Книга Телегония, или Эффект первого самца - Инна Балтийская

«В тихом городке С-ке второй год бушуют африканские страсти. На сей раз городок потрясла трагедия, достойная пера Шекспира.

В ночь на третье декабря у миловидной русоволосой Натальи Дубровиной родился сын. Крепкий малыш, весом в три с половиной килограмма, здоровенький и горластый. Одна беда – малыш оказался… чернокожим. Вернее, приятного цвета кофе с молоком. Все бы ничего, если бы законным мужем Натальи и отцом ее малыша был негр. Но ее муж, шофер-дальнобойщик Никита Дубровин, выраженный белокожий блондин. И что самое интересное, они очень любили друг друга.

По свидетельству акушерки, когда роженица увидела сына, у нее началась истерика. Она умоляла нянечку забрать ребенка, кричала, что его подменили при родах, что это невозможно… Она отказалась поцеловать младенца и, похоже, всю ночь проплакала в своей отдельной палате. Утром Никита пришел навестить жену и увидел малыша.

Вероятно, трагедию можно было предотвратить, если бы при этой встрече присутствовал кто-то из персонала роддома. Но муж с женой были в палате одни, не считая несчастного малыша. Он кричал не переставая, но кого в роддоме удивит крик новорожденного?

Когда перед обедом в палату заглянул детский врач, все уже было кончено. Задушенная Наталья лежала поперек кровати, неестественно запрокинув голову, и уже не дышала. Ее муж сидел на полу рядом с кроватью и тихо стонал. Из роддома его увезли в карете психиатрической помощи…

Всякое в жизни бывает, философски вздохнете вы. Да, бывает, что самая любящая жена не выдерживает одиночества и изменяет часто отсутствующему в доме мужу. И не всегда муж прощает измену. Но как далеко надо зайти в своей распущенности, чтобы для похода налево выбрать человека с другим цветом кожи! Тем более в нашем городке таких и не найти, для полноценного загула надо выехать в областной центр, чтобы отловить приехавших из дальних стран туристов.

Тем не менее вашему корреспонденту удалось узнать, что в нашем городке только за последний год еще у двух белокожих родителей родился цветной ребенок. Правда, тогда обошлось без смертоубийства, и потому общественность об этих случаях вовремя не узнала. Пары тихо развелись, маленького мулатика отдали в приют, а узкоглазого китайчонка мать решилась воспитывать в одиночку».

«С-кий горизонт», 26 июля.

* * *

Я нервно отложила в сторону газету. Ну и накал страстей в этом тихом городишке, Шекспир отдыхает! Впрочем, этого и стоило ожидать, не в одном городе, так в другом. Все тайное рано или поздно становится явным.

Возможно, такое уже происходило в других местах, но так и оставалось навеки в местных летописях. Но теперь скромный городок С-к попал в поле зрения Интерпола. И все, что там происходит, заслуживает самого пристального внимания.

Началось все со смерти французского телемагната Анри Дюсуана. Престарелый владелец десятка телеканалов давно перешагнул тот возраст, за которым всех – и бедных, и богатых – ждет черная фигура со сверкающей косой. Последний год он вообще не показывался в свете, тихо угасая в собственном роскошном доме в обществе вежливых сиделок. Родную дочь и внучку он уже не узнавал. В начале июля магнат скончался, так и не вынырнув из глубин помраченного сознания. Его дочь Жаклин приехала в поместье, чтобы вступить в права наследства. Но тут ее ждал сюрприз.

На следующий день после смерти мсье Дюсуана в парижский суд поступила исковое заявление от некоей Татьяны Ромашовой из российского города С-ка. Российская гражданка утверждала, что год назад родила от престарелого богача дочку. И на этом основании претендовала ни больше ни меньше на половину оставленного наследства.

Жаклин Дюсуан лично встретилась с Татьяной. Ромашова остановилась в дешевом хостеле на окраине Парижа и произвела на утонченную француженку отталкивающее впечатление. Уже не очень молодая, полная тетка с пережженными пергидролем белыми кудрявыми волосами была одета в простое, мешковатое, серое платье, на ногах – изношенная чуть ли не до дыр обувь. Но больше всего француженку поразил взгляд странной дамы. В нем смешались вызов, страх и, как показалось Жаклин, немая мольба. Мадам Дюсуан невольно вспомнила, как во время давнего визита в Россию она увидела на улицах Москвы уличную собаку. Небольшая черная шавка смело подошла к группе иностранных туристов и громко залаяла. Гид шикнул на нее, и она подалась назад, поджав хвост, но не перестала вызывающе лаять, не сводя умоляющего взгляда с богато одетых дам.

Откровенного разговора не получилось. Жаклин пригласила странную даму в дорогое кафе, заказала отличное красное вино, но на контакт женщина не шла – односложно отвечала на вопросы, и страх из насупленного взгляда так и не пропал. Да, в течение нескольких месяцев она была любовницей старого пердуна… то есть дорогого мсье Дюсуана. Когда поняла, что беременна, тут же сообщила об этом магнату, а он, козел старый, предложил ей отправляться обратно в свой Мухосранск и забыть о нем. Но не тут-то было! Она знает французские законы, и ее дочка получит все, что ей причитается.

Жаклин пыталась узнать подробности – когда и где Татьяна познакомилась с престарелым Казановой, где проходили встречи… Но каждый раз Татьяна судорожно хватала бутылку и подливала себе коллекционное бордо в хрупкий стеклянный бокал. А под конец заявила, что ей надоел этот допрос, резко оттолкнула столик, чуть не пролив остаток вина на Жаклин, и, громко икнув на прощанье, вышла из кафе.

Поскольку речь шла о миллионах евро, дело получилось громким. И охрана магната, и ухаживающие за стариком сиделки уверяли, что ни о каком романе, тем более о сексе, в последние годы жизни магната не могло быть и речи. Татьяна Ромашова настаивала на независимой экспертизе ДНК. Ее сделали в лучшей парижской лаборатории, и результат недвусмысленно подтвердил: девочка рождена именно от месье Анри Дюсуана. Половину наследства незаконная дочь не получила, но несколько миллионов ей присудили. К удивлению семейства Дюсуан, Ромашова тут же обналичила деньги и исчезла из Парижа так же незаметно, как и появилась.

Прошло полгода, и новое громкое дело всколыхнуло теперь уже Англию. На сей раз скромная российская медсестра Надежда Котеночкина претендовала на наследство недавно умершего от СПИДа актера – сэра Патрика Холмса. В качестве веского аргумента она предъявила суду полугодовалую дочку актера. На кону опять же были миллионы – старинный замок, большие счета в банке… Тем более, что Холмс был гомосексуалистом, жен и детей не имел, так что медсестра получала все.

Опять же, вся родня и все друзья актера клялись в суде, что у законченного гея сэра Патрика не было и быть не могло связи с женщиной. Но экспертиза ДНК подтвердила родство. Как только решение суда вступило в силу, Надежда Котеночкина выставила на продажу поместье, сняла со счетов деньги и вернулась в Россию. Разумеется, все в тот же тихий, затрапезный городок С-к. А безутешные родственники актера обратилась в Интерпол.