Книга Кольцо Дамиетте - Елена Гантимурова

– Симон не отличался от других рыцарей привычками к пище и питью, он не слыл очень набожным, но молился вместе с нами, в сражениях был беспощаден к нашим врагам…

В нескольких мелких стычках с сарацинами, которые в этот период случились одна за другой, тевтонец показал себя опытным и смелым бойцом. Симон умел предугадывать действия противника, и пару раз его советы уберегли отряд графа от ненужных потерь. А в бою недалеко от Каира, в одном из последних сражений перед окончанием Крестового похода, рыцарь спас графу жизнь.

Сейчас, вспоминая события за последние два года, все связанное с Симоном казалось подозрительным. Но тогда, лежа в палатке с раненым плечом и морщась от прикосновений лекаря, граф сам предложил тевтонцу перейти под знамена Хоэнверфена. В том бою рыцарь прорвался к окруженному тремя всадниками пешему Эдмунду, едва успевшему соскочить невредимым с упавшего замертво коня. Не подоспей Симон вовремя, дело не ограничилось бы легким ранением.

Со временем доверие лишь укрепилось, и граф приблизил Симона к себе в качестве оруженосца. После окончания Крестового похода, когда воины герцога Австрийского получили приказ вернуться на родину, граф сам позвал немолодого крестоносца следовать в Хоэнверфен. И до вчерашнего дня ни разу не пожалел об этом.

Сбивчивый рассказ Катарины показался графу недостаточным для объяснения внезапного бегства оруженосца. С какой целью сарацинский лазутчик много месяцев находился в замке? Почему он обнаружил себя лишь сейчас? Закралось предположение, что целью являлось покушение на герцога, который как раз в эти недели вел переговоры с римским престолом о новом Крестовом походе. Возможно, Симон-Салех намеревался таким образом расстроить альянс между папой и маркграфством, ослабив ряды крестоносцев. Граф Эдмунд задавал себе вопросы, ответить на которые был не в силах.

Одно оставалось бесспорным: если Салех не будет схвачен, то нет сомнения, что граф Хоэнверфен проведет много времени в немилости.

* * *

В то время как посланный отряд двигался по дороге к перевалу, замок отмечал приезд его светлости. Накрытые столы, музыка и лавирующие с подносами слуги не смогли создать веселье и развеять напряженную обстановку. Гости, склонив головы друг к другу, негромко обсуждали новости, которые вездесущая прислуга доносила господам. Очень скоро о происшествиях, угрюмой чередой посетивших Хоэнверфен, стало известно за каждым столом. Разговоры не мешали приглашенным отдавать должное графской кухне, но атмосфера в пирующем зале была полна недомолвок и подозрений.

Что мне за дело до рассвета!

Мне безразлично, день или не день.

Не мне сияет солнце это.

Глаза поддернула скорбная тень.

Пусть веселятся все, кому не лень.

Теперь мне все едино:

Куда себя ни день,

Кручина да кручина.

Поют напрасно птицы мне.

До певчих ли мне птиц теперь,

Когда зиме не рад я и не рад весне.

Менестрель давно закончил пение и теперь замер посередине зала, ожидая приказания – уйти или продолжать. Граф Эдмунд покосился на сидевшего справа герцога Леопольда. Герцог едва заметно кивнул, и граф взмахнул рукой. Свирель и размеренный плавный голос зазвучали вновь, а хозяин замка погрузился в невеселые раздумья.

«Актрису убил Симон… Если верно, что женщина узнала его, то она не оставила бедняге выбора… Случайность… Ими полна жизнь… И надо же этой встрече произойти в моем замке». – Вокруг помолвки складывалась непростая ситуация, и граф тщетно пытался вернуть события в нужное русло.

Итак, смерть Мариам можно считать случайностью – впервые попав в замок, актриса никак не связана с брачной церемонией. Об этом чисто внутреннем деле при герцоге Австрийском можно и не упоминать, а вот гибель посланника молчанием не обойти. Из рассказа Катарины вытекало, что Флориан был убит, а не оступился по неосторожности, прогуливаясь в неурочный час по крепостной стене. Убийцей, как и в первом случае, оказался Симон-Салех.

«Что за мрачная сила притянула все эти преступления? Неужели во всем повинно злополучное кольцо?» Золотую спираль так и не нашли. А если девчонка права? Тогда придется отпустить актеров, а утвержденный приговор отменить. Да и черт с ними! Зато у графа на руках окажется козырь – хорош посланник! Забрался в сокровищницу, а затем передал кольцо Симону. Велика вероятность, что оно покинуло крепость вместе с беглецом. Вернется кольцо или нет, граф будет настаивать на том, чтобы церемония состоялась. Эдмунд Хоэнверфен не привык отступать и чуть не вспылил прилюдно, когда Лаура первая объявила намерение перенести помолвку. С трудом сдержав гнев, – решение давно принято, а мнение строптивой девицы никто не спрашивает! – граф согласился дождаться приезда герцога и оставить окончательный вердикт на усмотрение его светлости.

Длинные пальцы рассеянно покручивали резной кубок, пряный аромат темно-красного напитка достиг ноздрей, отвлекая от мрачных мыслей. Прошлым летом виноградники на склонах дали неплохой урожай. Хозяин Хоэнверфена усмехнулся – «Ничего, мы еще посмотрим, кто окажется в выигрыше!»

За трапезой герцог был немногословен. Выслушав доклад графа о мерах, принятых для поимки преступника, Леопольд Австрийский, казалось, совершенно потерял интерес к случившемуся.

Понимая, что под маской равнодушия герцога кроются гнев и раздражение, граф не вступал в застольные беседы, предоставив отцу и кузине развлекать гостя.

Хедвиг, со сложной высокой прической под легким покрывалом, казалось, не было никакого дела до волнений в замке. Она невозмутимо слушала балладу, а когда певец закончил, изящным движением передала через слугу несколько монет.

– Я слышала, ваша светлость, что в египетском походе Христовым воинам явилось много святых знамений. Наш священник, отец Бенедикт, много рассказывал об этом.

– Я знаком со святым отцом, – соглашаясь, герцог кивнул, – и могу подтвердить его слова.

– О, как только мы устроили лагерь, стало совершенно темно, луна совсем исчезла с небосвода, – кубок с вином со стуком опустился на покрытую кумачовым полотном столешницу, – и это явилось знамением Господним! – Узловатый в суставе палец наставительно устремился вверх. – Помнит ли ваша светлость штурм Башни? Когда мы пошли на приступ, град каменьев и потоки греческого огня не смогли уничтожить наши корабли, а пожар на плавучих укреплениях чудесным образом угас! Нет, пусть говорят что хотят, – старший из владельцев Хоэнверфена сурово сдвинул седые брови, – а я уверен, что взятие Дамиетте было делом Божьим, а не человеческим!

Герцог Леопольд снисходительно кивал, изредка вставляя свои замечания.

– Это правда, что при осаде в Дамиетте почти не осталось жителей? – Голос кузины графа звучал бесстрастно и ровно. – И, когда победители проникли в подвалы на нижних этажах Башни цепей, ни одна живая душа не встретилась на их пути? Сокровища никто не охранял…

Два кресла за столом пустовали. Лаура все еще не пришла в себя после пережитых волнений. Катарина, понимая, что подруга по чистой случайности осталась жива, неотлучно находилась при ней.