Книга Судьба педераста или непридуманные истории из жизни… - Зяма Исламбеков

– Ничего себе, – только и успела вставить Ирина Михайловна. Грудь её ходила ходуном. Было видно, что она не на шутку встревожена и сильно переживает за подругу.

– А потом, вдруг, когда эти двое нервных, – продолжала Настя.

– В форме? – уточнила стоматолог.

– Да, в форме, – Настя вдруг ни с того ни с сего нервно рассмеялась, видя с каким напряжением её слушают уже человек 10, обступивших всю троицу со всех сторон, – так вот, они… А, нет, старший сказал им, что, наверное, опять там что-то глючит и надо провести её, т. е. меня, ха-ха, и, вот, я здесь.

– Да, ну и дела, – прошепелявила Ирина Михайловна.

Затем дамы отправились вместе в туалет, а потом ещё успели забежать в Duty free. В автобус сели одними из первых, но подъехавший следом второй автобус в конце концов обогнал первый и пассажиры находились в автобусе до тех пор, пока пассажиры второго автобуса, который их обогнал, не зашли на борт самолета.

Лобов был спокоен и старался даже шутить, но этого ему не удавалось, т. к. от волнения, которое он умело скрывал, слова ещё более, чем обычно, путались и получалась такая галиматья, что её даже не отобразить на бумаге, не говоря уж о том, что повторить её было при всём желании просто невозможно.

И вот когда Настя поднялась по трапу на борт самолета, когда стюардесса проверила её посадочный талон, вдруг раздался сзади мужской голос и все обернулись в его сторону.

– Извините, гражданка Левочкина, – спокойно, громко и очень властно окликнул мужчина лет 35 в форменной одежде пограничника. – Подойдите, пожалуйста, ко мне. Нам следует урегулировать одну формальность.

– Какую ещё формальность? – удивилась Настя.

– Пожалуйста, спуститесь вниз, я всё объясню, – успокоил с легкой улыбкой вежливый офицер.

Настя быстро спустилась вниз, где её ждала легковая машина с полицейскими номерами. Она села в неё, а машина продолжала стоять на месте, никуда никто ехать и не собирался.

Ирина Михайловна в салон не проходила, а ждала у входа-выхода самолета, рядом с трапом, свою подругу, готовая в случае чего придти к ней на помощь.

Лобов прошел в салон, снял верхнюю одежду и удобно расположился в своем кресле. Примерно через пару минут подошла Ирина Михайловна и заняла соседнее с Лобовым кресло. Оба какое-то время молчали.

Затем Ирина Михайловна не выдержала, встала и с большим трудом, протискиваясь через входящий поток пассажиров, направилась к выходу. Она подошла к выходу, встала на верхнюю площадку трапа, с которой отчетливо была видна стоявшая в 8-10 метрах машина, где спокойно сидела Настя.

– Настя! – окрикнула Ирина Михайловна подругу. – У тебя всё в порядке?

– Да, не волнуйся, скоро приду, – успокоила подругу Настя. – Тут какие-то формы надо заполнить. Я уже всё заполнила, осталось только сверить данные, а компьютер опять плохо работает. Я сейчас подойду.

Ирина Михайловна вернулась к Лобову, села в кресло, а затем, вдруг, обратила внимание на то, что в салоне не было ни одного свободного места. Все пассажиры были пристёгнуты, самолет был готов к взлету.

Она хотела было что-то спросить у стюардессы, но самолет вдруг тронулся с места и стал выруливать на взлетную полосу.

Всё произошло так быстро, что через пару минут самолет вдруг остановился, затем сильно взревели турбины, разгон, взлет.

Настя осталась там, а «сладкая парочка» молча взлетала и каждый думал о своем. Ирина Михайловна думала исключительно о Насте, Лобов был ей пока безразличен, а Николай Михайлович не переставал восхищаться проведенной по сценарию Макеева операцией в аэропорту. Ну, что же, каждому своё.

* * *

Мужик бежит вдогонку за отходящим поездом, проводница смотрит на него и кричит:

– Мужчина, вы что, на поезд опоздали?

– Нет, бл@дь, я его с вокзала прогоняю!

Через 7 часов полета, проходившего первые четыре с половиной часа на высоте около 11 км и остальное время на т. н. «посадочной» высоте, когда самолет кружит вокруг аэропорта, вырабатывая оставшийся запас горючего во избежание катастрофы при посадке, лайнер Сибирских авиалиний успешно совершил посадку в аэропорту Шарм-эль-Шейха.

Арабская сторона задержала посадку по тривиальной причине – во время посадки всем, в том числе и диспетчерам, надо было молиться. Арабы начинают молебен в пять часов утра, а далее – как услышат родные для себя звуки, или как придет время, так и начинают биться головами о коврик, который всегда с ними. Ислам – религия правильная, но очень строгая.

Арабы как обычно «впарили» русским по 15 баксов визовые марки, которые ещё с лета 2011 г. должны были выйти из оборота, т. к. Египет стал безвизовой страной для россиян, но переспорить наглых арабов было невозможно. Покупали визы практически все и Лобов вынужден был смириться с вынужденной, незапланированной тридцатидолларовой платой.

Автобус, забитый исключительно прилетевшими тем же рейсом, что и парочка, быстро развез всех по отелям и, казалось бы, отдых должен был начаться незамедлительно, но не тут-то было. В пятизвездочном отеле сначала не было номеров, хотя известно, что зимой наполняемость отелей туристами в лучшие времена не превышала 60 %, т. к. не сезон, холодно, да и фруктов маловато. Затем араб стал предлагать номер с двумя кроватями, хотя Николай Михайлович полушепотом требовал большую одноместную кровать и только не первый этаж.

– Уважаемый, я не понимаю, чего Вы хотите? – удивлялся араб абсолютно разным просьбам сладкой парочки: она хотела два одноместных номера, а Лобов просил стандартный двухместный, но с одной кроватью.

– Послушайте, это самое, значит, вот ведь какая, значит, понимаете, штука, – Лобов тщетно пытался объяснить тупому арабу, что если тот даст два одноместных номера, то он будет всё равно жить в одном с дамой номере, а, следовательно, второй номер будет пустовать и, соответственно, платить за него он не будет. – Если мы, значит, будем…

– Послушайте, дайте мне одноместный номер и я пойду, а с этим товарищем вы можете продолжать беседу столько, сколько вам будет угодно, – шепелявила Ирина Михайловна.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, мы вас поселим, – тщетно успокаивал обоих обалдевший от двух русских симпатичный араб, бегло изъяснявшийся на восьми иностранных языках. Причем, владение русским языком было много лучше, чем, например, у россиян из Татарстана, Мордовии или той же Москвы.

Бедняга ни слова не мог разобрать из того, что шепелявила дамочка и уж тем более отказывался понимать бред, который нес Лобов. Набор постоянно повторявшихся слов: типа, значит, это самое, вот, понимаете, и ещё каких-то странных, которых он никогда не слышал, настолько смутили араба, что он то и дело стал переходить с русского на английский, французский, немецкий, итальянский языки, но каждый раз, когда он случайно бросал взоры на российские паспорта, он, вдруг, вспоминал, что перед ними стоят русские и с ними надо говорить по-русски.