Книга Гоф-медик - Николай Дронт

— Ты сам видел? Пальцы точно отсечены были?

— Ваше Превосходительство! Чай я ещё умом не прослаб! Их отдельно в чистой тряпице принесли. Не я один, все видели.

— Ладно. Я только спросил. Дело больно такое…

— Лечение плохо понял. Прикладывал палец к отрубу, Ладонь зелёным светом светилась, сам вроде и не смотрел вовсе. Как прирастёт, другой отруб лечить начинает. После третьего, прибинтовал пальцы к шинам. Видать, не впервой перевязки делает. Но и устал он шибко. Еле до стула дошёл.

Рыцарь

Большой приём

Утром иду к себе, а на входе служитель сообщает: "Сегодня Его Величество на приём вас потребуют. За дуэль ругать будут." — Потом конфиденциально посоветовал взять с собой подарок. Зачем не сказал, только таинственно улыбнулся. Ладно, музыкальная шкатулка маленькая, карман не утянет. В другой положу бархатный чехол с брошью, что вчера получил. И для мужчины, и для женщины выдам хороший подарок.

К полудню вызвали, велели одеться в парадный мундир и ждать у дежурного. Жду. Иногда заходят придворные. Встаю, вытягиваюсь. Я тут никто и ещё долго буду никем. Правда, чванливых не было, сразу сажают и разрешают "без чинов". Последним заглянул дежурный камергер, осмотрел мой внешний вид и посоветовал ждать вызова здесь. Дескать, только по первости интересно, скоро надоест, а стоять придётся не меньше часа, меня последним записали. Я всё же сразу пошёл в Тронный Зал. Это ему не интересно, а мне так очень. Да и родители умрут от любопытства, если хоть что-то из описания пропущу.

Зал не такой огромный, как я представлял. Размером не больше танцплощадки в среднем клубе. Напротив входа возвышение, на нём королевский трон, по бокам два больших стула для принцев, чуть в стороне ещё один поменьше для замужней принцессы. В зале около двадцати особ генеральских рангов, ещё столько же чинами ниже. Все в парадных, шитых золотом мундирах, блистают орденами и оружием. Женщин меньше, не больше пары дюжин и тоже в мундирных платьях. Если смотреть по петлицам, как таковых придворных мало, больше значимые лица королевства наличествуют. Четыре Министра, Верховный Магистр и Канцлер стоят совсем рядом у возвышения, остальные разместились вдоль стен. Я забился в угол у самого входа, стою по стойке "Смирно", наблюдаю перемещения по залу, слушаю негромкие разговоры. На меня особо внимания не обращают, но иногда засекаю недоумённые взгляды.

Герольд трижды ударяет в пол изукрашенным посохом и провозглашает прибытие королевской семьи. Все в зале склоняются в поклоне. Государь первым занимает трон, за ним садятся принцы и принцесса. Между отцом и дедом на банкеточке примостилась Лаура, единственная из внучек, по возрасту допущенная в зал. Его Величество милостиво кивает и начинает приём. Вопросы важные и актуальные. Наверное. Я ничего не понял. Сначала один статский генерал зачитывал какой-то отчет, который Высочайше изволили утвердить. Потом другой военный генерал, что-то втирал про границу между герцогствами. На этом я перестал слушать и просто наслаждался действом, как в кино. После четвёртого докладчика дело пошло веселей. Стали вызывать присутствующих и быстро с ними разбираться. Одного сослали за что-то куда-то, другого определили под арест, двоих повысили в чине, одного наградили орденом "За Заслуги". Последним в очереди был я. Когда вызвали, строевым шагом дошёл до возвышения и склонился в глубоком поклоне. Ангел, как и вся остальная семья, смотрит на меня равнодушно, будто видит в первый раз.

Государь изволил спросить:

— Я тебе камергерский ключ подарил, ты почему его не носишь?

— Виноват, Ваше Величество. — Рапортую, глядя в глаза. — По форме не положено. Потому не счёл возможным.

— Какое до него дело? — не обращая внимания на мои слова поинтересовался монарх.

Герольд зачитал обращение к Его Величеству. Мать убитого на дуэли Ковальского обвиняла меня в его смерти, ведь было заявлено "до первой крови". Просила примерного наказания. Довольно странно. Дуэли разрешены. Мы сражались в присутствии секундантов и свидетелей. Государь повелел огласить протокол дуэли генералу от инфантерии, который тогда говорил со мной. Тот оказался графом и Предводителем Столичного Дворянского Собрания. В протоколе было подробно описано всё, от момента прибытия участников до выпивки на мировую. Когда дошло до уехавшего по болезни, Государь задумчиво выразил надежду, что никогда не увидит фамилии Сентос в своих бумагах. Народ переглянулся, сейчас, из-за одного труса, рухнула карьера всех членов семьи. Ни награждений, ни повышений им не только не подпишут, а даже прошений читать не станут. После прочтения протокола ко мне тоже нашлась претензия:

— Ты почему меч на бой не взял? — изволил спросить Его Величество. — Сражаться надо равным оружием.

— Ваше Величество, вы изволили даровать мне кинжал. Потому счёл оный самым достойным из возможных оружий.

— Мальчишка! — горестно вздохнул Государь. — И накажу как маленького. Чтобы глупо не форсил, другой раз брал подходящее оружие, велю на неделю оставить без сладкого! По сути жалобы вины не вижу. Бил по разу. Ударил бы дважды, тогда может и был бы разговор, а так даже разбирать нечего.

Шумок прошелестел по залу. Жалоба действительно пустая. Стыдно такую Государю подавать. Но мать, ладно. Её понять можно. Но суд не кончился, Его Величество продолжил выносить приговор:

— А коли ты такой задира, с четверыми разом на дуэль выходишь, отныне запрещаю без моего личного соизволения вызывать на поединок и принимать вызовы. А то у меня скоро дворян не останется. Они только и бьются между собой из-за всяких пустяков. Но хоть и дурной ты, однако храбрец. Раз подарил тебе ключ за верность, носи, разрешаю.

В зале вновь зашептались. Наказание смешное, как малыша по попке шлёпнули. Вроде обозначили промашку, но не больно, лишь чуть обидно. А вот повеление камер-юнкеру носить камергерский ключ — это почётно. Такое все сразу заценили. Будто тому же малышу после шлепка здоровенный леденец на палочке вручили.

Но суд ещё не кончился, наказание утяжелил Его Королевское Высочество принц Лагоз:

— Как он за мной числится, я тоже в сторону не уйду. За дурость отставляю от Двора, — озвучив самое тяжёлое наказание для придворного, оглядел замерший от такой суровости зал и добавил. — До завтра. За храбрость жалую изумруды на кинжал.

Зал выдохнул. Опала обернулась пшиком. Пол дня отставки, это ничто, а изумруды явный знак благоволения.

Но и это оказалось не всё. Встал мой ангел, поклонился и просит дедушку:

— Ваше Величество! Как сей храбрец смел, отважен и вижу делом проверен, а также возрастом годящий, прошу его себе, а то на бал мне вовсе нет кавалера.

Зал чуть вслух не ахнул. Такое и сыну герцога за честь посчиталось бы. Кавалер — это молодой рыцарь нижней ступени. И не сказать, что их слишком уж много. У нас, знаете ли, не средневековье. Рыцарские ордена больше для блезиру сохранились.