Книга Антимавзолей - Андрей Воронин

* * *

– Я просто убит, – признался он в заключение. – Эти сволочи все время опережают нас на ход. И эти проломленные черепа... Такое впечатление, что над нами просто издеваются.

– Может быть, – сказал Федор Филиппович. – Все может быть, Глеб Петрович. Ты еще не все знаешь.

Он коротко рассказал Глебу о звонке сотрудника генетической лаборатории Воронцова и показал копии справок о результатах генетической экспертизы.

– Не надо быть специалистом, – сказал он внимательно читавшему справки Глебу, – чтобы увидеть, что наш Зимин и неизвестный донор – одно и то же лицо. Видимо, для первого анализа была представлена та самая проба крови, которую взяли в Саратове во время нападения. Как видишь, результат положительный. Из этого следует, что кто-то действительно нашел тело Ленина.

Он помолчал, жуя нижнюю губу с таким видом, будто она была ему очень не по вкусу.

– Поганая история, – сказал он наконец. – Я до самого последнего момента продолжал надеяться, что это какая-то идиотская мистификация. Но увы... Можно оспаривать результат графологической экспертизы, можно усомниться в добросовестности генетиков, но не сговорились же они в самом деле! Как будто они преследуют одну-единственную цель – вволю поводить нас с тобой за нос. Я в это не верю. Приходится признать, что кто-то нашел тело настоящего Ленина. А в мавзолее, следовательно, лежит труп какого-то безымянного двойника.

Он снова замолчал с крайне недовольным видом.

– А что говорят генетики? – осторожно спросил Глеб. – Ведь кто-то заказал экспертизу, заплатил деньги, доставил образцы... Не по почте же их прислали!

– Лаборант, с которым я беседовал, видел заказчика, – сказал Федор Филиппович. – Какой-то мужчина средних лет, сухопарый, хорошо одетый... Словом, по описанию он здорово смахивает на того типа, который приходил к Григоровичу, хотя под это описание, прямо скажем, может подойти кто угодно – да вот хотя бы даже и ты. Экспертиза была анонимной... Кстати, именно это показалось мне странным. В этот институт просто так, с улицы, не попадешь, посторонних туда не пускают. Лаборант считает, что заказчик был хорошо знаком с заведующей лабораторией Морозовой.

– Вот и прекрасно! – оживился Глеб. – Надо ее расспросить, а если не захочет говорить, установить за ней наблюдение...

Он взглянул на Потапчука и замолчал.

– Не может быть, – сказал Глеб.

– Так уж и не может, – язвительно проворчал Федор Филиппович. – Убита вчера, во второй половине дня, ударом по затылку у себя в квартире. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Труп обнаружили соседи – увидели открытую дверь, заглянули... Есть одна-единственная зацепка. Вчера, за пару часов до убийства, к ней в лабораторию позвонил какой-то мужчина. Лаборант говорит, что этот звонок ее сильно взволновал, и сразу же по окончании разговора Морозова оставила рабочее место и куда-то уехала на такси.

– Так же было с Телятниковым, – заметил Глеб. – Телефонный звонок, человек меняется в лице и спешит домой, где его впоследствии и находят – уже холодного. Это такая же зацепка, как и удар по голове, – ясно, что убийца в обоих случаях один и тот же, а кто он – поди догадайся... Вы меня извините, товарищ генерал, но это не зацепка, а ерунда на постном масле.

Он отбросил листы компьютерной распечатки, которые до сих пор держал в руках, и вернулся к своему кофе.

– Когда этот человек позвонил Морозовой, трубку взял Воронцов, – ровным голосом произнес Федор Филиппович. – Он утверждает, что звонивший говорил с сильным кавказским акцентом и вместо "здравствуйте" сказал "гамарджоба".

– М-м-м? – в нечленораздельном возгласе Глеба прозвучала заинтересованность. Он поспешно проглотил кофе и аккуратно поставил чашку рядом с пистолетом. – Это уже любопытно. Впрочем, вряд ли убийца стал бы оставлять в памяти потенциального свидетеля такую глубокую зарубку. Разве что специально, чтобы перевести стрелки на какого-то грузина...

– Возможно, – согласился Потапчук. – Но это все предположения. Я решил разобраться и пошел в институтский отдел кадров. Институт этот – учреждение серьезное, так что на каждого месье, сам понимаешь, имеется досье. Мне удалось просмотреть досье Морозовой, и я действительно отыскал среди людей, с которыми она работала раньше, грузина. Это некто Гургенидзе...

Рука Сиверова застыла на полпути к чашке с кофе.

– Гургенидзе? Черт... Хотя нет, прошу прощения. Вы сказали, он с ней работал? То есть он ученый?

– Доктор биологических наук, – с любопытством глядя на него, подтвердил Федор Филиппович. – Специальность – микробиология. А что?

– Да ничего, – махнул рукой Сиверов и взял чашку. – Ученый – это не то. Однофамилец, наверное. Или родственник. Если родственник, может получиться интересно. Вы не знаете, у этого доктора Гургенидзе нет богатого брата?

– У него нет брата. А что касается богатства, так он и сам не бедный. Ты что, Гургенидзе не знаешь? Один из самых богатых людей в России...

Глеб расплескал кофе.

– Так это он?!

– Ну да. А ты не знал, что Георгий Гургенидзе в прошлой жизни был микробиологом? Да что с тобой такое?

– Одного из троих недавних клиентов архитектора Телятникова зовут Георгием Луарсабовичем Гургенидзе, – объявил Глеб. – Он заключил с Телятниковым договор на проектирование дома где-то в Подмосковье, но этот договор почему-то был расторгнут буквально через пару недель после подписания. Причины никто не знает... Федор Филиппович, это он.

– Похоже на то, – задумчиво кивнул Потапчук. – Мы с тобой, работали в разных направлениях, а встретились в одной точке. Таких совпадений не бывает. Только как-то все это слишком просто. Я очень сомневаюсь, что мы смогли бы так легко вычислить Гургенидзе, если бы это был он.

Глеб пожал плечами.

– Я так не думаю, – сказал он. – Есть люди, которым кажется, что деньги могут заменить все, в том числе и мозги. Просто зарвался, потерял осторожность... И потом, что мы можем ему предъявить? Даже если он держит этот злосчастный труп у себя под кроватью, это еще не уголовное преступление. А доказать его связь со всеми этими убийствами мы никогда не сможем – уж об этом-то он наверняка позаботился. Как только запахнет жареным, он просто отдаст приказ убрать исполнителя, и концы в воду. Можно, конечно, его просто пристрелить, но для этого надо быть как минимум уверенными, что все это действительно его работа.

– А ты не уверен?

– А вы? Впрочем, как скажете. Одним олигархом больше, одним меньше... Невелика потеря. Мне сейчас к нему смотаться или подождать до темноты? Дело нехитрое. Я этого Гургенидзе, помнится, видел по телевизору. По такой мишени с закрытыми глазами не промажешь.

– Не настрелялся еще? – проворчал Потапчук, поддевая носком ботинка одну из валявшихся на полу пистолетных гильз. Она коротко звякнула, ударившись о другую гильзу. – Я бы не стал торопиться. Сперва надо как следует присмотреться к этому ученому богачу...