Книга Испытание любви - Диана Гамильтон

– О чем же вы болтали? Она тебя не утомила своими разговорами? – Глядя в то же зеркало, он мастерски завязывал галстук-бабочку и разговаривал как вежливый незнакомец. – Стоит ей только начать рассказывать о своей благотворительной деятельности, как все тут же засыпают. Но, пожалуйста, не говори ей, что я тебе сказал. Иначе она перестанет меня любить.

– Мы почти все время говорили о тебе. – Оливия старалась придать голосу то же вежливое равнодушие. – Не волнуйся. Мне не было скучно.

Она закрыла тюбик губной помады и заметила, как блеснули глаза Натана. Нет, она не скажет ему, что благодаря этому разговору поняла, как плохо знали любившие его до безумия родители о его истинных желаниях и стремлениях.

– Интересно, понимаешь ли ты по-настоящему, как тебе повезло? О, нет, я имею в виду не это… – Она рукой обвела комнату, как бы указывая на красивую старинную мебель и стоявшие повсюду фарфоровые вазы, полные цветов. – Я говорю о чувстве любви и теплоте, которые исходят от твоих родителей. Вне всякого сомнения, они обожают друг друга и тебя. И это прекрасно, потому что кое-что от этой любви достается и мне. Благодаря им я, наконец, почувствовала, что обрела семью.

Она уже рассказывала Натану, что ее родители разошлись, когда ей было пять лет. После развода их небольшой скромный домик был продан. Мать и дочь были вынуждены перебраться в однокомнатную квартиру. Оливия не любила касаться этой темы, но сейчас, надевая золотые серьги, она разговорилась.

– Я помню бесконечные ссоры родителей, продолжавшиеся вплоть до ухода отца. С тех пор я его больше не видела. Мать не переставала говорить о том, что он не хотел иметь детей. Затем, спустя уже несколько лет, мать случайно встретила старинного друга, который поведал ей о новой семье отца. У него было трое детей, и он был совершенно счастлив. Эта новость сильно огорчила ее. Ведь теперь вся вина за развод и распад семьи ложилась на нее, а не на меня. Раньше она без конца повторяла, что отец оставил нас из-за меня, что я была обузой, которую он отказывался терпеть. На деле же все оказалось ложью. Отец был счастлив со своей новой семьей, и трое детей ему были не в тягость. После этого я уже не смогла жить с матерью. – Оливия поднялась и разгладила на бедрах шелковое платье.

– Так ты, поэтому вышла замуж так рано? Чтобы уйти из дома?

– Возможно. Хотя до встречи с Максом я уже год жила самостоятельно, – сказала она, между прочим. Ей вообще не хотелось об этом говорить. Однако от Оливии не ускользнуло огорчение Натана – его выразительные глаза потускнели.

Она закусила нижнюю губу, интуитивно почувствовав, что Натану хотелось бы услышать, что причиной ее замужества была вовсе не страсть, а только желание сбежать из дома, жизнь в котором стала невыносимой.

Но теперь было уже слишком поздно что-то изменить, вот почему Оливия никогда не говорила о годах, прожитых с Максом. Ей даже не хотелось вспоминать их.

Она взглянула на часы.

– Пора спускаться вниз. Неприлично заставлять всех ждать.

Супруги Спенсеры, старинные друзья родителей Натана, оказались очень милыми людьми. Ужин в их обществе обещал быть приятным. Этому же способствовала и вся атмосфера столовой. За открытыми высокими французскими окнами стоял тихий летний вечер.

Выпив два бокала превосходного вина, Оливия почувствовала себя раскованнее и спокойнее. Натан сидел напротив за столом, освещенным свечами. Она улыбнулась, глядя ему в глаза, и сердце ее защемило. О, как ей хотелось сейчас оказаться рядом с ним! Ведь она догадывалась о его мыслях. Она прочла их в его глазах.

Анжела Монро с энтузиазмом рассказывала о своей любимой благотворительной деятельности и об успехах на этом поприще. Заметив, что никто из присутствующих не зевает, Оливия широко улыбнулась.

Она уже чувствовала себя здесь как дома, она стала членом семьи. Пережитое вчера вечером казалось страшным сном, и ничем больше, сном, который очень скоро забудется, не оставив и следа.

