Книга Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха - Валерий Карышев

Судья стал снова пролистывать бумаги, ища какие-то документы, обосновывающие просрочку содержания Александра под стражей. Но не нашел. Он раздраженно сказал:

— Суд удаляется на совещание.

Минут через сорок, вернувшись, судья сказал, что все домыслы защитника относительно хранения оружия признаются необоснованными, что следствие действовало в соответствии с процессуальными нормами, никаких нарушений с его стороны нет. Что же касается нарушения сроков содержания под стражей, то здесь действительно есть нарушения. И, исходя из этого, суд постановляет: изменить меру пресечения в отношении Александра — освободить его из-под стражи и перевести на подписку о невыезде.

Александр не верил своим ушам. Неужели?!

Его снова вернули в камеру. Адвокат оформлял какие-то бумаги. Наконец засов открылся, и сержант как бы с грустью сказал:

— Александр… на выход!

Выведя его из камеры, он выдал ему листок и сказал:

— Вот подписка о невыезде. Подпиши.

Александр быстро подписал бумагу.

— Будешь являться на допрос по требованию следователя. За тебя поступило поручительство от гражданки…

Александр увидел, что недалеко стоит Тамара.

— Повезло тебе, парень, что у твоей бабы московская прописка. Теперь она за тебя отвечает. Давай, гуляй! — хлопнул его по плечу конвоир.

Александр вышел, радостный и счастливый. Неужели все кончилось?

— Нет, дело не закончено, — сказал подошедший адвокат. — Все зависит от результатов экспертизы.

— В каком смысле?

— Вдруг не подтвердят, что из этого оружия можно стрелять. Но пока ты свободен.

Секретный клиент

КАК ВСЕ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

(Новые подробности по делу Солоника)

В следственном изоляторе номер один, в просторечии именуемом «Матросская тишина», есть специальный корпус. До недавнего времени он назывался корпусом номер девять. Сейчас он получил другое название. Но об этом немного позже.

До 1991 года корпус № 9 был спецтюрьмой, подчиненной КГБ СССР. Было странно и непонятно, почему КГБ, имеющий свою штатную тюрьму в Лефортове, вдруг заимел специальный корпус на территории тюрьмы подчинения МВД. Это было странным и потому, что всем было известно: в последние годы правления Леонида Брежнева обострился конфликт между конкурирующими ведомствами — КГБ, который возглавлял тогда Юрий Андропов, и МВД, которым руководил Николай Щелоков.

Конфликт обострился настолько, что даже поговаривали — каждый из руководителей этих ведомств разрабатывал план ареста своего конкурента, вплоть до его физического устранения. И почему вдруг в тот период на территории тюрьмы МВД свою специальную тюрьму создает КГБ — было непонятно.

Надо сказать, что специальная тюрьма КГБ, конечно, ничем внешне не отличалась от тюрьмы МВД. Никакого отдельного здания у нее не было, просто она занимала корпус на территории тюрьмы МВД. Но в то же время аппарат следственного корпуса № 9 состоял в штате КГБ, поэтому и режим был более строгим, и порядок был образцовым.

В 1991 году, после известных августовских событий, когда КГБ приказал долго жить, в этом некогда всемогущем ведомстве сразу произошли реформы. Следственное управление КГБ было ликвидировано. С потерей следственного управления, естественно, КГБ, тогда уже переименованный, потерял свой следственный изолятор Лефортово и, естественно, корпус № 9.

Этот корпус перешел в распоряжение МВД, хотя персонал сохранился. И наверное, не случайно, что участники событий августа девяносто первого, члены ГКЧП-1, были помещены именно в следственный изолятор № 9 и там содержались.

Трудно объяснить, какие причины побудили руководителей следственной бригады по делу ГКЧП-1 к этому. Может быть, недоверие к следственному изолятору Лефортово, сотрудники которого могли оказать содействие своему бывшему начальнику — шефу КГБ Владимиру Крючкову, может быть, иные причины, но члены ГКЧП оказались именно в спецкорпусе № 9 и просидели там почти год.

Итак, кто же работал и кто сидел в этом спецкорпусе? Прежде всего нужно рассказать о персонале. Конечно, работая над одним из самых громких дел за последнее десятилетие криминальной истории России, о котором подробно расскажу чуть позже, я, посещая спецкорпус, сразу обратил внимание на то, что его персонал значительно отличается от обычного персонала следственного изолятора № 1, хотя расположены они в одном здании.

Главное отличие заключалось в жесткой дисциплине. Конвоиры, выводившие ко мне клиентов, находившихся в спецкорпусе, были более строги, более сдержанны в отношениях с адвокатами. Казалось, что они находились в специальной внутренней оболочке, надетой на них и не позволявшей сделать лишнего шага, сказать лишнего слова.

Не раз я, работая со своими клиентами, пытался заговорить с конвоирами из спецкорпуса на какие-либо отвлеченные темы, но всегда получал формальные, сдержанные ответы. Я сделал вывод, что, вероятно, существует внутренняя инструкция, которой строго придерживаются все сотрудники следственного изолятора спецтюрьмы — не вступать в разговоры и контакты с адвокатами, не говоря уже об их подследственных.

Начальник тюрьмы спецкорпуса № 9 в ту пору непосредственно подчинялся начальнику следственного изолятора № 1 и, в отличие от начальников других корпусов, не был под началом у заместителей начальника тюрьмы.

Кроме того, он, находясь в звании майора, позволял себе ходить в гражданской одежде. Было странно видеть, как по коридору тюрьмы идет худощавый мужчина лет тридцати пяти — сорока, в свитере и джинсах, в то время как любой сотрудник тюрьмы был обязан ходить только в форме внутренних войск. Это лишний раз подчеркивало то, что у него особый статус.

Камеры спецкорпуса отличались от обычных камер изолятора. Прежде всего они были малочисленны. Количество заключенных никогда не превышало регламент, в то время как в следственном изоляторе № 1 в одной камере могло содержаться 100–130 человек.

В спецкорпусе были и отдельные камеры. Одиночками, правда, назвать их нельзя. Они были рассчитаны на двух-четырех человек — имели от двух до четырех «шконок». Но в каждой чаще всего содержался один узник.

В настоящее время корпус № 9, или, точнее, следственный изолятор № 4, имеет отдельную картотеку, отдельный вход в следственные кабинеты, где работают следователи и адвокаты, вызывая своих клиентов.

Кто сидит в так называемой спецтюрьме? Как уже говорилось, там сидят люди, нуждающиеся в особом режиме. Это люди, обвиняемые в особо опасных преступлениях или относящиеся к элите уголовного мира — воры в законе, крупные уголовные авторитеты, а также ряд бывших сотрудников правоохранительных органов — прокуроров, сотрудников милиции, ГАИ, РУОП.

Поэтому именно в корпусе № 9 существовало несколько милицейских камер, где содержались именно бывшие сотрудники правоохранительных органов, находящиеся под следствием.