Книга Избранница волка - Алеся Лис

На миг в сердце закрадывается ощущение вины – я впервые в жизни сознательно причинила вред человеку, вряд ли убила, но покалечить могла знатно – но потом я со злостью отбрасываю ненужные муки совести. А он? Он со мной, что собирался делать? Ручаюсь, мой жених даже не думал, выживу ли я после того, как удовлетворю похоть всех тех клиентов, которых пророчил мне Николай, или нет. И что будет с моим телом и душой после такой работы.

Глаза начинает щипать, я смаргиваю одинокую слезинку с ресниц и упрямо иду дальше. Больше бежать нет сил.

Постепенно темнота вокруг начинает таять, небо светлеет, просыпаются ранние пташки. Их громкие трели немного успокаивают – раз пищат, значит, собаки и громыхающие ботинками гады далеко позади.

Но радоваться приходится недолго, солнце, мазнув всего лишь раз тонким прозрачным лучом, прячется за огромную серую тучу. И, спустя полчаса, хляби небесные разверзаются. Дождь, хоть и летний, а все же пробирает до костей. За секунду я становлюсь, как мокрая курица, – сарафан облепляет ноги, больная конечность, то и дело, подворачивается на скользких влажных иголках, волосы, намокнув, неприятно тянут затылок вниз. Сколько раз хотела отрезать косу и сделать модную, молодежную стрижку, а рука не поднималась. Бабуля очень любила мои волосы, до последнего расчесывала поутру и заплетала, хоть я вполне могла это делать сама.

– Это моя гордость и радость, – говорила она, проводя по прядям старым деревянным гребнем, доставшимся ей от прабабки. – А твоя сила.

Какая такая сила, она не уточняла. Скорее всего, обычные сельские предрассудки и суеверия.

Идти становится тяжелее. Одно радует, преследователям сейчас тоже не просто. Вода смывает мой след и запах. Я помню,  где-то читала, что на обоняние собак влияет дождь, туман и даже жара. Значит, удача все же на моей стороне.

Дождь понемногу стихает, но продолжает слегка моросить. Зубы уже давно выбивают чечетку, а тело бьет холодная дрожь. Я уже начинаю основательно так подумывать о том, чтобы поискать хоть какое-то укрытие, как сразу же выхожу к крутому обрыву. Внизу, судя по всему, когда-то бежал ручей, но жара высушила его до капли и теперь вместо воды на дне темнеет размоченное дождем болото.

Чтобы продолжить путь мне нужно либо спуститься вниз отвесному краю, а потом по такому же подняться вверх, либо искать, как можно обойти. Только вот можно ли?

Вздохнув, сажусь на край, прямо в мокрую грязь, переворачиваюсь на живот и, цепляясь руками за ветки кустов и торчащие из глинистой почвы корни деревьев, начинаю медленно скользить вниз. Николай и его прихлебатели вряд ли подумают, что я способна на такую глупость и будут искать меня на обходных путях.

Спускаться оказывается намного проще, чем я себе представляла, и через несколько минут я уже внизу. Ужасно грязная, но живая и почти невредимая. Более того, за двадцать шагов от меня приветливо сияет зевом пещера.

Осторожно подхожу к возможному укрытию и заглядываю внутрь. Мне приходится чуть наклониться, так как свод нависает слишком низко даже для меня. Глаза сразу же выхватывают светло-коричневые стены, теряющийся в темноте конец коридора и лежащего на полу мужчину.

Словно ужаленная отпрыгиваю назад. На мгновенье мне кажется, что это кто-то из охотящихся на меня мразей, но, присмотревшись внимательней, понимаю, что этот человек мне совершенно не знаком. Он безвольно лежит лицом вниз, неестественно подвернув под себя руку. По некогда белом рукаве рубашки расползлось кровавое пятно, выше него наложен жгут.

Глава 8

Устало прислоняюсь к стене и тихо вздыхаю. Хоть стреляй, но больше я и шагу ступить не могу.

Лодыжка, кажется, распухла еще больше, а ноги подгибаются, словно вареные макаронины. Мне бы отдохнуть хоть немного, хоть капельку и подумать, куда идти дальше.

Мужчина все так же лежит ничком и не шевелится. Несмело топчусь у входа, пока не решаясь нырнуть в сухое нутро пещеры. За шиворот попадает несколько капель, заставив зябко передернуть плечами. Поднимаю взгляд и с немым укором смотрю в просвет между ветвями на хмурое серое небо.  Дождь даже и не думает прекращаться. Капли стучат по листьям над головой все чаще и чаще.

Что же делать? От Сергея и его друзей я, кажется, оторвалась, но непогоду тоже стоит где-то переждать. Становится ещё холоднее и противное.

А если я совсем с краешку, чуть-чуть. Просто, чтоб на голову не капало. Да и укрытием от чужих глаз этот лаз может служить отменным. Сверху даже не заметно, что тут имеется такое укромное место.

За двадцать минут, что я стою в нерешительности возле пещеры и взвешиваю все за и против, мужчина ещё ни разу не подал признаков жизни. Это и пугает и успокаивает одновременно. То, что случилось со мной буквально вчера, как нельзя лучше показывает, что бояться стоит не мертвых, а живых. Даже тех, кого знаешь всю свою сознательную жизнь, даже тех, кому доверяешь, даже тех, кто клянется в вечной любви.

Делаю маленький шажочек, за ним еще один и, наконец, попадаю под настоящую крышу. Осторожно присаживаюсь возле входа, готова в любую секунду кинуться наутек.

Страх выматывает, притупляет чувства, едкой чернотой разливается по душе. Но не может человек вечно бояться. Рано или поздно наступает момент, когда становится все равно, и ты делаешь то, что нужно, то, что сохранит тебе жизнь.

Минут через десять я уже перестаю вздрагивать на каждый шорох, настороженно прислушиваюсь лишь к тому, что делается снаружи. Их я боюсь больше, чем этого несчастного. Может, он точно такая же жертва Николая, как и я. В сердце даже просыпается сочувствие к мужчине, но и здравый смысл во мне говорит об опасности. Вдруг я к нему подойду, чтобы проверить признаки жизни, а он меня схватит. Вдруг, он один из них. Все же рана на плече выглядит не настолько опасной, чтобы вот так бездыханным валятся. Ловушка? Интуиция говорит, что нет. Но я уже была доверчивой девочкой, и поплатилась за это. Больше я такой ошибки делать не намеренна.

В этот момент с губ мужчины срывается хриплый стон. Он, судорожно завозившись на земле, пытается перевернуться, а когда ему это удается, его воспаленные жаром глаза безошибочно находят меня.

К тому времени я уже испуганно выскакиваю наружу, забыв о дожде, но пока замираю у входа – достать он меня, вряд ли достанет, а другое такое укромное убежище мне вряд ли найти сейчас. Да еще с распухшей ногой.

– Иди сюда, девочка, – доносится до меня властный голос, в котором отчетливо чувствуются стальные нотки. – Ты мне нужна...

Сердце обрывается и камнем падает вниз.

Отрицательно мотаю головой и упрямо остаюсь на месте. Адреналин бурлит в крови, словно рукой снимая усталость.

– Иди… Не бойся, – мужчина явно старается придать своему тону более ласковые и спокойные вибрации. Но это то же самое, что пытаться выдать волка за комнатную болонку. Старания похвальны, но совершенно напрасны. – Мне просто нужно, чтоб ты извлекла из раны яд, – цедит он сквозь зубы и снова откидывается на землю, прикрывая веки.