Книга Прекрасная дикарка - Анна Ольховская

– Ну, или литовец. Этот, организатор который. Он же с акцентом разговаривает, ты что, не заметил? О, а вот и наша Степанида! – обрадовалась Жанна, увидев входящую в зал старуху. – Сюда иди, к нам!

Ведьма кивнула и тяжело опустилась на стул рядом с Михаилом.

– Ну, как дела? – озабоченно поинтересовался тот, приглядываясь к бабке.

– Ниче, получшело, – вяло проговорила Степанида. – Дохтур тут и взаправду хороший.

– А где твой мешок?

– Какой еще мешок?

– Ну, тот, что у тебя на груди висел.

– А, энтот, – безразлично махнула рукой старуха. – Дык порвалси он, материя старая была, вот и порвалси. Все травки высыпались, жалко, конечно, но я и без травок девке нашей подмогну.

– Ну подмогни, – усмехнулся Карманов. – Хотя она, по-моему, и без твоей помощи отлично справляется.

И на самом деле, Изабелла окончательно завладела симпатией зала. Эта нежная, но в то же время очень мужественная женщина, больше трех лет прожившая рядом с монстром, – в чем она могла быть виновата? Только в том, что любила этого человека? Которого теперь и человеком-то называть не хотелось.

– Скажите, – с места поднялась корреспондентка одного из популярнейших женских изданий, – а что вы чувствуете к Алексею Майорову после всего случившегося?

– Я… – Изабелла смущенно отвела глаза и легонько прикусила нижнюю губку, словно стесняясь произнести правду. – Несмотря ни на что, я люблю этого человека. И ничего не могу с собой поделать…

Собравшиеся в зале разом загомонили – кто-то возмущенно, кто-то восхищенно, кто-то с недоумением.

– Молодец, Тонька! – Михаил возбужденно подтолкнул жену в бок. – Классно играет! Сейчас тысячи телезрительниц умильную слезу пустили!

– Тише ты! – зашипела Жанна. – Услышат ведь!

– Да ладно тебе, им не до того. Они… Стоп, – нахмурился Карманов, – а этот чего граблю тянет?

– Да, пожалуйста, господин Падма, – тот самый организатор пресс-конференции, с акцентом, кивнул адвокату Майорова.

– Спасибо, – вальяжно пророкотал тот, поднимаясь. – У меня тоже есть пара вопросов к госпоже Евсеевой.

– К кому? – как-то нарочито удивленно переспросил организатор.

– К Антонине Евсеевой, пациентке психиатрической клиники закрытого типа, которую вы, господа, знаете под именем Изабеллы Флоренской.

ГЛАВА 36

Несколько мгновений в зале все сильнее, со звоном, растягивалась тишина. Пока не лопнула, разметав осколки выкриков по всему помещению. Больше всего, конечно, досталось Падме, но все долетавшие до него вопли рикошетили о невозмутимость адвоката.

– Черт, откуда он узнал? Откуда? – Жанна сейчас меньше всего беспокоилась о сестре, ей казалось, что стул, на котором она сидела, начал потихоньку дымиться. Ощутимо запахло серой. – Миша, надо уходить! Срочно!

– Не дергайся, – сквозь зубы прошипел Карманов. – У него нет никаких материальных доказательств, люди, которых я тебе рекомендовал, работу обычно выполняют качественно и следов не оставляют. Если даже этот адвокатишка и вынюхал что-то, доказательств у него нет. Он блефует, рассчитывая, что Изабелла задергается и выдаст себя. Главное, чтобы твоя сестра не подкачала.

– Держись, Тонька! – прошептала Жанна, стиснув кулаки так, что длиннющие накладные ногти до крови впились в ладонь. – Не сдавайся!

А Изабелла, побледневшая до мертвенной синевы, явно и не собиралась сдаваться. Неизвестно, что именно помогало ей – препарат Михаила Карманова, помощь Степаниды, а может, и то и другое вместе – но удар она держала хорошо.

Девушка не стала возмущенно кудахтать «Да как вы смеете!» и бить себя кулаком в грудь. А вылившаяся ей на лицо бледность сделала ее красоту еще более хрупкой, более ранимой. Дрожащей рукой она потянулась к графину с водой, но тот самый кареглазый организатор учтиво опередил ее, протянув наполненный стакан.

Изабелла едва заметно кивнула, отпила немного воды, постукивая зубами о край, отставила стакан в сторону и гордо выпрямилась, глядя адвокату прямо в глаза.

Шум в зале начал стихать, все ждали ответа. Репутация не позволяла Геннадию Падме бросаться голословными обвинениями, а значит… А фиг его знает, что это значит!

– Я прекрасно понимаю, Геннадий Венедиктович, – устало проговорила девушка, – зачем вам понадобилось оклеветать меня. Хотите отвлечь внимание прессы от своего подзащитного? Ну как же, теперь все ясно – бедный Алексей три года жил рядом с сумасшедшей, вот и не выдержал, пошел вразнос. Так, да? – грустная, понимающая улыбка, хрустальная слеза, скатившаяся по щеке. Подрагивающей рукой Изабелла вытерла слезы и заговорила чуть громче: – Хорошо, если это поможет моему мужу, пусть так и будет. Я согласна назваться как угодно – и Антониной, и Прасковьей, и Аграфеной, я буду кем угодно – и сумасшедшей, если прикажете, только бы Алексею было хорошо!

Проняло даже мужчин, присутствовавших в зале, что там говорить о женщинах! Со всех сторон послышались умильные всхлипы и даже классическое растроганное «о-о-о!». Жанна облегченно выдохнула и только сейчас почувствовала боль и увидела кровь на ладонях. Но это все такая ерунда, главное – Тонька явно переигрывает самого Падму!

Рядом послышался всхрап лошади. Это что, кавалерийский полк на пресс-конференцию пожаловал?

Нет, это старая карга, которую сюда привели исключительно ради помощи Изабелле, нагло дрыхнет! Голова свесилась, нос почти до груди достает, с нижней губы слюни капают – помощница, блин!

Жанна уже собиралась со всей дури пнуть бабку, но муж остановил порыв:

– Да не трогай ты ее, начнет блажить спросонья, внимание к себе привлечет! Тонька и без нее прекрасно обходится, лекарство действует просто отлично! Я и сам не ожидал такого эффекта!

– Ну, здесь, думаю, не только лекарство, – гордо улыбнулась Жанна, – здесь еще и характер имеется, наш, евсеевский! И никакая падла нас на кривой козе не обскачет! Видишь, весь зал уже на стороне Тоньки, и если адвокатишка еще попробует на нее грязь лить, это вызовет совсем не тот эффект, которого он ожидает.

– Что-то он не похож на побежденного, – проворчал Михаил, наблюдая за спокойно пережидавшим шквал эмоций адвокатом.

Откинувшись на спинку стула, Падма сцепил пальцы на животе в замок и ласково смотрел на хрупкий и нежный символ Самопожертвования. Потом о чем-то пошушукался с Хали Салимом и едва заметно кивнул кареглазому организатору.

Это совсем не понравилось Михаилу, успокоившееся было чувство тревоги снова выползло из норы и затрясло погремушкой на хвосте. Они что, знакомы? И Салим вроде подмигнул этому типу с акцентом. Ох, неладное что-то затевается, надо по-тихому линять отсюда.

Карманов наклонился к плечу жены и коротко шепнул прямо в ухо:

– Уходим.