Книга Геббельс. Портрет на фоне дневника - Елена Ржевская

13 сентября 1935. Прокламация фюрера: враги государства – марксисты, клерикалы и реакция. Беспощадная борьба без компромиссов.

25 сентября 1935. Говорит фюрер. Такого я еще не слышал. Почти пророчески. Против новых основателей религий. Ясность в еврейском вопросе. Никакого «снисхождения» к неарийцам. Монументальное представление о внешней политике. На этом человеке благодать.

«Расовая политика» в действии означала произвол по отношению к лицам «негерманской крови». Те из них, кто въехал в страну после 1914 года, были высланы, въезд в Германию допускался теперь только лицам «германской крови».

На партийном нацистском съезде в Нюрнберге принимаются «Judengesetze» («Законы о евреях»), так называемые «Нюрнбергские законы».

15 ноября 1935 (в рейхстаге). Обсуждение Judengesetze. Компромисс, но наилучший из возможных. Четвертьевреи присоединяются к нам, полуевреи – только как исключение. Ради бога, лишь бы наступил покой.

«Мы считали необходимым не допускать существования никакой оппозиции», – признал на процессе в Нюрнберге Геринг.

Германским фашизмом евреи не ассимилированы, уже тем самым они обречены были считаться врагами – оппозицией, пятой колонной демократии и либерализма. Нацизму нужно было отторгнуть немецкий народ от евреев, природненных Германией, проживших с ней века, давно обретших на немецкой земле свою родину, сражавшихся в рядах ее армий и погибавших ее солдатами, умножавших славу Германии достижениями в науке и культуре.

Вступают в действие 15 сентября 1935 года так называемые Нюрнбергские законы, усиливается преследование евреев в Германии.

«Сбить с памятника погибшим в войну еврейские имена», – записывает Геббельс в ноябре 1935-го.

Главнокомандующим генерал-полковником фон Фричем была предложена лаконичная программа истребления оппозиции, предусматривающая проведение «трех битв»: «1. Битвы против рабочего класса. 2. Против католической церкви или, точнее говоря, против ультрамонтанизма. 3. Против евреев».

Разгромом профсоюзов, захватом их имущества и фондов, арестами руководителей покончено с организациями, защищающими интересы рабочих. (Еще памятны были баррикады 1918 года восставших против продолжения войны рабочих.) И запрещены любые объединения, сплачивающие рабочих. Так что с битвой № 1 управились, закрепив ее успех учреждением «Немецкого народного фронта» во главе с испытанным нацистом д-ром Леем. И декретом о принципе фюрерства в промышленности. Предприниматель – фюрер.

«Битва» государства против евреев разгоралась. На основании «Нюрнбергских законов» евреи изгонялись из всех сфер немецкой жизни. Они лишались гражданства, оказывались вне закона.

На очередь встала борьба с еще одной оппозицией – с католической церковью.

Если перед тем евреи шли в связке с социал-демократами, с коммунистами, то теперь, после физического разгрома политической оппозиции, они предстают совсем в новой связке: католики и евреи.

Поразительный документ: Адольф Эйхман возглавлял всю «исполнительскую власть» по введению в действие и осуществлению государственной политики «расы господ» на всех этапах преследования и уничтожения евреев. А в системе власти, какую Гитлер давал своим активным сообщникам над жизнью людей, для Эйхмана (или Освальда Поля, начальника концлагерей) власть была наиболее безграничной. Эйхман был начальником отдела 1У-А-4 в системе гестапо, в главном имперском управлении безопасности. Этот отдел имел всего два подотдела: первый по делам церкви, второй – по еврейскому вопросу. Такое вот сближение проблем.

И начинается террористический поход против католической церкви.

29 мая 1936. Большой процесс о безнравственности против католических священников. Все – 175 (175-я статья уголовного кодекса, карающая за гомосексуализм). Фюрер считает это характерным для всей католической церкви.

В ход пущены самые низменные средства для дискредитации церкви. Втоптать в грязь, добиваться коллективной ненависти, которая тем успешнее становится достоянием каждого в отдельности. Тот же метод, что в антисемитской пропаганде.

4 июля 1936. Суровый приговор католической церкви и ее монастырям по 175-й. Это надо выжечь… В Женеве ничего нового. Только чешский еврей попытался покончить с собой, чтобы привлечь внимание мира к положению евреев в Германии.

11 октября 1936. Католическая церковь – банда педерастов. И вдруг – процессы приостановлены.

21 октября 1936. Процессы против католической церкви пока прекращены. Может, кончится миром, во всяком случае временным. Для борьбы с большевизмом. Фюрер хочет поговорить с Фаульхабером (видным католическим проповедником).

В дневнике раскрывается зловещая провокация Гитлера, циничный шантаж – этот процесс предпринят им с целью заставить церковь примкнуть к нему, действовать с ним заодно, подчиниться.

10 ноября 1936. Фюрер рассказал о разговоре о Фаульхабером. Он крепко взял его в оборот. Или вместе против большевизма, или – война с Церковью. Тот совершенно беспомощен. Нес чепуху о догмах и тому подобное. Пусть издохнет со своими догмами.

«НАЦИОНАЛЬНОЕ ВОСПИТАНИЕ НАРОДА ОТДАЕТСЯ В МОИ РУКИ»

Во внутренней политике не все гладко. Геббельса многое тревожит. То фюрер недоволен его культурной политикой. То фюрер же несправедливо потворствует выдвижению старых бонз, как более опытных бюрократов. То Гесс притесняет кое-кого. То жена Геринга «как королева» – чересчур величественна и нарядна, что неприятно фюреру. А «Борман порой невыносим, так важничает!». Однако: «Что делать с искусством? Те, кто что-то умеют, по большей части идут еще в старом фарватере. Наша молодежь еще не созрела. Людей искусства сфабриковать невозможно. Но вечное ожидание в пустыне тоже ужасно. Но сейчас худшее я изгоню».

И принимается за выдающегося скульптора – 65-летнего Э. Барлаха, национальную гордость: «Запретил глупую книжку Барлаха. Это уже не искусство, это разрушение, бессмысленная работа. Отвратительно! Этот яд нельзя пускать в народ».

Изгнать из страны, бросить в тюрьму, уничтожить, учинить слежку, перлюстрацию корреспонденции, запретить издание – все это во власти фюрера такого ранга, как Геббельс. Права и полномочия его никакими правовыми нормами не обусловлены, не ограничены. Судья над ним один лишь Гитлер, его общие указания, пожелания, одобрение или порицание. Девиз же новой тетради Геббельса «Чем жестче, тем лучше».

29 августа 1935. Свинья из Н. С. (национал-социалистического) культурного общества Херцог грубо оскорбил Магду. В тюрьму!

11 сентября 1935. Собрал против Шахта материал, который фюрер хотел получить. – По части подноготных дел Геббельс большой дока. – Материал просто уничтожающий. Председатель Рейхсбанка в ночной рубашке!

Еще загодя, до 1933-го, когда в партии делили будущие властные посты, Геббельс обеспечил себя: «Обсуждали с фюрером… министерство народного образования, в котором соединятся кино, радио, новые центры образования, искусство, культура и пропаганда. Революционная должность, которая будет централизована… Великий проект, в таком роде в мире еще ничего не было»… Словом, «национальное воспитание народа отдается в мои руки. Я с ним справлюсь», – с бесцеремонным самодовольством записывал он.