не было никаких новобранцев, умник, – опять встрял Джеримэйн. – Любому дураку известно, что к Соколам просто так не попадёшь.

– Всё так. – Мартин вздохнул, словно ему очень не хотелось признавать правоту соседа. – Мы с вами первые, кого Соколы взялись обучать. Прежде, говорят, брали сразу опытных чародеев.

– Хот-тел б-бы я знать, п-почему? – нахмурился Орсон.

На этот вопрос ответа не нашлось даже у всезнайки Джерри. Мартин же только подогрел интерес, добавив, что пытался узнать причины, но не преуспел: человек, проводивший его на мельницу, отмалчивался, а мельник так вообще прикрикнул, что не следует лезть куда не просят. Так что расспрашивать учителей, по его мнению, было совершенно бессмысленно. Лучше даже не пытаться.

– Ничего, рано или поздно всё тайное станет явным, – со знанием дела заявил Элмерик, а остальные с ним согласились.

Когда они наконец-то вытянули спички, вторая койка у окна досталась Мартину, а Орсону и Элмерику пришлось довольствоваться местами по обе стороны от внушительной дубовой двери. Джеримэйн, следивший за их жеребьёвкой, показал Элмерику язык, спрятал книгу под соломенный матрас и с довольным видом отвернулся к стене. Мартин, заметив его выходку, предложил поменяться, если кто-то вдруг хочет, однако Элмерик, гордо вздёрнув нос, отказался, а Орсон заявил, что ему, вообще-то, с самого начала было всё равно, где спать, и он не понял, почему все так долго из-за этого ссорились.

Бард едва успел выложить из заплечной сумки вещи, чтобы их просушить от влаги, пристроить арфу у кровати и скинуть с ног сапоги, как раздался протяжный звон колокола.

– А в-вот и ужин! – обрадовался Орсон, резво вскакивая с табурета. Дощатый пол под ним скрипнул, но выдержал. В этот момент гигант заметил арфу, и лицо его просветлело.

– Т-ты нам п-потом сыграешь, Рик? – с улыбкой попросил он. – Я так люблю музыку. И танцы!

– По медяку с человека за вечер, с девиц и детей – полмедяка, – привычно заявил Элмерик, а потом, мотнув головой, рассмеялся и добавил: – А для ловчих Его Величества выступление бесплатное.

Начиналась новая жизнь, и пока Элмерику всё очень нравилось. За малым исключением в виде вздорного соседа, но он готов был забыть это недоразумение. В конце концов, Элмерик и сам был не фунт серебра, чтобы всем вокруг нравиться. Сколько раз, бывало, его прогоняли из таверн и со свадеб, не заплатив и медяка… может, и Джеримэйну досталось в жизни – вот он и стал таким озлобленным. Когда-нибудь оттает, наверное… Или нет – тут уж как повезёт.

Впрочем, мысли о забияке Джерри быстро сменились другими, более насущными: что будет на ужин, подадут ли эль (ведь сегодня канун праздника как-никак!) и хороши ли собой девчонки, о которых говорил Мартин? Всё это нужно было выяснить, и желательно как можно скорее.

2.

К ужину все новобранцы собрались в зале на втором этаже. В камине весело потрескивал огонь, на столе горели длинные свечи в глиняных подсвечниках, а на стенах из светлого камня плясали причудливые тени. Элмерик так и не увидел в доме слуг, но к их приходу стол оказался уже накрыт, пол начищен до блеска, с подоконников выметена вся пыль, а под потолком не осталось и следа от паутины, обычной для таких мест. И лишь несколько проскочивших мимо решётки угольков дотлевало перед камином.

Широкую каминную полку украшали склянки, похожие на алхимические. Только сейчас в них, как в вазах, красовались свежесрезанные ячменные и пшеничные колосья, перевязанные лохматыми пеньковыми верёвками и бумажными лентами с длинными огамическими надписями. На стене висел огромный венок, сплетённый всё из тех же колосьев, – символ грядущего Лугнасада.

В разных концах залы висели парные картины, отчеканенные на меди. На первой хищно раскинул крылья огромный сокол, а на второй к небу взмывал ворон. Внутри пахло жареным мясом, растопленным воском, сладким мёдом и перебродившими яблоками.

Признаться, увидев залу, Элмерик был немного разочарован. Раз уж все ученики прибыли на мельницу в канун одного из великих праздников колеса года, разве они не заслуживали если не приветственных гуляний, то хотя бы доброго слова от хозяев? Но обитатели мельницы словно не желали показываться гостям на глаза, а хоть чего-нибудь праздничного, кроме пресловутых колосьев, в обстановке залы не было и в помине. Да и блюда, выставленные в ряд на длинном, изрезанном ножами дубовом столе, казались самыми обычными: мясо, каша, хлеб, яйца и свежие яблоки. А в кувшинах оказался не эль, а сливовый компот. Новобранцы долго не решались приступить к трапезе, будто бы ожидая разрешения, – вот только непонятно от кого.

Девушки появились позже. Вошли, поздоровались, чинно расселись по местам. Молчание затянулось. Элмерик украдкой разглядывал их. Орсон, беспокойная душа, никак не мог удобно устроиться и вертелся на крепко сбитой скамье, грозя опрокинуть её вместе со всеми. Наконец здоровяк первым выдохнул и решительно потянулся за хлебом. Остальные, казалось, только этого и ждали – все разом накинулись на угощение. Некоторое время были слышны лишь стук ложек о тарелки и вежливые просьбы передать на другой конец стола какое-нибудь блюдо. Вскоре к этим звукам прибавились и шепотки: Соколята, утолив первый голод, сочли за лучшее скрасить странный вечер застольными беседами.