Книга Assassin's Creed. Отверженный - Оливер Боуден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще один солдат напал на меня слева. Мы обменялись несколькими ударами, пока я не прижал его к стене и мое лезвие не пропороло ему мундир, вонзившись в сердце. Повернувшись, я встретил третьего нападавшего, отразил его удар и полоснул по груди, столкнув в грязь. Я перевел дух, отирая с лица чужую кровь. Тем временем Джон расправился с очередным подскочившим к нему солдатом. Чарльз, отобрав меч у одного из своих пленителей, убил сначала его, а потом и другого.
Сражение кончилось. Последним, кто остался в живых, был генерал Эдвард Брэддок.
Мне не составило бы труда оборвать и его жизнь. По его глазам я понял: он тоже это знал. Любые узы, когда-то связывающие нас, – будь то принадлежность к одному ордену или уважение к Реджинальду – перестали существовать.
Я молча постоял, затем опустил меч.
– Сегодня я останавливаюсь лишь потому, что когда-то вы были моим собратом по ордену и в нравственном отношении стояли выше, чем сейчас. Но если наши пути пересекутся снова, я припомню вам все.
Я повернулся к Джону:
– Джон, вы свободны.
Я, Чарльз и Джон повернулись и пошли, торопясь поскорее покинуть это место.
– Предатель! – крикнул нам вслед Брэддок. Его слова были адресованы Джону. – Что ж, иди с ними. Погружайся с головой в их идиотские занятия. А когда ты вдруг окажешься на дне темной ямы, где будешь подыхать с перебитыми руками и ногами, надеюсь, ты вспомнишь мои слова. И они станут последним твоим воспоминанием.
Окончив эту тираду, Брэддок двинулся в другую сторону, перешагивая через трупы своих солдат и расталкивая прохожих. На бостонских улицах всегда хватало солдатских отрядов, и Брэддок легко мог найти себе подмогу. Памятуя об этом, мы решили не испытывать судьбу. Я в последний раз взглянул на тела убитых, распластавшиеся в уличной грязи, и подумал об их сегодняшней миссии по вербовке новобранцев. Наверное, у них и раньше бывали не слишком удачные дни, но чтобы вот так…
Пока мы шли к «Зеленому дракону», горожане старались к нам не приближаться. Ничего удивительного: мы были с головы до пят забрызганы грязью и кровью. Чарльз пытался на ходу придать своей одежде более приличный вид. Джон, почувствовав мою особую враждебность к Брэддоку, захотел узнать ее причины. Я рассказал ему о зверском убийстве голландской семьи.
– С того момента я уже не мог относиться к Брэддоку как прежде, – продолжал я. – Мне потом довелось участвовать еще в нескольких сражениях под его командованием, и каждое оказывалось тягостнее предыдущего. Брэддок сделался ненасытным. Он убивал всех без разбору: врагов и союзников, солдат и мирных жителей, проштрафившихся и невиновных. Если кто-то становился помехой на его пути, он погибал. Брэддок утверждал, что насилие эффективнее любых других мер. Эти слова превратились у него в заклинание. Его необузданная и неоправданная жестокость разбила мне сердце.
– Мы должны его остановить, – сказал Джон, оглядываясь назад и, видимо, считая, что еще не поздно это сделать.
– Возможно, вы правы… Но во мне еще остается дурацкая надежда… Может, еще не все потеряно и Брэддока можно спасти… Понимаю, как глупо надеяться, что человек, погрязший в убийствах, вдруг изменится.
Но такой ли уж глупой была моя надежда? Я шел, продолжая размышлять об этом. Разве сам я не изменился?
«Зеленый дракон» был самым подходящим местом, чтобы узнавать обо всех заговорах, замышлявшихся против нас. И в этом занятии Томасу не было равных. Поручение не казалось ему тяжкой обязанностью. Наоборот, он мог сидеть себе, потягивая эль, и прислушиваться к разговорам других либо выспрашивать у подвыпивших посетителей самые свежие новости и слухи. У Хики это здорово получалось. Он понимал, что от него сейчас многое зависит. Мы нажили себе сильных и коварных врагов. Однако Сайлас Тэтчер был даже не так опасен, как генерал Эдвард Брэддок.
Вчера вечером я сидел у себя в комнате и писал в дневник. Рядом лежал скрытый клинок. Меч я тоже положил так, чтобы сразу до него дотянуться, если Брэддок вдруг вздумает нанести ответный удар. В его намерении отомстить я не сомневался. После вчерашнего мне придется спать вполглаза, обложившись оружием, и постоянно оглядываться. Мысли о такой жизни угнетали, но разве у меня был выбор? По словам Слейтера, Брэддок фактически порвал с орденом. Освободив себя от любых обязательств по отношению к тамплиерам, Брэддок стал непредсказуемым. Что еще хуже, под командованием этого маньяка была целая армия.
Утешало сознание того, что я сумел подобрать себе отличных помощников. Вот и сейчас мы все собрались в задней комнате, где с появлением Питкэрна стало еще теснее. Но, помня, кто нам противостоит, я искренне радовался вхождению Джона в наши ряды.
Когда я вошел, все встали, приветствуя меня; даже Томас, который сегодня был трезвее обычного. Я обвел взглядом своих соратников. Раны на лице Бенджамина почти исчезли. Джон, освободившийся от кандалов подчинения Брэддоку, воспрянул духом. Хмурое выражение на его лице сменилось улыбкой. А вот Чарльзу было не до смеха. Официально он все еще являлся офицером британской армии, и Брэддок имел формальное право затребовать его к себе. Поэтому, если только он не отвлекался на очередную «несуразность» Томаса, то хмурился, думая о своем. Что касается Уильяма, тот по-прежнему был весь в работе. Вот и сейчас он стоял с гусиным пером в руке, сравнивая изображения на амулете с книгой. Потом он снова склонился над картами, отошел к конторке, полистал записи. Пока что все его напряженные усилия не давали результатов. Уильям по-прежнему не мог указать хотя бы примерное местонахождение хранилища.
Я попросил соратников сесть и тоже опустился на стул.
– Джентльмены, по-моему, я нашел решение нашей проблемы. Во всяком случае, Одиссею это удалось.
Упоминание героя греческих мифов произвело на собравшихся разное впечатление. Уильям, Чарльз и Бенджамин глубокомысленно кивали, Джон и Томас испытывали некоторое замешательство. У Томаса поубавилось самоуверенности.
– Одиссей? Еще один новенький? – рыгнув, спросил он.
– Дубина, это греческий герой, – поморщился Чарльз.
– Друзья, позвольте мне объяснить, что к чему, – вмешался я. – Мы проникнем в форт Сайласа под видом своих. Когда окажемся внутри, устроим ловушку, освободим пленных индейцев и убьем работорговца.
Я следил за лицами соратников, обдумывающих мой план. Первым, как ни странно, заговорил Томас.
– Хитро придумано, сэр, – заулыбался он. – Мне нравится.
– В таком случае давайте начинать. Перво-наперво, нам необходимо пристроиться к какому-нибудь конвою…
Мы с Чарльзом расположились на крыше дома, откуда могли следить за одной из городских площадей. Мы оба были в военной форме.
Я оглядел свой армейский наряд. На коричневом кожаном поясе еще остались следы крови Слейтера. Пятно было и на белом чулке. Однако в целом вид у меня был вполне офицерский. У Чарльза тоже, хотя мундир его явно раздражал.
