Книга Андерсен - Шарль Левински

С компьютерами, как я себе представляю, всё было бы куда проще. Насколько я могу судить, они сохраняют огромный объём информации. Для этого должна быть такая возможность – незаметно отслеживать, какие ключевые слова вводит пользователь и какие запросы делает. Из этого можно составить очень точную картину его интересов и намерений. А если ещё при этом прочитывать все сообщения, которые кто-то передаёт или получает через этот прибор…

Надо только заставить этот компьютер все данные передавать прямо в службу слежки. Я уверен, технические решения для этого можно найти.

Об этом я мечтал всегда: чтобы не приходилось вытягивать тайны из людей, а просто знать их с самого начала. Пресекать враждебные акции на корню. Или дать им возможность осуществиться, следя за тем, чтобы они не нанесли большого вреда. А исполнителей потом наказать. В целом всё это было бы куда эффективнее.

Если бы у меня тогда был такой компьютер…

В него достаточно было бы вбить фамилию-имя – и уже всё бы знал про этого человека. Чем он занимается, с кем контактирует. Что делал раньше и что делает теперь. Может, даже то, что намеревается сделать. Когда можно знать о каждом человеке всё, всё.

Тотальный контроль.

Я так и представляю себе, как я сижу за моим столом на допросе, передо мной объект, я вбиваю что-то в клавиатуру или двигаю мышкой, а потом говорю ему: «В такой-то и такой-то день там-то и там-то ты делал то-то и то-то, встречался с тем-то и с тем-то, говорил с ним о том-то и том-то». И он не может мне возразить или рассказать мне какую-то придуманную легенду, которую мне тоже приходится выбивать из него с трудом. Потому что я не подозреваю, не предполагаю – я знаю.

Так много можно было бы сделать с этими компьютерами. Для моей профессии это было бы идеальное вспомогательное средство.

С такими мыслями мне надо быть осторожнее. Сейчас моя профессия – быть ребёнком.

147

Иногда у меня путаются разные существования. Всякий раз эти моменты наводят на меня ужас. Я тогда не знаю, кто я, где я и когда я. Не могу отличить сегодня от тогда, пережитое от мысленного. Жонглёр, который хватает не тот шарик, роняет на пол всё.

А шарики – не просто шарики, а ручные гранаты.

Однажды Хелене рассматривала вместе со мной книжку с картинками. Мне приходится уделять ей для этого время, приходится изображать внимание, чтобы не вызывать никаких подозрений. На картинке была изображена корова, белая корова с коричневыми пятнами и колокольчиком на шее. Она показала на картинку и спросила: «Как делает корова? Как делает корова?» – и тут я вдруг оказался Андерсеном, был дояром Андерсеном на допросе и принялся рассказывать всю историю жизни, которую я придумал для Андерсена. Родился 26 сентября 1903 года, родители Бенедикт и Вальбурга. Я бы всё это поведал ей, но к счастью мои органы речи пока не подчинялись мне, и я производил только неартикулированные звуки. Хелене, совершенно счастливая, сказала: «Да, Йонас, ты прав. Корова делает МУ».

Или:

В ванной комнате нашей квартиры – я уже примирился с тем, что она «наша» – стоит старинная ванна. Она не примыкает к стене, как у мамы Арно, а стоит свободно. Они купили её однажды на блошином рынке и теперь гордо демонстрируют гостям. Они любят представляться оригинальными, как часто делают многие неинтересные люди.

Ванна, которую мы использовали тогда в нашей работе, тоже стояла посреди помещения. Если кого-то требовалось подтопить, чтобы заставить его говорить, практичнее было иметь доступ к ванне со всех сторон.

Арно собрался купать меня – как это делалось каждый вечер, но я уже подрос, поэтому купанье должно было состояться не в той смешной пластмассовой ванночке. А у меня в сознании перепутались шарики жонглёра. Домашняя ванна превратилась в другую, а сам я превратился…

Ручная граната.

И по сей день не знаю, почему мне представилось, что он хочет привязать меня к доске. У меня нет этому объяснения. Ведь сам я никогда не бывал этом положении.

Иногда я боюсь лишиться рассудка.

Или:

Это было самое страшное.

Мне должны были сделать прививку, и врач сказал: «А вот сейчас Дядя Доктор сделает укольчик». Я думал…

Я думал…

Я не хочу даже вспоминать, что я тогда подумал.

148

Лучше всего вернуться в настоящее, вызвав в сознании всю окружающую обстановку.

Деталь за деталью.

Комната, которую они обустроили для меня, кажется мне большой, хотя я подозреваю, что на самом деле она совсем маленькая. Поскольку мой собственный формат мне не подходит, я прилагаю усилия, чтобы правильно оценить размеры.

Моя кровать украшена слонами. Их восемь штук, четыре внизу и четыре вверху. На двух из них закреплены шарниры, в которые можно вставить решётку. Я заставил её убрать, как и подвеску над кроватью, которую они поначалу водрузили. И то, и другое затрудняло мне возможность оставаться в настоящем.

Постельное бельё разноцветное, и Хелене его часто меняет. В ванной стоит автомат, который избавляет её от стирки. Вообще в этом домашнем хозяйстве многое делается машинами. Даже зубы эти двое чистят электрическими приборами. Не знаю, означает ли это, что они богаты.

У Арно есть автомобиль, но это, кажется, обычное дело. Когда меня кто-нибудь поднимает на руки, я могу смотреть из окна на улицу, и там по обе стороны стоят автомобили.

В моей комнате можно не открывать окно, а лишь откидывать створку для проветривания.

На стене против моей кровати висит – видимо, ещё с моего рождения – картинка, на которой изображён аист с запелёнутым младенцем в клюве. Когда я вспоминаю поведение Макс, эта вера в аиста представляется мне даже чем-то трогательным.

Рядом они прикрепили картинку со странным животным с большими чёрными ушами. Должно быть, оно изображает мышь. На чашке, из которой они дают мне пить, изображено то же самое животное. Предполагаю, что фигура взята из какой-то неизвестной мне сказки.

С кровати виден самый крупный предмет мебели – стол, на который меня кладут, чтобы подтереть. Подгузники – не из ткани, а из какого-то искусственного материала, который шелестит при надевании. Насколько я понимаю, использованные подгузники не стирают, а выбрасывают.

На полу стоит ящик с игрушками. Иногда я делаю вид, что играю с какой-нибудь из них. Иначе они опять забеспокоятся и натащат мне ещё больше ненужного хлама.

В углу мишка – почти с меня ростом. Когда я один, я представляю себе, что это человек, и угощаю его пинками.

149

Вчера они положили мишку мне в кровать. На свадьбу приедут Луизе и Петер, и Хелене хочет показать им, что я в восторге от их подарка. В незначительных вещах проще не оказывать сопротивления. Кровать просторная, места хватит и на двоих.

В их книгах пишут, что маленькие дети днём хотят спать, и я оказываю им любезность и даю себя уложить. Иногда я и впрямь засыпаю. Но чаще всего не сплю и скучаю. В одну из таких принудительных пауз я обследовал мишку детальнее и сделал одно открытие. Под пришитым галстуком, который должен был придавать мишке нечто особенное, была скрыта застёжка-молния. Если её расстегнуть, голова откидывается назад. Видимо, это позволяет вынуть наполнитель и постирать его. Из их разговоров я знаю, что гигиена для них – нечто очень важное, особенно для Хелене.