Книга Ведьмина дорога - Анита Феверс

- Не дождешься, упыренок! – рыкнула я, обрывая мелодию и хватая блазеня за горло ослепительно вспыхнувшими пальцами. Когда все закончится, ладони будут изрезаны до кости. Обычная плата за схватку с навьей тварью. Маленький блазень бился в моих намертво сжатых руках и визжал, полосуя когтями воздух вокруг себя и меня, рассекая кожу, жилы и мясо, словно острой бритвой. Я терпела, стиснув зубы и сдавливая пальцы все сильнее, так , что они онемели. Как только я коснулась не-мертвого, для роженицы он стал не опасен, всю свою ярость перекинув на меня. Помня об этом, я выдохнула и резко свернула блазеню шею, выкручивая ее как мокрую тряпку. Громыхнуло, раздался звук лопнувшего стекла, и меня отбросило от кровати, забрызгав кровью, отхаркнутой роженицей – а вместе с ней тонким черным дымком вышли и остатки блазеня, оставив девушку чистой, хоть и без сознания.

Я отшатнулась от кровати, запуталась в собственных ногах и хлопнулась на зад. После схватки с навьей тварью в ушах звенело, а тело казалось легким-легким, будто я вдруг стала одной из самовил – крылатых дев, живущих на отрогах Белых гор. Прекрасное чувство, если только забыть о расплате, что придет после.

Я кое-как отскребла себя от пола и, покачиваясь, снова вернулась к кровати. Женщина, имя которой я так и не узнала, еще не пришла в себя. Ее живот, опавший и мягкий, казался чужим. Ничего, пара дней хорошего ухода и крепкого сна, и она быстро позабудет все случившееся. Вот только детей у них с мужем не будет. Там, в Нави, я видела ее как на ладони и теперь знала, что ее тело не расцвело. Не поможет ни знахарь, ни даже подобные мне – раганы. Лаумовы отродья, которых люди одной рукой привечали, а другой отправляли на костер.

Я принялась мягко омывать спасенную. Она дышала тихонько, спеленутая целебным сном, и я не спеша очистила и переодела ее. Постояла минуту, глядя в заострившееся лицо: милый носик, длинные ресницы, красивые губы. По подушке рассыпались потускневшие светлые волосы, и мне представилось, как они отливают пшеничным золотом на солнце. Должно быть, мужчина, ждущий за дверью, обожает жену. Но будет ли он любить ее так же сильно, когда узнает, что она пустоцвет, мне было неведомо.

Мне надо было бы кликнуть его, но я нерешительно замерла перед дверью. Как поведать, что произошло? Сказать, что младенец родился мертвым? Тогда несчастный отец попросит маленькое тельце, чтобы похоронить по-человечески. Сказать правду? Но она станет мне приговором. Ведь я не знала, не побежит ли мужчина доносить обо мне дейвасам.

Судьба решила все сама: дверь распахнулась, больно ударив меня по пальцам занесенной руки, и на пороге возник тот самый полесенец. Он цеплялся за меня отчаянным взглядом, а я открывала и закрывала рот, пытаясь начать тяжелый разговор. Но мужчина и без слов быстро все понял – лицо его потемнело и оплыло, как будто горе притянуло его к земле.

- Милана выжила? – прошептал он. Я чуть было не переспросила, кто такая Милана, но сообразила, что так зовут его жену. Я кивнула, и он кивнул в ответ. Скривился на миг и быстро отер глаза рукавом.

- Можно к ней?

- Даже нужно. Ей надобен будет хороший присмотр и забота, когда она очнется.

- Все сделаю. Вот только ребеночка…похоронить бы.

