Книга Дочь седых белогорий - Владимир Топилин

Ченка подавлена, разбита, опустошена. Причина всему – разлука с Дмитрием. С его уходом остановилось течение времени, замерло торжество грядущей жизни, улетело в пропасть девичье счастье. За всё время их знакомства девушка настолько привыкла к русскому, что не представляла своей дальнейшей жизни без него. Он ворвался сумбурным хаосом, страшным смертоносным ураганом. Но потом превратился в доброго, чувственного, ласкового человека.

Вопреки всем законам тайги он стал частью её существа, первым мужчиной, прикоснувшимся к её невинному телу. Не понимая всего происходящего, Ченка в конце концов доверилась ему, приняла таким, какой он есть. И полюбила. Всей своей наив ной детской душой и горячим сердцем. Может быть, потому, что ещё никого и никогда не любила. Ласковые руки, нежные губы и эмоциональные чувства заставили утонуть её в гармонии любовной страсти.

Она уже не противилась ему, как это было впервые. Постоянная мысль – быть рядом – куколкой-древоточицей съедало её мозг. Дни напролёт она старалась ехать рядом с ним, на привалах сидеть около него, вечерами у костра трепетно смотреть на него через пламя. А ночью держать в своей ладошке его крепкую мужскую руку, слышать дыхание, чувствовать ритм бьющегося сердца. Постоянное желание быть ласковой, доброй, отзывчивой, угодить ему сделало девушку покорной рабыней, не отдававшей себе отчёта в настоящем и не желавшей знать, что будет дальше. Может быть, поэтому в редкие случаи единения она безропотно, с ответной лаской отдавала ему своё юное тело и, чувствуя себя половинкой, единым целым, упивалась его любовью.

Любовная связь не прошла даром. Однажды утром, несколько дней назад, Ченка почувствовала, что с ней что-то происходит. Это ощущение, как предупредительный крик желны, заставило насторожиться, раскололо взорвавшееся сознание на мелкие частички радужной пыли, ударило о неприступную стену отвесной вершины, подтолкнуло и остановило на краю бездонной пропасти. Не допуская мысли об этом, девушка старалась успокоить себя, терзалась сомнениями. Однако реальность напоминала о себе всё чаще и чаще, пока наконец-то она не поняла, что в ней зародилась и живёт новая жизнь.

Об этом знала только она. Ченка не решалась сказать о своей беременности Дмитрию, потому что не знала его реакции. Если сказать точнее – боялась его, всё откладывала разговор на будущее. Со страхом ловила себя на мысли, что будет, когда об этом узнает отец? В одиночестве плакала, корила себя и твёрдо решалась открыть тайну любимому человеку завтра. Но наступало утро, проходил день, вечер, и всё повторялось сначала. До тех пор, пока он не уехал.

Его отъезд для Ченки страшнее удара медвежьей лапы. Она осталась одна со своей болью и тоской, стала жить одной мыслью – ожиданием. Теперь она твёрдо решила, что по приезде Дмитрия расскажет ему обо всем, так как больше и дальше скрывать своё состояние нельзя.

Но Дмитрий не сказал, когда вернётся. Он даже не знал, куда едет и как долго продлятся поиски русского поселения. Может быть, неделя, две, месяц или даже год… Год?! От одной этой мысли Ченка холодела: через год уже всё решится! Да какой год? Пройдёт месяц, от силы два – и отец всё поймёт. Что тогда он скажет? Нет, Дмитрий не может так поступить. Он тоже любит Ченку и вернётся скоро, очень скоро! Может быть, завтра. Или через три дня. В крайнем случае через десять ночей. Тогда она расскажет ему всё. Дмитрий выслушает её, поцелует, улыбнётся и попросит у Загбоя разрешения взять её в жёны.

