Книга Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

Девчонки хохотали, а я казалась себе такой крутой, что завидовали вареные яйца. И только получив в санатории гнусное письмо от любимого, я внезапно вспомнила об этих субботних чтениях. И меня затошнило от отвращения к себе. Тогда я впервые подумала, что жестокость всегда возвращается…

Глава 3

Возвращаясь домой, я уже знала, что завтра отвечу мсье Дрюону согласием. Пора было что-то менять в жизни. Конечно, я не впервые уезжала из Москвы. Научные конференции и семинары позволяли развеяться, и, разумеется, я охотно принимала в них участие, особенно если ехать приходилось в другую страну. Благо за детьми присматривала отличная няня. Но вот опасная для жизни поездка мне предстояла впервые. Надо было как-то объяснить Роме, зачем я туда еду.

«Ну, во-первых, не так уж там и опасно, – заранее репетировала я оправдательную речь. – Во-вторых, меня будет беречь местная милиция. Да и вообще, от кого, собственно, охранять? От женщин с грудными детьми? Конечно, теперь у них есть деньги, и немалые, но вряд ли они совершенно озверели и нападают на любого, кто к ним приблизится». – «Ты прекрасно знаешь, там опасно, один ученый там уже пропал, – невольно возражала я себе. – Хотя… Кто сказал, что его исчезновение связано с тем делом, из-за которого он приехал в городок?»

Вполне возможно, француз познакомился в гостинице с местной жрицей любви и отправился к ней в гости. Не мог же он отказать даме! А дама, в свою очередь, слегка переборщила с клофелином, когда поила шампанским богатенького французского Буратино. Разумеется, труп иностранца ей был не нужен, и она вместе с сутенером отвезла бедолагу в какое-нибудь местное болотце. И пропал известный ученый не за понюшку табаку…

Но я в гости к проституткам не хожу, да и местный мачо меня вряд ли прельстит. Так что для меня городок С-к ничуть не опаснее той же Москвы.

Успокоив себя таким образом, я встретила вернувшихся из садика детей, на кухне накрыла стол к ужину и села ждать возвращения законного супруга. Как назло, он где-то задерживался и на мои настойчивые телефонные звонки лишь сердито бурчал что-то в трубку и нажимал отбой. Дети капризничали, старший отказывался есть полезную гречневую кашу, а вместо нее просил вредную картошку фри, младший требовал немедленно пойти в спальню и извлечь из-под кровати спрятавшегося там домовенка Кузю. Мы втроем долго искали в спальне Кузю, затем младший расплакался и от ужина отказался вообще. Старшего после долгих уговоров удалось накормить омлетом. За всеми хлопотами я немного отвлекалась от продумывания предстоящего разговора и спохватилась лишь в половине десятого, когда решила укладывать детей в постели, а они требовали папу и отказывались ложиться, не пожелав ему спокойной ночи.

Приехал папа лишь в начале двенадцатого, когда дети давно спали. С одной стороны, это было лучше – мы могли спокойно поговорить. С другой стороны, я отчаянно трусила. Рома всегда досконально узнавал все про ту страну, куда я ездила на свои конгрессы. Что будет, когда он узнает, что меня нелегкая понесет в Мухосранск?

Непривычно суетясь, я бросилась Ромке навстречу, помогла размотать с шеи тяжелый полосатый шарф и поманила пальцем на кухню. Разговор мог пойти не так, как мне того хотелось бы, поэтому я предпочитала находиться подальше от спящих детей. Муж вошел на кухню и привалился плечом к холодильнику, с явным подозрением глядя на меня.

Ромка, на мой взгляд, не очень изменился со школьных времен. Такой же малорослый, разве что плечи стали пошире да постоянно прищуренный взгляд – чуть пожестче. Да еще усилилась какая-то блатная пластика в движениях. Даже во время мирной беседы мне всегда казалось, что еще чуть-чуть, и он разъярится, смачно сплюнет на землю и выдернет откуда-нибудь из кармана финку-выкидуху. Не о таком семейном счастье я когда-то мечтала…

Закончив ПТУ, он тут же угодил в армию. Отслужив, сначала устроился охранником в супермаркет, потом охранять чужое добро ему надоело и он сколотил нечто, что в те времена называлось организованной преступной группировкой. Она крышевала небольшой винно-водочный магазинчик в нашем районе и докрышевалась до того, что магазинчик стал собственностью Ромки. Куда делся прежний хозяин, я так и не рискнула спросить. Вполне возможно, в один прекрасный день он обнаружил себя закатанным в бетон в соседнем гараже. С тех пор с преступным прошлым Ромка завязал и с гордостью именует себя бизнесменом. А его дружки охраняют магазинчик от поползновений других потенциальных бизнесменов…

Откровенно говоря, бизнесмен из Романа получился никакой, куда хуже, чем хулиган. Особых денег у него нет, а те, что есть, он тратит в основном на выпендреж. Купил красный BMV-Х6, щеголяет в пиджаках от Армани, которые идут ему, как корове седло, и носит большую золотую цепь, давно вышедшую из моды даже у братков. На эти понты ушли все деньги, заработанные непосильным трудом. Еще и в долг брать пришлось. Поэтому на бензин и прочие мелкие бытовые нужды нашей семьи зарабатываю я. Получаю гранты от международных организаций на свои опыты по генетике и кропаю дурацкие любовные романчики. А что поделаешь? Жить захочешь – и не так раскорячишься. Хорошо, что хоть трехкомнатная квартира в Кузьминках мне досталась от родителей. Они переехали к какой-то родне в Псков, вроде к корням потянуло. На самом деле, мне казалось, что они меня слишком сильно жалеют, чтобы оставаться рядом…

Невеселая получается сказочка. Учились когда-то в школе барышня и хулиган, росли-росли и превратились в итоге в сладкую парочку – профессоршу и бизнесмена. Жизнь как бы удалась, я – воплощенная мечта всех читательниц глянцевых журналов. Мне удалось совместить успешную карьеру с семейным счастьем. И больше всего на свете мне хочется начать жить заново.

Усилием воли я прогнала невеселые мысли и стала в красках расписывать, какими необыкновенными открытиями могу обогатить науку после поездки в С-к и как это в будущем прославит Ромкину славную фамилию.

– Ника, ты не должна туда ехать. – Выслушав мою пламенную речь, Ромка еще больше напрягся. – Ты всего лишь баба. Умная баба, но… Нечего тебе там делать!

Я вновь начала свою речь. Объяснила, какого рода экспертизы от меня ждут, как нужна Интерполу моя помощь. Муж выслушал меня до конца, не перебивая, и, лишь когда я выдохлась, вновь твердо сказал:

– Вероника, я тебя туда не пущу.

От неожиданности я подавилась уже готовым к озвучиванию третьим вариантом своей речи и замерла в праведном возмущении. Ну это – ни в какие ворота! Что, Роман Петрович, решили поиграть в домострой? Фиг вам! Я молча развернулась, ускоряя шаг, прошла мимо мужа и почти вбежала в спальню. Рывком распахнула зеркальные двери шкафа, стащила с верхней полки большой дорожный чемодан. Рома прошел за мной и грузно плюхнулся на аккуратно застеленную постель. Он молчал, пока я второпях кидала в раскрытую пасть чемодана попавшуюся под руку одежду. От его молчания я нервничала все больше. Когда немая сцена стала мне надоедать, я развернулась к мужу:

– Рома, я на днях уезжаю, не мешай собираться!

Он сидел сгорбившись и как будто слегка вздрогнул от моих слов.