Как только Натан придет в себя от потрясений, пережитых прошлым вечером, он не поверит ни одному услышанному слову. Рано или поздно он согласится обсудить их будущее и выслушает доводы Оливии. И наверняка они придут к соглашению, которое устроит их обоих.

Оливия не могла даже представить себе, что все может сложиться по-другому и ее отношения с Натаном могут испортиться. Уверенность ей придавала любовь, светившаяся в глазах Натана. Неужели это просто отблеск свечи? Нет, нет.

– Руфь, нам в комитете действительно будет не хватать тебя, – со вздохом сказала Анжела. – Я просто не знаю, что буду без тебя делать. Жаль, что вам не требуется моего согласия на продажу дома. Я бы его ни за что не дала!

– Вы с Лестером переезжаете? – Натан повернулся к Руфи Спенсер, удивленно подняв темные брови. – Я считал, что вы, как и семейство Монро, глубоко пустили здесь корни.

– О, это далеко не так, – покачала Руфь головой, встряхнув белыми кудряшками. – Мы не можем похвастаться, что живем здесь со времен Вильгельма Завоевателя! – Она посмотрела на мужа. – Это решение было не из легких. Но наше поместье Грейндж слишком велико для двух старых чудаков. – К сожалению, у нас нет детей, – повернулась она к Оливии, – нет наследников, которым мы могли бы передать дом. Поэтому, пока мы еще не так стары и у нас достаточно сил пережить переезд, мы решились на этот шаг. Мы нашли на побережье подходящий дом с небольшим садом, который нуждается в заботливых руках. Надеюсь, Грейндж обретет владельцев, которых он заслуживает. Ему нужна молодая семья, которая пользовалась бы всеми его многочисленными комнатами.

– Ты думаешь то же, что и я, Анжи? – Эдвард улыбнулся жене, сидевшей на другом конце стола. Этот пожилой мужчина, голову которого украшали густые седые волосы, все еще был хорош собой. Сходство между ним и его сыном было поразительным. А это значит, с радостью подумала Оливия, Натан в его возрасте будет так же красив.

– Уверена, что да! – Положив вилку и нож на тарелку, Анжела посмотрела на сына.

Натан удивленно улыбнулся.

– Думаешь его купить, ма? Приютить еще несколько бездомных семей? А может, хочешь устроить в нем центр художественных ремесел? Что бы там ни было, я с тобой, как всегда. Можешь рассчитывать на мою поддержку.

Оливия, допивая вино, наблюдала за мужем. Она безмерно любила его. Интерес сына к делам родителей, его щедрость и готовность помочь матери в ее благотворительной деятельности внушали ей любовь к нему. Оливия прикрыла глаза. Ее переполняло счастье. Чем же она заслужила любовь Натана? Никогда в жизни она не чувствовала себя так надежно защищенной, как сейчас.

– Нет, дорогой, на этот раз нет. – Анжела наклонила голову. Ее густые темно-рыжие волосы с несколькими седыми прядями блеснули в приглушенном свете свечи. – У меня сегодня днем был очень откровенный разговор с Ливи. Ты теперь женат, и мне кажется, тебе пора свить гнездо и перестать порхать по всему белому свету! – Улыбка, полная любви, слетела с ее губ, но Натан – Оливия это заметила – не ответил ей тем же. Его лицо стало непроницаемым. – Знаю, у вас есть дом, который, надеюсь, вам нравится. Ливи говорит, что любит его. У нее есть работа, которая ее занимает в твое отсутствие. Сейчас, как я понимаю, ты обосновался в Лондоне. Ты сделал шаг вперед, оставляя позади отели и чемоданы! Но лондонский дом мал, вам нужен дом побольше, – радостно продолжила она, не сознавая, как накаляется обстановка. – Грейндж был бы идеальным вариантом. Вы могли бы приезжать туда по выходным. А когда появятся дети – я думаю, это не за горами, – вы бы переехали в него насовсем. Одну из комнат вы могли бы заполнить всем этим современным электронным оборудованием, без которого ваше поколение не может прожить и дня. Я была бы очень рада, если бы моя дочь – думаю, я могу тебя так называть, Ливи? – и мои внуки жили рядом с нами. В один прекрасный день Рай-Хаус тоже будет принадлежать вам, но дай Бог, чтобы это произошло не слишком скоро! – Она скрестила пальцы и посмотрела на мужа. – Было бы так хорошо, если бы вы поселились поблизости!