Я не спешила отвечать. Сначала обогнула поникшего мужчину и выбралась на крыльцо. Отошла на шажок, будто бы подышать после трудной работы. Потом набрала побольше воздуха и выдохнула неожиданно тихо, кожей чувствуя, как рушится мой не слишком уютный, но известный и тщательно выстроенный мирок. Эх, ведь почти год продержалась…

- Нечего хоронить. Ваша жена встретила блазеня и попросила у него одно желание. Он его и исполнил. Только вместо вашего с ней ребенка подсадил в нее свое отродье. Милана не сумела бы разрешиться от бремени. Маленький блазень забрал бы ее жизнь в уплату за услугу, хоть выполнена она совсем не так, как ей хотелось.

Мужчина замер на пороге горницы, вцепившись в косяк пальцами так, что костяшки побелели. Я испугалась, что у него станет плохо с сердцем, но он только выпрямился и окинул меня взглядом с головы до ног.

- Так вот кого пригрел на груди знахарь. Ядовитое лаумово семя. А я, значит, не разглядел. Сам, своими руками привел в дом ведьму. Отродье, сгубившее нашего с женой первенца. Старый дурак, – мужик свесил голову и усмехнулся, коротко и зло. Когда он снова посмотрел на меня, я принялась медленно отступать в сторону улицы, не сводя с него глаз. Как на дикого зверя: вот-вот бросится.

- Блазень и неистовое желание родить – вот виновники вашей беды, –  попыталась оправдаться я. – Я спасла жизнь Миланы, а иначе вы были бы уже вдовцом.

- Может, и зря, что не стал. Каково мне теперь будет жить с той, кого коснулась лаумова дочь? – прошипел-прошептал он, и его лицо исказилось. Мужчина рванулся вперед, желая схватить меня за руку, но я увернулась и бросилась прочь, лишь на полпути вспомнив, что забыла корзинку с лекарствами возле кровати Миланы.

Ее муж что-то орал мне вслед, но я неслась по улицам, медленно наполняющимся розовым сиянием восхода, костеря себя, на чем свет стоит. Опять на те же грабли наступила. Опять не смогла просто отвернуться и не пользоваться своим проклятым умением лечить увечья и болезни, нанесенные навьими тварями. И снова придется хватать все, что есть ценного, и бежать со всех ног из этого города, молясь богам, чтобы местные дейвасы оказались ленивыми и не сразу кинулись проверять навет полесенца.

В лавку Игнотия я вбежала, дыша так, словно раздувала кузнечные мехи. Вихрем пронеслась к лестнице, ведущей на чердак, взлетела наверх и принялась сметать в давно заготовленную суму все, что было мне дорого. Когда вещи были собраны – в считаные минуты – я на мгновение застыла посреди комнаты, с тоской оглядываясь. Аккуратно заправленная лоскутным одеялом кровать; широкий подоконник, на котором так удобно было сидеть и любоваться на звезды; связки трав, сушащихся под потолком… Этот дом так и не стал мне родным, но уходить все равно было больно.

Я спустилась обратно и кинулась к дубовому столу, на котором стояли ровными рядками зелья, которые я не успела убрать из-за появления мужа Миланы. Быстро пробежала пальцами по темному стеклу, выхватила несколько флаконов и сунула в сумку. Жаль, что не успела получить свои монетки, но эти бутылочки вполне могут сгодиться в уплату за мои труды.

- Далеко собралась? – клюнул в спину скрипучий голос Игнотия. Я вздрогнула и медленно обернулась. Старик знахарь стоял между мной и дверью. Я почти что кожей чувствовала, как уходят минуты, приближая ко мне дейвасов, и от этого ощущения все тело начинало зудеть. Мои пальцы сжимали ремень сумки, а ноги нетерпеливо подрагивали от желания сорваться в быстрый бег.

- Отойди, Игнотий, по-хорошему прошу, – если знахарь и удивился ледяному тону, которого ни разу от меня не слышал, то виду не подал. Заложил руки за спину и покивал, как будто я сказала именно то, что он от меня ожидал. От его следующих слов я заморгала растерянно, не понимая, чудится мне или старик на самом деле произнес именно это.

- Все-таки не сдержалась, значит. Ну и кого вытянула с того света? Чтобы я знал, кто такой неблагодарный в нашем Полесье обитает.