Книга “Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг. - Рафаил Мельников

Нельзя не подивиться полной атрофии чувств гражданского мужества и долга службы, вдруг постигшей всех командиров. 24 ноября "Пересвет" был расстрелян двадцатью снарядами. При десятом попадании командир приказал открыть кингстоны, но японцы, как и нынешние пилоты НАТО в Югославии, для верности, добивали корабль еще десятью снарядами. В "Победу" 24 ноября попало 23 из 270 выпущенных по ней снарядов. Крен, дошедший до 35°, удалось выровнять до 14°. Но корабль уже успел сесть на грунт. С ним, как с "Палладой", японцы покончили в тот же день.

С легкостью и простотой, действуя по существу в полигонных условиях и немало, наверное, потешаясь над тупостью противника, расправились они и с остальными кораблями. В Восточном бассейне 25 ноября довершили расстрел (до 320 выстрелов) также оставшегося без движения "Баяна". Его новый командир, отличившийся в свое время блистательной постановкой мин с "Амура", также не нашел сил и решимости увести крейсер из-под унизительного расстрела.

Поступить так со своими кораблем, но, увы, слишком поздно пытался лишь Н.О. Эссен. Имея на борту лишь 100 человек, "Севастополь" по настоянию командира был переведен в бухту "Белый Волк". В итоге после нескольких ночей яростных атак японских миноносцев, корабль, не успев пополнить некомплект команды, 3 декабря был поражен двумя торпедами. Но и в подорванном состоянии "Севастополь до 19 декабря вел поразившую японцев перекидную стрельбу по вершине горы Высокой, а затем и по позициям у Голубиной бухты.

В эти же дни, чтобы, наверное, явственнее подчеркнуть все ничтожество "пещерных адмиралов", хваленую японскую блокаду утром 29 ноября (хотя еще ночью японцы яростно атаковали "Севастополь") с легкостью преодолел английский пароход "Кинг Артур". Действуя на свой страх и риск, он доставил из Бомбея 50 тысяч мешков пшеничной муки. Очевидно, что таким же образом блокаду могла бы, будь на то решимость адмиралов, прорвать и вся эскадра.

Предательская сдача крепости 20 декабря генералом Стесселем заставила в тот же день потопить "Севастополь". В числе последних подвигов флота в течение трех ночей (2, 7 и 20 декабря) совершали прорыв в море уцелевшие миноносцы и корабельные катера. В числе пришедших в Чифу был и минный катер с "Цесаревича" под командованием лейтенанта С.З. Балка (1866–1913). Он и поставил последнюю точку в участии "Цесаревича" в обороне Порт-Артура.

Гибель эскадры

Пытаясь подвести первые итоги войны, в отчете, представленном императору 30 ноября, наместник писал, что "честь флота и справедливость требуют установления причин, заставивших эскадру, вопреки полученным ею приказаниям, связать свою участь с крепостью, что полагаю исполнимо путем самого всестороннего и беспристрастного расследования".

Но пока император размышлял, следует ли и в какой форме проводить это расследование, на другом краю войны — в Циндао — офицеры "Цесаревича" и разоруженных вместе с ними миноносцев спешили провести первое обобщение боевого опыта, чтобы успеть передать его на эскадру З.П. Рожественского.

18. Уроки “Цесаревича”

Первые выводы их доставшегося слишком дорогой ценой боевого опыта содержала уже телеграмма. Отчасти оправившийся от ран контр-адмирал Матусевич направил ее наместнику 10 августа 1904 г. Этот редкий в ту пору бюрократического многословия предельно сжатый документ содержал по существу программу экстренного обновления тактики и техники флота. Ее строгое осуществление могло, бесспорно, повысить боеготовность и боеспособность готовившейся в поход на восток новой эскадры.

Многое на ней можно было сделать по пути. Ничто не мешало принять к неукоснительному исполнению и развернутые рекомендации, которые к концу сентября составили офицеры "Цесаревича" и миноносцев. Это был ответ на предписание командующего флотом в Тихом океане, Н.И. Скрыдлова от 18 сентября. Адмирал требовал описать "действия эскадры" и сделать выводы в материальном и организационном отношениях.

30 сентября Н.А. Матусевич переслал во Владивосток результаты двух выполненных работ. Первая (16 машинописных листов) была сводной, составленной офицерами всех четырех кораблей, вторая (6 листов) обобщала опыт собственно миноносцев. Сводная записка включала два отдела. В первом давались оценки и рекомендации по материальной части, сгруппированные по разделам (корпус, артиллерия, минное вооружение и электротехника, штурманская часть, механизмы и системы). Второй отдел включал две части. Одну составляли рекомендации и замечания по обслуживанию техники, оружия и управления кораблем, сделанные "с технической стороны". Другая составляла тактические и стратегические обобщения ("с практической стороны"). Так впервые, пожалуй, было проведено жесткое различие между постоянно и невообразимо смешивавшихся в то время тактикой и техникой.

Тактика, несмотря на великий без преувеличения труд С.О. Макарова, считалась неким Божьим даром, которым каждый флагман распоряжался по своему усмотрению. Никакая наука здесь решительно не признавалась, и адмиралы довоенной формации больше всего не терпели того, что кто-то пытался бы их ей учить. Назывались и причины неудачи эскадры в бою 28 июля. Многих миллионов рублей стоили эти 22 машинописных листа, в которых уместились обе записки. Будь они со вниманием и всерьез рассмотрены в верхах, прими власть по ним действенные и оперативные меры — и Цусимский разгром мог быть безусловно предотвращен. Многие корабли были бы избавлены от гибели, а тысячи человек — от смерти.

Надо было только отречься от гнилостного чиновного скепсиса, с которым министерство за прошедшие десятилетия встречало, как правило, поступавшие снизу инициативы и предложения офицеров. Надо было уметь почувствовать сердечную боль души, истинный долг службы и чувство патриотизма, которыми были пронизаны составленные в Циндао документы.

В первую очередь указывалось на решающее значение скорости, без которой никакой прорыв невозможен, а все надежды на успех тщетны. Этих надежд 28 июля лишили эскадру почему-то оказавшиеся тихоходными, хотя далеко еще не старые броненосцы "Севастополь" и "Полтава". Они едва "выжимали" 14 уз, тогда "как остальные корабли могли уверенно поддерживать скорость до 17 уз. Японцы в течение боя маневрировали на скорости (оценки расходятся) 15–16 узлов. И эта разница в эскадренной скорости на 1 узел и решила исход боя. "Преимущество эскадренного хода неприятеля давало ему громадный перевес над нашей эскадрой, позволяя управлять ведением боя и выбирать как расстояния, так и положения, выгодные для него". Это заключение прямо предостерегало от включения в состав второй эскадры тех кораблей, которые не способны достигать 16 уз скорости.

Из второго вывода следовало, что "японцы поразительно хорошо" стреляют до 75 каб. Это объяснялось "как постоянной практикой в такой стрельбе в мирное время, так и имением необходимых приборов". Отмечалось наличие у японцев оптических прицелов у всех пушек, начиная с калибра 75 мм.