Книга 1814. Царь в Париже - Мари-Пьер Рэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
РУССКИЕ В ПАРИЖЕ
Вступив в город победителем, Александр I, как мы видели, сыграл решающую роль в том, что Бурбоны приняли принцип конституционной хартии. И хотя ультраконсервативные сторонники режима, в том числе граф д'Артуа, отнеслись к вмешательству царя во внутренние дела Франции враждебно, другие поняли Александра и поддержали его. В частности, ему воздал должное Шатобриан в своих «Замогильных записках»:
«Государь, могущественный вдвойне, самодержец силою меча и силою религии, он один из всех европейских монархов понял, что Франция достигла того уровня цивилизации, при котором страной нельзя управлять иначе, чем посредством свободной конституции».
Но влияние царя не ограничивалось политическими вопросами. Александр и его дипломатические советники сыграли важнейшую роль как в заключении апрельского перемирия, так и в выработке условий мирного договора. Действительно, если по условиям первого Парижского мирного договора, подписанного 30 мая 1814 года, Франция сравнительно легко отделалась, это стало возможным только благодаря великодушию царя и ловкости Талейрана, полномочного представителя Людовика XVIII.
Некоторые уже требовали возвращения Франции к границам 1790 года[91]. Но благодаря поддержке Англии и России Франция сумела получить более выгодные границы, чем те, о которых шла речь при заключении апрельского перемирия, и даже более выгодные, чем границы на 1 января 1792 года: население Франции увеличилось на 630 тысяч человек (составив 29 миллионов). На севере благодаря присоединению Ландау и Саарбрюккена несколько укрепилась линия французской обороны. Кроме того, Франция сохранила Шамбери, Аннеси и большую часть Савойи. Остались французскими Авиньон и графство Венессен, Монбельяр и Мюлуз, а также многочисленные немецкие анклавы в Эльзасе. Однако Франция потеряла Фландрию и Люксембург, а также территории, аннексированные Наполеоном в Италии, Германии, Нидерландах и Швейцарии. Она не должна была выплачивать никаких репараций; более того, Англии пришлось вернуть Франции все ее колонии, кроме Антильских островов Тобаго и Сент-Люсии, острова Иль-де-Франс в Индийском океане и Мальты. Парижский мирный договор предусматривал созыв всеобщего конгресса в Вене для урегулирования оставшихся нерешенными европейских вопросов и в первую очередь польского. Наконец, документ содержал статьи, по которым Венеция доставалась Австрии, а порт Генуя — Сардинскому королевству.
В этот же день Александр обратился с воззванием к своей армии. Снова, как в 1812 и в 1813 году, он связал воедино идеи «великодушия», «мира» и «освобождения» европейских наций и королевств:
«Совершена война, для свободы народов и царств подъятая. (…) Победа, сопровождавшая знамена ваши, водрузила их в стенах Парижа. При самых вратах его ударил гром ваш. Побежденный неприятель простер руку к примирению! Нет мщения! Нет вражды! Вы даровали ему мир, залог мира во Вселенной!»
Действительно, Александр I приложил все усилия, чтобы его пребывание в Париже ознаменовалось миролюбием и великодушием.
Пребывание Александра I в Париже известно нам по многочисленным французским источникам: писатели и интеллектуалы, теснившиеся в столичных салонах с целью приветствовать победителя — мадам де Сталь, Бенжамен Констан, Шатобриан, графиня де Буань — все они посвятили ту или иную часть своих воспоминаний встрече с царем и нарисовали его яркие портреты. Но если мы хотим проследить пребывание царя в Париже день за днем и почувствовать ту особенную атмосферу, в которой все происходило, два источника представляют исключительную ценность. Один из них — «Мемуары» адъютанта Александра I, генерал-лейтенанта Александра Михайловского-Данилевского, уже не раз упомянутые в этой книге и представляющие собой уникальный источник информации. Отважный воин (он был серьезно ранен в Бородинском сражении), умный и просвещенный человек, получивший образование в Гёттингенском университете, Михайловский-Данилевский говорил на французском и немецком так же хорошо, как и по-русски, знал латынь. Впоследствии Царь поручил ему написать официальную историю войны 1812 года[92]. Но, кроме этого, Михайловский-Данилевский в 1808–1839 годах вел Дневник на русском языке[93], в котором с большой точностью и очень подробно описывал действия и поступки царя во время пребывания во Франции. Кроме того, в декабре 1814 года Михайловский-Данилевский отложил свой дневник в сторону, чтобы написать на французском языке небольшую книгу воспоминаний под названием «Размышления о 1812,1813 и 1814 гг., в той степени, в которой они имеют ко мне отношение» (книга будет опубликована после его смерти). Эта книга наряду с его дневником и представляют для нас особенный интерес. Второй источник — анонимная брошюра, опубликованная в Париже в 1815 году под названием «Александриана или остроумные слова и замечательные высказывания Александра I»[94]. Составленная штабным офицером — русским или французом, перешедшим на царскую службу, — брошюра прославляет царя и вместе с тем пересказывает анекдоты, содержит интересные подробности его пребывания в Париже.
Царь вовсе не хотел «расслабляться на диванах»[95] Тюильри, не желая подражать Наполеону, который, как правило, завоевывая новые страны, всегда располагался в самых красивых дворцах своих побежденных врагов. На первом этапе своей парижской жизни, когда Талейран убедил его отказаться от мысли жить в Елисейском дворце, царь поселился в особняке самого Талейрана, где и оставался до утра 12 апреля. Когда же российские военные удостоверилась, что Елисейский дворец не представляет никакой угрозы для безопасности царя, он переехал туда — в тот самый день, когда в Париж вступил граф д'Артуа, — и провел в Елисейском дворце второй этап своей парижской жизни, продлившийся до 2 июня. Царь жил на первом этаже в маленькой квартире Наполеона, выходившей в сад.