Представив счастливый конец, Ченка улыбалась и тихо напевала добрую песню. Стараясь как можно быстрее провести время, она загружала себя работой: с утра до позднего вечера скоблила, кроила, резала, сшивала шкуры для будущего чума. Представляла, как им будет хорошо жить в новом тёплом жилище втроём: ей, Дмитрию и отцу.

Она тщательно, прочно стягивала крепкой ниткой швы, чтобы холодный ветер и мороз не пробрались внутрь нового жилища. Ченка будет поддерживать костёр, вкусно готовить и наводить порядок, чтобы в чуме всегда было тепло и уютно. А потом, когда у неё родится ребенок, они сделают еще один, новый чум, и тогда уже будут жить отдельно от отца – спокойно и счастливо.

Окрылённая заоблачными представлениями, девушка наконец-то дошила шов, накинула клинообразный покров на шесты, закрепила их сухожилиями сохатого и залюбовалась новым строением. Чум получился большой, высокий, просторный. В нём с запасом хватит места не только им, но и гостям, кто попросится переночевать в лютую стужу предстоящей зимы.

Большая, основная, часть работы на сегодняшний день была завершена. Теперь Ченке оставалось только посмотреть оленей, подогнать их на ночь поближе к стойбищу и приготовить ужин.

Первую часть своих обязанностей она выполнила быстро. Сытые животные паслись неподалёку от озера в заболоченной низменности. Девушка перегнала верховиков, самым ретивым быкам привязала чанхай и отпустила их на волю. Теперь до самого утра олени будут находиться под её присмотром.

Ченка тайно улыбнулась себе: в её голове уже давно зрела головокружительная мысль. Она хотела встретить Дмитрия в красочном наряде, с красивыми украшениями. Для этого у неё уже было готово новое, в оборках горностаевых шкурок платье, мягкие, заячьи лекомеи[27]и шикарное, расшитое чектылем хольмэ. Дело оставалось за малым. У неё не было серёжек.

Когда-то давно, в далёком детстве Ченка видела, как девушки её племени цепляют в уши белоснежные пушистые шарики, вырезанные из надхвостной железы лебедя. Украшение, заменявшее серёжки, у эвенков считалось вершиной красоты и совершенства. Девушка, носившая их, считалась самой красивой, очаровательной и привлекательной среди своих подруг. На неё всегда обращали своё внимание юноши и мужчины. К ней относились с должным уважением парни и с некоторой завистью подруги. Тех, кто носил такую красоту, сватали в первую очередь.

К мысли иметь естественное природное украшение девушку подтолкнул Загбой. Уезжая на голец, он попросил дочь пострелять на озере гусей. Несмотря на запасы сохатиного мяса, мягкая жирная гусятина не помешает. Некоторое разнообразие пищи придавало силы, энергии, скрашивало серый досуг охотников в долгие зимние вечера светлыми воспоминаниями о красках и прелестях лета и осени, да и вообще являлось незаменимой частью праздничной трапезы.

Со вчерашнего вечера дочь начала выполнять просьбу отца. На недалёком перешейке озера, что длинным языком уставшей собаки врезался в водную гладь, Ченка соорудила скрадок. Густые переплетения тальников прекрасно скрывали юную охотницу и делали её невидимой от водоплавающей птицы. А зоркие глаза девушки незаметно наблюдали из зарослей за добычей, помогали выбрать из разнопёстрой массы наиболее крупных особей. Сегодня рано утром охота увенчалась успехом. За какой-то час она добыла трёх огромных, по-осеннему упитанных гусей. Дальнейший промысел обещал быть более удачным. Наблюдая за озером, Ченка видела, как на вечернем закате с севера прилетели и подсели к общей массе птиц два больших клина казарок. А это значило, что утренний рассвет мог подарить ей ещё несколько желанных трофеев.

Однако заветной мечтой, страстным желанием девушки оставался один из тех шести лебедей, что в гордом одиночестве, отдельно от всех, у острова плавал всё это время после прибытия каравана в эти места. Но как убить лебедя, если он недосягаем для выстрела?