Книга Цветок цикория. Книга 1. Облачный бык - Оксана Демченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наложница Ду Ши оказалась мудрой и решительной. Пользуясь всяческими средствами, она достигла большого тайного влияния во дворце. Именно она свела воедино все возможности и подготовила главное.
В день очередного ритуала переливания тень отдал свое молодое тело императору, очнулся в его израненном теле, встал и сам направился к раскаленной докрасна чугунной беседке. Он уже встал на дорожку из горячих углей и вдруг обернулся, сохраняя невозможное, непостижимое спокойствие на лице.
– Стариком ты стал еще в первой жизни. Вот почему в новых телах ты бездетен, – сказал младший сын семьи Тан, и придворные пали ниц в безмерном ужасе. Ведь нельзя прямо обратиться к императору и никак невозможно сказать ему «ты»! Но Тень пребывал в теле сиятельного… и, кто знает, не обладал ли толикой его величия? Тан продолжил: – Ты сгнил изнутри, отравленный страхом смерти. Ты начинаешь войны, посылая смерти щедрые дары жизней. Ты пируешь, когда подданные голодают. Смеха ради побиваешь камнями младенцев… бесишься от злобы и зависти к нам, людям одной жизни. За порогом для нас – обновление и свет, а для тебя – лишь тьма и пепел.
– Убейте его, – сказал император, который до тех пор молчал, окаменев от наглости тени.
– Я уже иду в смерть… то есть в жизнь, – тень рассмеялся, отвернулся и пошел в высокое пламя. Последние его слова были: – Нерушимый указ дал нам одну жизнь на двоих. Воистину – великий дар!
И сгорел мятежный Тан, отдав свое тело императору, как отдавали многие до него, ведь указ о тенях нерушим. И слова его не имели особенного, тайного смысла.
Так думали все. Так было восемь раз по восемь дней. Когда истекло это время, император упал – бездыханный. Шу-нань, стража, лекари и мудрецы три дня искали причину, пока она не проступила на теле пятнами: такие дает лишь мистический медленный яд, составленный из спор черной немочи, высушенных и сбереженных на пыльце горного цветка Ин. Без запаха и вкуса… без противоядия. Каждый, кто касался теплого еще тела властителя, прожил не более восьми раз по восемь дней.
Болезнь широко распространилась во дворце, но не покинула его стен: за день до ритуала в городе разразилась смута, и ворота двора были заперты изнутри.
Смерть Дао Ин Му исчерпала нерушимость указа о тенях. И более того: в несколько месяцев сам клан Му сделался тенью, сгинул… В запертом дворце умерли шу-нань, верные министры, лекари и ученые – все, кто соприкасался с телом императора.
Городская смута утихла быстро. Старший сын семьи Тан был главой гарнизона и позаботился об этом. Он не стремился занять трон, но имя его было названо звездочетами и повторно – учеными… Есть причины думать, что произошло это при участии наложницы Ду. Именно она держала в руках все нити заговора. Она помогла устроить неудачное покушение, вынудив Му провести ритуал. Она выверила сроки и передала яд последней тени. А ведь тенью был Тан Со Ши, ее нареченный жених…
Вот так, жертвой мужчины, трудами его брата и умом его нареченной невесты было прекращено губительное для страны правление кровавого Му.
В третий день весны старший сын семьи Тан, славный полководец Ин Ляо Тан, известный походами на врага и охраной границ, взошел на престол. Первым указом новый император вернул в страну исконные устои. Были отпущены с миром все тени, впрок собранные в тайном месте. Они прожили остаток жизни людьми. Их дети присягнули клану Тан в вечной верности: они снова носили имена, они могли почитать отцов своих!
Первый император династии Тан правил двадцать семь лет, он соединил страну, расширил границы и утвердил закон. При нем население увеличилось на треть, а территория приросла двукратно. Император пролил много крови, но остался в памяти людской как «Непобедимый Ин», и мало кто роптал на его жестокость.
Первый император Тан взял в жены наложницу Ду, последнюю из древнего и малочисленного клана Ши, и тем соединил два клана, и далее в хрониках именовался Ин Ши Тан – глава двух кланов. Император возвел жену в полные права дочери неба, сделав равной себе во власти, и правила она твердой рукою, пока муж укреплял границы. Власть была передана сыну Непобедимого Ина при жизни отца, и старость первый император Тан провел, как сам того желал – в постоянном движении, осматривая и укрепляя границы.
Похоронены супруги Тан по их завещанию в скромной усыпальнице за столичной стеной, на вершине сторожевого кургана, где прежде рассеивали прах теней, сожженных алчным Му.
На памятном камне выбито: «Хотя время непобедимо, люди не терпят поражения, следуя закону перемен».
Воистину, жизнь и смерть – двуединая целостность.
На полях дневного плана дел Микаэле Ин Тарри, пометки для секретарей
«Рони! Подборка неплоха, но недостаточна. Меня интересуют и теоретические проработки, и малые группы, и самоучки. Это ваша слабость, вы пробуете оценить выгодность проектов на начальном этапе. Не стоит, данная работа идет на длинном плече, так что рано говорить о финансовом урожае. Покуда мы лишь разбрасываем золото, удобряя почву для произрастания идей».
«Тихон! Не переусердствуйте. Скромному учителю математики не требуется слава, он исчахнет от громогласного признания. Просто обеспечьте полнейшую, пожизненную надежность его места в школе и проследите, чтобы его статьи принимались к публикации незамедлительно и на лучших условиях. И сделайте сводку мнений академиков. Эти господа столь примитивны, что не видят масштаб идеи внеатмосферного полета? Отсортируйте отдельно завистников молчаливых и не очень. Самых энергичных дураков надо попридержать».
«Луи! Отчет по экономике линий дирижаблей разной дальности слишком хорош. Впредь не тратьте драгоценное время своего сна, вникая в детали инженерного толка. Вас не хватит на все проекты, кои мне любопытны. Уже завтра я, вероятно, захочу получить обзор по танкерам. Но это не повод учиться строить их!»
«Илья! Вы уволены. Вы давно переросли уровень секретаря и должны стать партнером дома Ин Тарри. Как-то смиритесь с моим признанием вашего таланта финансиста. Хватит жаться к стеночке, держась за твердое жалование и называя это преданностью. Что за малодушие.»
Большинство людей не осознает огромности своей свободы. Они говорят – и не выбирают слов, делятся информацией – и не продумывают цепочку последствий, впустую тратят время – и не видят в этом беды.
Эту чистейшую драгоценность – изначальную свободу – люди обменивают на низкопробные побрякушки статуса, вещей, знакомств. «Купить городского дикаря проще, чем лесного. Даже бусы не потребуются», – посетовал один из Ин Тарри лет двести назад, заодно назвав себя успешным продавцом побрякушек. А ведь он обладал даром крови наравне с двумя братьями и тетушкой, и уже поэтому оставался относительно свободен.
