Книга Трудно быть другом - Виктор Штанько

Появилась Арнольдовна. Строго взглянула на сидящих в зале и направилась к членам комиссии. Потом подошла к краю сцены и стала рассказывать о центре, как и кого в нем учат. Представила членов жюри, сидящих за столом. Профессора и известные музыканты кланялись, кивая седыми головами, улыбались, приглаживали волосы на висках. Сама Арнольдовна вся расцвела в улыбке.

– Дорогие мои! Сегодняшний конкурс – это лишь одно мгновение, где нам было очень трудно, поверьте мне, отобрать лучших… У кого-то из наших молодых дарований не выдержали нервы или помешала еще какая-то причина, и поэтому не стоит огорчаться, если что-то сегодня не получилось, – еще все впереди! А назвать имена тех, кто сегодня смог особенно отличиться, я просто обязана.

У Дениса даже заложило уши от волнения: смешались имена лауреатов, дипломантов и прочих, прочих… На сцену выбегали нарядные девочки с бантами в волосах и без бантов, пацаны в белоснежных рубашках с бабочками…

То и дело гремели аплодисменты, а за спиной Дениса уже кто-то хлюпал носом и кого-то успокаивали…

– По классу скрипки лауреат конкурса – Мария Пожарникова! – объявила Арнольдовна. – Преподаватель – Нонна Ивановна Зоркина.

Денис не успел от волнения выдохнуть, как мимо него с писком пронеслась Мышонок. И вот она уже на сцене. Арнольдовна вручает ей какие-то бумаги, обнимает, целует. Аплодисменты…

Это же Мышонку хлопают! Рядом изо всех сил кто-то бьет в ладошки, что-то восторженно кричит Таня. И пожилые люди, сидящие впереди, тоже хлопают, улыбаются…

Мышонок прилетела обратно. Диплом сияет золотыми буквами. Сунула его в руки Денису, а сама вдруг начала обливаться слезами, и тут же смеяться, и снова рыдать. Хорошо, что у Дениса было два чистых носовых платка, а то хоть рубашку снимай. И Таня утирает ей слезы платочками… И обе тут же смеются, обнимаются… Вот и пойми их…

Потом сами преподаватели и профессора говорили о том, какое значение музыка имеет для человека и всего человечества. Рассказывали о своих встречах с великими музыкантами, композиторами…

У Мышонка слезы высохли, и она уже слушала со сверкающими глазами. Денис видел, что сестра готова снова пилить на своей скрипке с утра до вечера и отрабатывать очередное глиссандо.

Нет, Дэн, ты в этой жизни ни черта не понимаешь! Музыка – это явно не диезы и бемоли, не сочетание звуков, а еще что-то такое, что твоему хилому воображению совсем не понять.

Наконец народ с радостным шумом выкатился из зала на свежий воздух.

Мышонок закружила по двору, запищала, заверещала на все голоса, на которые только была способна. Таня схватила Дениса и Мышонка за руки, и они втроем принялись отплясывать вокруг старой березы что-то невероятно безумное. К ним присоединились мамаши и папаши со своими юными дарованиями. Фаготы, скрипки и валторны отрывались вовсю, с визгом срывали с себя банты, бабочки и швыряли всю эту разноцветную шелуху в яркое синее небо. Наверное, вот так же туземцы праздновали победу над кровожадным противником.

На балконе второго этажа вся комиссия во главе с великолепной Арнольдовной тоже радовалась, глядя, как резвятся их «птенчики».

Солнце посылало на землю прощальное осеннее тепло.

Дэн, сейчас бы подбросить Мышонка к этому солнцу! И чтоб она уселась на облако: она давно мечтает покататься на нем! А разве не заслужила? Вон какое симпатичное облачко плывет!

Ожил мобильник у Тани. Оказывается, мать плохо почувствовала себя, ей надо бежать домой. Она сунула какие-то бумажки в карман Дениса, поцеловала Мышонка в нос и галопом на метруху.

Денис с Мышонком решили проведать маму в больнице, но сначала позвонили ей, доложили об успехах.

От мамы последовала команда немедленно отправляться домой: лауреата надо накормить и напоить! Еще мама сказала, что чувствует себя хорошо, а после такого радостного сообщения вообще все болячки выскочат из нее разом.

Дорогой попытались стащить с головы Мышонка бант, который скособочился, как парус на сломанной штормом мачте. Это оказалось непросто.

Дома Денис торжественно вытащил из холодильника любимый шоколадный торт Мышонка. Кровью и потом заработала!

Маша была на седьмом небе – с визгом скачет по комнатам, кружась и размахивая руками. И конечно, Апельсин галопом за ней следом. Он обожает повеселиться.

Снова позвонили маме и опять в подробностях рассказали ей, как проходил конкурс, сколько было волнения, слез и смеха.

Мышонок приказала Денису отрезать часть торта и спрятать в холодильник: придет папа, а потом пир будет продолжен с Таней и Гольдом.

Задребезжал мобильник Дениса – это, конечно, был Гольд.

– Слушаю!

– Докладывай, как дела у Мышонка!

– Ха-а-а! С Мышонком мы теперь можем разговаривать только на «вы»: Арнольдовна вручила ей диплом лауреата! Это тебе не ля-ля!

– А я говорил, что всех профессоров она поставит на уши!

– Приходи – обмоем! И торт тебя ждет.

– Приду, но только не сегодня. Дэн, пацаны засекли очень подозрительный дом на Пирогова, что возле магазина.

– В четыре этажа? На нем реклама: «Фирма „Глобус“ продает горящие путевки!»?

– А ты откуда про него знаешь?

– Жал на «шумахере» и вижу: Косой торчит у этого дома и еще амбал килограммов на сто двадцать, какой-то рыжий. Потом девка выскочила…

– Пацаны сказали, что это та самая девка, которая приносила «витамины» в школу. Я думаю, Никите пока не будем говорить.

– Подождем. Надо с наркотой засечь, чтоб выкрутиться не смогли.

– Засечем! Завтра придешь в школу?

– А как же! Вылечился. Поговорим подробнее там. Пока, Гольд!

Мышонок блаженствует за столом, смакует торт, отламывая от него ложечкой по кусочку. Апельсин застыл на стуле, точно изваяние, глаза таращит. И мурлычет на всю кухню. Но это он не еду выпрашивает, а просто так выражает любовь и преданность своей хозяйке. К сладкому он безразличен. Другое дело – кусок рыбы.

Денис вздрогнул – забыл про магазин! Чем изволите кормить завтра сестрицу и другой народ? И вообще пусто в холодильнике!

– Я – в магазин! – крикнул он из прихожей. – За жрачкой!

На улице еще издали увидел бабу Жанну с коляской.

– Физкульт-привет!

– Салют, Дениска! – обрадовалась баба Жанна. – А я тут нашего богатыря пеленаю – такую лужу нафу-фырил!..

– С ним надо строго поговорить – совсем распустился!

– Сама виновата – задумалась и не слышала его позывных… Скажи лучше, как у Машеньки дела? А то тут хожу-хожу, гляжу-гляжу, а от вас ни слуху ни духу…

– О-о-о! – Денис, выпятив нижнюю губу, гордо прошепелявил: – Теперича, мадам, Мария Пожарникова – лавреат! Скрипка нумер один!