Книга Ее чудовище - Купава Огинская

Мне нужно было спрятаться и переждать, но я не могла. Не могла позволить кому-то безнаказанно разгуливать по моему магазину, по моему дому. По моей территории. Нужно было добраться до первого этажа и нажать на расположенную под прилавком специально для таких случаев кнопку. Чтобы прибыла доблестная стража и повязала правонарушителя.

На кухне, потратив драгоценные секунды на разглядывание подставки для ножей, я уверенно ухватилась за родную сковородку.

Я знала, что не смогу убить человека, зато легко способна была его покалечить.

Рукоять сковороды удобно легла в ладонь.

Я была вооружена, и тому, кто решил забраться в мой магазин, пора было занимать очередь к лекарю. Целым ему отсюда выбраться было уже не суждено.

Вниз я спускалась медленно, осторожно, угрожающе выставив сковороду перед собой.

Дверь, ведущая в магазин, открылась легко, и это был единственный положительный момент.

Все остальное было очень печальным. Защита на двери и правда оказалась взломана, но в самом магазине никого уже не было.

И мое настроение стремительно портилось, злость мешала сосредоточиться, и запечатать разрыв удалось только с третьего раза. А ведь завтра придется идти к Улисе и просить ее подлатать защиту…

Наверх я возвращалась, грозно размахивая сковородой и очень жалея, что не прислушалась к советам знающих людей и не подстраховала защиту заклинанием. Вот сейчас бы среагировала какая-нибудь заморозка на незаконную попытку проникновения в магазин, и мне не пришлось бы вставать посреди ночи. И защиту латать завтра тоже не пришлось бы. Утром я бы просто нашла ледяную статую на своем пороге.

Идеально.

Но нет же, пожадничала тогда…

Раздраженно фыркнув, я решительно направилась в сторону кухни, собираясь положить сковороду на место.

Сзади скрипнула половица, и я, не раздумывая, резко крутанулась, замахнувшись своим чугунным оружием.

Мою руку перехватили, крепко сжимая запястье в прохладных пальцах.

— Да, — протянул задумчиво нежданный гость, гипнотизируя меня взглядом темных глаз. Зрачок, как ему и положено ночью, при свете луны, тускло светился, — сковородой меня еще не встречали.

— Правда? — глупо спросила я, вызвав мимолетную улыбку Барона.

— Правда, — подтвердил он. — Слезами встречали, истериками, даже обмороками. Сковородой впервые.

Я могла собой гордиться. Я оказалась оригинальной.

Только вместо гордости я испытывала жгучую обиду на Барона, не пожелавшего обо мне забыть.

— Как вы сюда попали? — страшно почти не было, хотя сердце и пыталось выскочить из груди, но сейчас я, по крайней мере, могла соображать. С трудом, но и то хорошо: мозг от ужаса не отключился, как при первой нашей встрече.

— Через дверь, — ответил он, не замечая моих попыток высвободить руку. — Магазин у тебя неплохой, но жилая часть нуждается в ремонте. Ты знаешь, что раковина в ванной комнате протекает?.. Впрочем, конечно же, знаешь, не случайно же там на полу лежит тряпка.

Смысл его слов дошел до меня не сразу, я слишком впечатлилась осознанием того, что, вымотавшись за день, спала крепко и действительно могла не сразу услышать возмущенный призыв взломанной защиты.

И пока я была уверена, что взломщик находится в магазине, он на самом деле разгуливал по моему дому.

— К слову, мне казалось, что человеческие девушки предпочитают кружева. Но то, что я видел в ванной…

Это был триумфальный момент моего позора. Я как-то совсем забыла о нижнем белье, которое развесила еще утром. На балкончик, ведущий во внутренний двор, вывешивать его я как-то стеснялась.

М-да…

А дружелюбно улыбающееся чудовище продолжало меня добивать:

— В крайнем случае атласное, но хлопок… Ты ведь незамужняя?

— А если замужняя? — дерзко спросила его, не зная, плакать мне или смеяться.

— Придется сделать тебя вдовой, — буднично сообщили мне.

И смеяться перехотелось. Плакать, однозначно плакать.

— Так что, где муж? — с жутковатым энтузиазмом поинтересовался Барон, критически оглядывая кухню: не иначе искал, где спряталась его жертва.

— Нет его, — поспешно открестилась я от несуществующего супруга и, как следствие, скорой смены статуса на безутешную вдову. — Незамужняя я.

— Рад слышать, — сказано это было вроде как даже искренне. — Позволишь?

Сковороду он у меня отобрал, взвесил в руке, проверяя убойноспособность, остался доволен и бережно положил ее на стол, рядом с забытой сахарницей.

Запястье мое продолжали сжимать прохладные пальцы, и это сильно нервировало.

— А теперь перейдем к главному, — грубо дернув меня к себе, почти впечатав в свое тело, Барон неожиданно нежно попросил: — Не бойся. И постарайся не вырываться.

Постарайся не вырываться… Х-х-хороший совет, ничего не скажешь.

— А нельзя как-то по-другому из меня жизнь тянуть? — пробормотала я, покорная его руке, запрокинув голову, но старательно отворачиваясь от прохладных губ. Я не вырывалась, как меня и просили, но и безропотно мириться с происходящим не собиралась.

— Можно, — выдохнули мне в висок, — но зачем отказывать себе в маленьком удовольствии?

Ответить на это мне было нечего.

Я стояла на холодном полу, в одной ночной рубашке, прижатая к самому настоящему чудищу, утратив возможность даже просто отвернуться — запутавшиеся в моих волосах пальцы Барона надежно фиксировали мою голову. А этот улыбался.

— Ты же добрая девочка. Ты хотела мне помочь, — мягко напомнил он, и тусклые отсветы тонкого полумесяца горели в его зрачках.

— Ошибку свою осознала и во всем раскаялась. Правда! Больше никогда и никому не буду помогать! — обережное кольцо предостерегающе нагрелось, по ободку скользнула одинокая искра.

Тихий смех был моей наградой за честность.

Барон склонился ко мне, с жутковатым голодом прижавшись к моим губам. И тут же отпрянул, тихо ахнув.

— Это еще что такое было? — возмутился он, но я, чувствовавшая только теплое дыхание и легкое прикосновение к своим губам, точно не могла ему ничего объяснить. Не дождавшись ответа, он выдохнул. — Хорошо, попробуем еще раз.

Я не сопротивлялась, мне и самой было интересно, что случится. Не просто так же он от меня отшатнулся…

Барон повторно склонился ко мне, прижался к губам, дернулся и тут же отстранился. Ругнулся непонятно, попытался еще раз. И его еще раз тряхнуло.

И только тут до меня начало доходить…

— То есть бычья кровь и защитный контур вас не сдерживают, а магия ведьм — очень даже? — задумчиво пробормотала я, и… да, каюсь, голос мой дрожал от едва сдерживаемого ликования.