Книга Батумский связной - Наталья Александрова

– А, кажется, я догадываюсь, о ком вы говорите.

– Вот и прекрасно. Обратите внимание на то, что вашзнакомый избрал своей резиденцией Феодосию. Крым сейчас – наиболее важнаястратегически точка юга России. Он дает возможность контроля морских путей,близок к Закавказью, оттуда рукой подать до Батума… Обратите внимание насостояние дел в нашей батумской резидентуре. Батум на какое-то время станетважнейшим узлом Закавказья – важный и удобный порт, выход к бакинской нефти…Там чрезвычайно сильна турецкая агентура – турки традиционно считают Батумскуюобласть зоной своего влияния, воспринимают английское присутствие каквременное. Учитывая, что в правительстве Ллойд Джорджа вынашивают планы выводанаших войск из Закавказья, важность Батумской области для нашей политики врегионе еще более возрастает. Следует поддерживать аджарских кадетов во главе сМасловым, которые проводят политику сближения с деникинским Особым совещанием.Однако следует учесть, что активные связи батумских кадетов с югом России могутпривести к проникновению в Добрармию турецких агентов. Борьба с этой агентурой,ее выявление – это еще одна задача вашей миссии…

– Совершенно верно, сэр Уинстон, – прервал мистерСолсбери затянувшийся монолог своего энергичного собеседника. – Я получилшифрованное сообщение о том, что наш резидент в Батуме раздобыл списокзасланных турками в Крым агентов. Этот список в ближайшие дни будет доставленсекретным связным в Крым, так что к моему приезду я смогу передать его человекуЛукомского. Это было бы крайне удачно с точки зрения придания генералуЛукомскому еще большего политического веса…

– Прекрасно. – Сэр Уинстон допил портвейн иоткинулся на спинку кресла. – Кстати, если вы увидите командующегоДобровольческой армией генерала Май-Маевского, сообщите ему о том, что еговеличество намерен в ближайшее время пожаловать генералу титул лорда.

– О-о! – Мистер Солсбери удивленно поднял брови.

– Ничего удивительного. Май-Маевский – замечательныйтактик. Он прекрасно использует возможности современного транспорта –перебрасывая относительно небольшие контингенты войск по железной дороге, онвводит их в бой зачастую в один и тот же день на разных участках фронта, темсамым успешно преодолевая сопротивление значительно превосходящих почисленности сил противника. Не забывайте, что Добрармии приходится воевать и скрасными, и с зелеными, и с Петлюрой…

Сэр Уинстон посмотрел на часы и встал.

– Должен откланяться. Меня ждут в адмиралтействе. Желаювам успехов и надеюсь на прекрасные результаты вашей миссии.

Он колобком выкатился из Георгианского зала и мгновенно наего месте возник мистер Лестер, тактично ожидавший завершения разговора всоседней комнате.

Опустившись в кресло, он с любопытством взглянул на мистераСолсбери.

– Не правда ли, – заговорил он, чувствуя, чтомолчание затягивается, – Первый лорд адмиралтейства – весьма перспективныйполитик? Если бы консерваторы пришли к власти, сэр Уинстон Черчилль[6]мог бы стать премьером… Хотя англичане не любят аристократов в политике, а сэрУинстон – виконт, в родстве с герцогами Мальборо… И вообще, такой твердый иэнергичный человек нужен у власти только в критические моменты истории, впериод войн и политических потрясений. В относительно благополучные временатакие люди могут быть опасны, так что сэр Уинстон может стать премьером тольков случае новой войны, а этого, даст Бог, не случится…

– Не правда ли, – прервал приятеля мистерСолсбери, не склонный сегодня говорить о политике, – в походке Джеральдиныесть та грациозная царственная легкость, которая говорит нам о подлинномаристократизме, о многих поколениях родовитых предков… Я уверен, что на скачкахв Аскоте она придет первой.

Глава 2

Борису снилось, что он умирает от тифа. С тех пор как он струдом выжил, ему часто снилась болезнь. Опять во сне он ехал в поезде, внабитом вагоне. В его распоряжении оказалась вся верхняя полка, потому чтоникто не хотел сидеть рядом – боялись заразиться. Задыхаясь от жара, Борис подунылый стук колес терял сознание, потом ненадолго приходил в себя, просил пить,никто не подходил к нему, тогда он опять начинал бредить. Смутно помнит Борис,как поезд остановился в чистом поле, слышались крики, выстрелы, ржание лошадей.Всплыло и загуляло по вагону страшное слово «махновцы». Сунулась наверхстрашная рожа в мохнатой шапке с заплывшим глазом, грозила револьвером.Последнее, что помнит Борис, – это как его тащили за ноги по вагону ивыбросили на подтаявшую мартовскую землю.

Через некоторое время от холода он пришел в себя. Махновцы ктому времени нагрузили подводы награбленным добром и ускакали. Поезд тожепотихоньку тронулся к ближайшей станции. У полотна валялось несколько трупов –мужчина в офицерской форме без сапог, старик, раздетый до белья, еще какие-толюди, одна женщина…

Борис встал на ноги и, шатаясь, побрел вдоль полотна вследпоезду. В будке путевого обходчика старуха напоила его чаем с малиной иразрешила отлежаться несколько дней. Тифа она не боялась. Борис сам удивлялся,как выжил, видно, не судьба была ему тогда умереть.

Разбудил его скрип открываемой двери. Надзиратель принесведро воды с кружкой, привешенной на цепочке. Обитатели камеры, как муравьи,поползли на водопой. Борис выпил кружку теплой железистой воды и почувствовалсебя лучше. Голова прошла, пока он спал. Дверь снова открылась, впустивнемолодого приземистого солдатика.

– А вот который Ордынцев! – весело крикнулон. – Выходи!

Борис поднялся и молча пошел к выходу. По камере пронессятяжкий вздох.

На улице солнце клонилось к закату. Было жарко и пыльно,каменные дома выпускали накопленный за день зной.

– Куда, дядя, пойдем? – спросил Борис хмуро.

– Известно куда, – охотно отвечал солдат, – вконтрразведку, вот куда.

– Тогда веди подольше, – вздохнул Борис, –мне спешить некуда.

Они пошли через пустеющий базар, где солдат разрешил Борисукупить у припозднившейся торговки пирог с луком и яйцами, причем Борис,доставая деньги, встал так, чтобы солдат их видел.

– И-и, матушка, ты мне так не говори, что у меняпемадоры дороже! Это у тебя такое сумнение! – втолковывала толстаязагорелая торговка унылой женщине в черном. – Ты-то, матушка, тутнедолочко, а мы уж всякого повидавши. И при курултае[7] ихнем,татарском, в Крыму жили, и при Сулькевиче, и при господине Крыме жили, и прикрасных, прости Господи, привелось… Вот уж когда, матушка, не то что дорого, аи вовсе нечего было на зуб положить! Куда что подевалось – ни тебе хлебца дажекупить. А как энти-то, деникинцы, пришли, тут тебе сразу и булки белыепоявились. А ты говоришь – пемадоры тебе дорогие! Вон, господин поваранглийский, тот уж если берет, то не торгуется ни трошечки. Хороший такойгосподин, даром что по-нашему ни слова, а в провизии понимает… Может, кавунчиканедорогого хочешь?