Книга Лидия Русланова. Душа-певица - Сергей Михеенков

«Повопи, баба, по тятеньке…»

Родилась великая русская певица на Волге под Саратовом, в деревне Чернавке Сердобского уезда, в семье поволжских староверов 27 октября (14 октября по старому стилю) 1900 года. И тогда звали её Агафьей Лейкиной. Под именем Агафьи окрестили её в приходском старообрядческом храме села Даниловки.

Лидией Руслановой она стала потом.

Так пишут искусствоведы, подтверждают это энциклопедии и справочники, им же вторят столичные журналисты, время от времени публикующие на страницах газет и журналов, обыкновенно к каким-нибудь датам и случаям, статьи о жизни великой певицы.

На родине же своих знают лучше. Так вот, по сведениям пензенских историков и краеведов, будущую великую певицу при рождении нарекли Прасковьей. Да и отчество у неё другое — Андриановна. А родиной было село Даниловка Петровского уезда Саратовской губернии. Ныне — Лопатинского района Пензенской области.

Некоторые саратовские краеведы утверждают, что родилась «Прасковья Андриановна Лейкина-Горшенина в деревне Александровке Даниловской волости Петровского уезда Саратовской губернии…». Теперь деревня Александровка и село Даниловка, к немалому огорчению саратовцев, действительно относятся к Лопатинскому району соседней Пензенской области.

Местные хроники повествуют такую историю. В конце XIX века, «лет за десять до рождения Руслановой из волостного села Даниловка Петровского уезда выселились несколько семей — старообрядцев поморского согласия, бывшие крепостные крестьяне. Обосновались они в четырёх верстах от прежнего места жительства, срубив избы на краю оврага, который и поныне прозывается Воровским, на берегу речки Чернавки. Деревеньку назвали Александровкой». Так вот откуда, возможно, пошло название родины Руслановой — от речки Чернавки. Название красивое, запоминающееся. Обронили раз-другой, и пошло гулять по свету — Чернавка, Чернавка…

На выселки, на новый надел пришёл и Дмитрий Алексеевич Горшенин, вдовец. Вскоре он сошёлся с Дарьей Лейкиной, тоже вдовой, мордовкой из недальнего села. У Дарьи по смерти первого мужа, Маркела, осталось двое сыновей — Андриан и Федот. Старший станет отцом нашей героини. За него высватают дочь мельника Ивана Васильевича Нефёдова из Даниловки. Иван Фёдорович тоже старообрядец. И было у него три дочери: Елена, Степанида и Татьяна. Старших мельник скорёхонько выдал замуж. А вот младшая засиделась в девках. После оспы на лице у неё остались глубокие следы, и никто на рябую не зарился. Вот и отдали Татьяну за мордвина, батрачившего на мельнице, тоже старообрядца, Андриана Лейкина.

Андриан, женившись на дочери мельника, выделяться не стал, жил своей семьёй под общей крышей с главой семейства отчимом Дмитрием Алексеевичем Горшениным. Старик был невыносимо строг, крут на расправу и часто несправедлив. Строгий ревнитель старого обряда, он держал в кулаке всю семью, не допуская никаких вольностей. Горшенины, как и многие в окрестных деревнях и сёлах, держались «Древлеправославной Поморской церкви», происходившей «от отцов Соловецкого монастыря и Выговского общежительства».

От «большака» Горшенина, от его деспотизма, в котором он порой доходил до крайности, доставалось всей семье Лейкиных, послушно ходившей под его рукой. Особенно старшей дочери — Паньке.

Исследователь поморского согласия в Саратовском крае С. И. Быстров в монографии, изданной в 1923 году, писал: «Верования поморцев сводятся к следующим основным положениям: со времён патриарха Никона в русской церкви наступило царствование антихриста, который не есть определённое лицо, а совокупность нечестия и отступления от истины. А поэтому священство истинное в мире уничтожилось, нет также и причащения тела и крови Христовой; нет и крещения истинного, потому что „еретическое крещение не есть крещение, но паче осквернение“. В силу этого поморцы — все миряне; иерархия у них отсутствует. Богослужение совершается самими мирянами. Предстоятельствует при богослужениях наставник, избираемый из мирян, который и совершает у них соответствующие требы: крещение, исповедь, молебны при бракосочетании и проч. Всех приходящих к ним в общение они перекрещивают вновь, отсюда их называют иногда „перекрещенцами“».