Книга Шерлок Холмс и узы крови - Фред Томас Саберхаген

Впоследствии, восстанавливая события, мы узнали, что в дверь гостиной Бекки, где она читала книгу, тихо постучали. Открыв дверь, девушка столкнулась лицом к лицу с тем самым человеком, который перевернул лодку. Он потирал затылок, словно тот болел. Сейчас он был полностью одет, но Бекки не сомневалась. что уже видела эти зелёные глаза.

У неё промелькнула мысль, что нужно закричать…

На месте Кулакова я бы, пожалуй, оставил какой-нибудь знак своего торжества. Может быть, злорадную записку, в которой хвастался бы, что снова наказал своих врагов, и угрожал сделать что-нибудь похуже.

Кулаков не сделал ничего подобного. Ребекка исчезла в чём стояла, ничего с собой не взяв.

Через несколько часов после похорон Абрахама Керкалди Мартину Армстронгу рассказали о смерти Луизы. Кроме того, Шерлок Холмс серьёзно побеседовал с ним о вампирах.

Когда стемнело, Дракула тоже прочёл молодому человеку краткую лекцию на ту же тему, сопровождая её наглядной демонстрацией. В результате этих совместных усилий до Мартина наконец дошло, в каком положении он бы оказался, останься Луиза в живых. Поскольку голова американца была забита множеством других проблем, ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что мистер Дракль тоже вампир.

На следующий день после исчезновения Ребекки из Норбертон-Хаус гроб с телом её старшей сестры во второй раз за это лето был выставлен в лучшей гостиной. И родители Луизы во второй раз облачились в траур и сидели у гроба покойной дочери.

Было заметно, что отец с матерью доведены до грани сумасшествия горем и неизвестностью. Они не могли отрешиться от мучительной надежды, что это опять какая-то ошибка и Луиза снова к ним вернётся. Вскоре Маделина слегла, и её врач диагностировал воспаление мозга. Эмброуз что-то бессвязно бормотал, утверждая, что тело в гробу якобы сконструировано из «психо-пластического материала». Этот термин был тогда в ходу у некоторых медиумов.

— Это… вот это не моя дочь, джентльмены, — сказал он, с любовью глядя на усопшую, как если бы то была фотография Луизы или её скульптурный портрет. — Это всего лишь репродукция, созданная спиритическими силами.

А Мартин Армстронг, достав из ящика комода и снова надев траурную повязку, которую совсем недавно снял, смотрел на свою возлюбленную в гробу — снова.

Это лицо он покрывал поцелуями, это тело обнимал и жаждал вновь обнять. Но это действительно его Луиза — или же нет? Живая, смеющаяся, застенчивая девушка, с которой он катался на лодке и устраивал чаепития в саду летним полднем?

И самое главное: кем бы ни была эта женщина, мертва ли она на самом деле?

Армстронга постоянно терзал один и тот же кошмар: ему мерещилось, как Луизу насилуют и она превращается в вампира. Он опасался, что ему тоже грозит превращение. Правда, в его случае всё начиналось гораздо более приятно и постепенно, но вдруг результат окажется аналогичным?

Страхи и сомнения, возникшие, когда молодого человека посещала по ночам его любовница-вампир, теперь вернулись и стали вдвое сильнее.

Армстронг сказал мне, что, кажется, никогда больше не сможет поверить в смерть.

С дрожащими руками, белый как мел, он смотрел на бледное, так странно изменившееся лицо. Луиза стала ещё красивее, как иногда бывает в подобных случаях, и эта совершенная красота надрывала душу.

Возвратившись к себе в спальню, где было зеркало, Армстронг запер дверь и принялся рассматривать своё отражение; его успокоило, что оно всё ещё чёткое. Он искал изменения, предвещающие превращение в вампира. Ничего не обнаружив, молодой человек приободрился.

На минуту-другую он даже забыл, что теперь пропала Бекки.

Шерлок Холмс, беседуя со своим кузеном, сказал, что Луиза Алтамонт неповинна ни в каких серьёзных преступлениях. Она была лишь заложницей, которую использовал Кулаков, и заслужила, чтобы её смерть была отомщена — точно так же, как смерть любого живого человека.

Дракула повторил свои замечания касательно состояния рассудка Луизы, на этот раз добавив кое-какие детали. Смысл заключался в том, что вампиры даже больше поддаются гипнозу, нежели простые смертные. Ведь само бытие вампиров зависит от того, что их плоть заколдована по их собственной или чьей-то воле. Это объясняло, как мог Кулаков заставить Луизу докучать её родителям разговорами о каком-то сокровище — сокровище, которое, возможно, существовало лишь в расстроенном мозгу вампира.

Эмброуз Алтамонт извинился передо мной и Холмсом за то, что проявил по отношению к нам несправедливость.

Смерть старшей дочери и похищение младшей, возможно, явились бы для прежних Эмброуза и Маделины, обладавших ясным умом, серьёзными причинами наконец-то пригласить Шерлока Холмса в свой дом и признать свои ошибки, смиренно прося моего друга помочь. Но теперь Эмброуз был сломленным человеком, которого удары судьбы превратили в милое, кроткое существо, жившее одной минутой. Его смутно волновало происходящее, но он уже не испытывал ни ужаса, ни горя. Он твердил, что нет нужды ни о чём тревожиться, ведь то, что лежит в гробу в гостиной, вовсе не Луиза, а просто психо-пластическая конструкция. Его девочка снова придёт, когда будет устроен новый спиритический сеанс. А этот сеанс обязательно проведут, как только его дорогая жена оправится настолько, что сможет в нём участвовать.

По словам врача Маделины Алтамонт, она сейчас прикована к постели и не способна ничего воспринимать, да и вообще неизвестно, поправится ли она.

Перед тем как мы покинули дом, Холмс снова попытался растолковать всё отцу Луизы. Он говорил с ним ласково, медленно выговаривая слова.

— Призрак девушки в белом на сеансе действительно был вашей дочерью, хотя в то время она не была мертва. А то, с чем мы имеем дело сейчас, нечто более странное и ужасное, нежели смерть.

Я невольно взглянул на Дракулу, проверяя его реакцию на это замечание. Губы графа сложились в насмешливую улыбку.

— Я с этим совершенно согласен, доктор. Жизнь, несомненно, более странная и ужасная вещь, нежели смерть.

Когда мы вышли из дома, Холмс ворчливо пожаловался мне, что это не первый случай, когда его клиент сходит с ума, но от этого не легче.

— Клянусь всем святым, Уотсон, что доберусь до этого дьявола, который сотворил такое. И когда я доберусь…

Между тем мой роман с Сарой был в самом разгаре, и вампир-соблазнитель (то есть я) продолжал постоянно посещать эту молодую женщину в её комнате по ночам или на территории имения Норбертон-Хаус в сумерки.

Уотсон, обнаружив нашу связь (понятия не имею, каким образом), был возмущён и, проявив мужество, высказал мне всё в лицо.

Соображения чести и долга умерили мою естественную реакцию на такое бесцеремонное вмешательство в мои дела, и Уотсон не пострадал. В этом частично заслуга Сары, которая, благоразумно решив развести двух мужчин, уговорила мистера Дракля сопровождать её на маленькое кладбище, где лежит её дорогой брат. Она сказала, что хочет отнести на могилу свежие цветы.