Книга «Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов

Позднее внешние приличия были отброшены, и в Вязьме получило распространение поместное землевладение, на базе которого сложилась служилая корпорация. Поместная система формировалась в Вяземском уезде на основе полного выселения местных князей и бояр. Часть вяземских бояр была переселена на территорию соседнего Можайского уезда. Следы их потомков обнаруживаются также в Медынском и Ржевском уездах[427]. Анализ материалов вяземской писцовой книги конца 50-х гг. XVI в. показывает практически полное отсутствие фамилий местного боярства в составе этой поместной корпорации.

В.Б. Кобрин считал, что к вяземскому боярству могли принадлежать помещики Сульменевы и Маршалковы. Основанием для подобного предположения служило упоминание К. и Г.Ф. Сульменевых в завещании медынской вотчинницы Марии, вдовы Дмитрия Мирославича, и «литовские корни» фамилии Маршалковых[428].

Медынский уезд был центром компактного испомещения выходцев из Великого княжества Литовского, оказавшихся на московской службе. К. и Г.Ф. Сульменевы, однако, подобно А. Радилову, который также известен этому завещанию, были можайскими вотчинниками. В. Радилов еще в 1482 г. фигурировал в духовной грамоте известного воеводы И.И. Салтыка Травина. Упоминание К. и Г.Ф. Сульменевых и А. Радилова в медынском акте объяснялось, скорее всего, их связями с можайской «литвой дворовой»[429]. Предположение о литовском происхождении Маршалковых также не является обоснованным. Эта фамилия могла быть усвоена ее носителями уже в Вяземском уезде. Ее носители встречались также среди землевладельцев Рязанской земли[430]. С Молоцким станом Вяземского уезда могли быть связаны Молоцкие. Имеющихся данных, однако, недостаточно для подобного отождествления.

Поместные раздачи могли начаться в Вяземском уезде уже в конце XV в. В 1499 г. Иван III в грамоте к вяземскому наместнику князю Б.М. Турене Оболенскому велел отправить до литовской границы «Гридина сына Моклокова, которого пригож». Моклоковы в дальнейшем были тесно связаны с вяземской корпорацией. Родственник Г. Моклокова (сын?) Данила неоднократно выполнял различные поручения на литовской границе. В 1504 г. он провожал до Дорогобужа литовское посольство, а в 1509 г. был одним из приставов «в дороге». Его сын И.Д. Моклоков, известный как гонец смоленского наместника, определенно был вяземским помещиком. В Дворовой тетради по Вязьме было записано сразу несколько представителей этой фамилии[431].

Вплоть до окончательного присоединения Дорогобужа и Белой (1503 г.), расположенных, как и Вязьма, на западной границе, вяземские помещики выполняли функцию сопровождения различных литовских посольств. В 1503 г. в посольских книгах упоминаются А.Н. Иванов, В. Злобин, Ф.И. Шептяковский, ездившие с литовскими посольствами от имени вяземского наместника И.В. Шадры Вельяминова. В этом же году приставом с рубежа был Ширяй Щулепников, родственники которого С.И. и М.А. Щулепниковы в конце 1550-х гг. владели вяземскими поместьями[432].

Позднее вместе с вяземскими детьми боярскими эти поручения начинают выполнять также дорогобужские и бельские помещики. При определении их территориальной принадлежности необходимо привлекать данные более поздних источников. В 1505 г. приставами в дороге у литовского посольства были И. Челюсткин и В. Узкой. В Дворовой тетради Челюсткины числились по Дорогобужу, а С., И., Т., Истома, Г.В. Узкий по Вязьме[433].

В 1507 г. приставом в дороге был Третьяк Губин, сыновья которого Андрей и Григорий находились в 1550-х гг. и служили по Вязьме. В 1509 г. обязанности приставов в дороге выполняли уже упоминавшийся Д. Моклоков и Лубня Дедевшин. В вяземской рубрике Дворовой тетради встречаются сыновья Лубни Дедевшина Роман и Степан, а также другие представители этой фамилии. В 1511 г. в посольстве К. Замыцкого «об обидных делах» среди пограничных детей боярских находился Ю. Сакулин. Его сыновья Яков и Федор в середине XVI в. известны вяземской рубрике Дворовой тетради[434].

Связи между вяземскими, дорогобужскими и бельскими детьми боярскими не ограничивались совместной службой. Испомещение во всех этих пограничных уездах происходило одновременно, так что пофамильный состав помещиков в них был близок, а сами они постоянно контактировали друг с другом[435]. На поместную службу одновременно переводились целые семьи, представители которых получали поместья неподалеку друг от друга, нередко в соседних уездах. Скорее всего, вяземским помещиком уже в начале XVI в. был Т.П. Хирин, брат которого Иван в 1509 г. известен как дорогобужский сын боярский. К 1527/28 г. он уже точно входил в состав вяземской корпорации. По Вязьме были записаны его многочисленные сыновья и внуки.

Братьям Хириным принадлежали вотчины в Хотунской волости. «Южное» происхождение имели и некоторые другие будущие вяземские помещики[436]. В той же Хотуни известны были владения Васильчиковых (среди вяземских помещиков – Б. Кимбаров Васильчиков). В соседнем Коломенском уезде вотчинниками были Наумовы (Сувор (Иуда) И., И. Бурухин, И. и Ю.Т. Наумовы).

Как вязмитин в списке пленных Оршанской битвы 1514 г. фигурировал Т.Д. Чубаров. Вяземскими помещиками были, вероятно, также упомянутые здесь же Будай Кучуков и С.Ф. Узкий[437].

Возможно, в самом начале XVI в. в Вяземском уезде оказались малоярославецкие вотчинники Хитрого. Малый Ярославец в это время вошел в состав владений служилого князя Василия Шемячича. Многие местные вотчинники, известные по актовым материалам XV столетия, пополнили поместные корпорации на границах страны. В Дворовой тетради представители Хитрого были записаны только в вяземской рубрике[438].