Книга Путь к золотым дарам - Дмитрий Баринов

Длиннобородый старик, жмурясь, наблюдал, как редеет скопище тёмных тварей, как тают и исчезают чёрные тела погибших. Он замечал, как молодая женщина всё более откровенно и довольно усмехается, глядя на поражение его воинства. Наконец он ударил кулаком по блестящему серебру:

— Хватит! Разгулялись в святом месте богохульникам этим на радость, на показ! Всех этих летунов да ревунов разгоню, а из смертных никого живым с горы не выпущу, чтобы не глазели на битвы богов!

— Пожалей хоть колдуна своего бестолкового, — иронически заметила женщина.

Взмахнув руками, старик взлетел к потолку пещеры, и тот расступился перед ним, открывая путь наверх. Проводив его взглядом, женщина вполголоса сказала:

— Кажется, пора вызывать маму.

Последние из тварей, защищавших храм, гибли или разбегались, когда его внутренность вдруг озарилась зловещим синим светом. Вспыхнули огоньки в глазах черепов на стене и в яме. Зелёным пламенем загорелись глаза идола, и каменный старец начал расправлять сгорбленные плечи. В тяжёлой чёрной руке заходила кочерга, шевеля в яме черепа, словно уголья. Повинуясь её движениям, черепа стали подниматься над полом. Откуда-то из тьмы появлялись и прирастали к ним снизу позвонки, а к тем — ключицы, рёбра и другие кости. Всё выше поднималась кочерга, и вслед за ней вставали из ямы целые скелеты. Плиты пола ходили ходуном, вздымались, отваливались, и из-под них вырастали всё новые ожившие костяки. Другие черепа отделялись от задней стены, обрастали костями и собирались вокруг идола. Были то настоящие кости или их призрачные подобия?

— Видите, побратимы? Никогда не стройте таких храмов, даже в рабстве, или будете охранять их и по смерти! — крикнул Яснозор.

А оживший идол уже шёл к дверям храма, тяжело ступая каменными ногами и высоко поднимая кочергу, и впереди него шли скелеты — почти неотличимые друг от друга, одинаково скалившие оголённые зубы. Безоружные, они не выглядели от этого менее грозно. Кто знал, что могло нести смерть: взгляд или прикосновение воскрешённых Чёрным богом? И какое оружие могло остановить самого каменного старца?

Воевода гуцулов поднял секиру, громко выругался:

— Побей вас Перун, сожги Даждьбог! Могли ведь восстать, в бою пасть, как мужам пристало. А умерли, как бараны под ножом. И смеете на нас, живых, идти? Выходите из своей норы, узнаете, кто такие гуцулы!

Ардагаст положил руку на меч, крепче сжал Огненную Чашу, готовясь биться сразу с мертвецами и даками. И тут шестеро дивных животных разом бросились на чёрные стены и кровлю храма, заливая их ослепительным светом, кроша ударами молний. И чёрный камень не выдержал. Треснула и провалилась крыша. Грудой камней обрушились стены, давя оживших мертвецов, обращая в прах их кости.

Каменный старец пытался выбраться из-под руин, расшвыривая руками и кочергой камни. Но в него разом ударили молнии из клюва Рарога и пасти медведя и обратили ожившего идола в груду обломков, а железная кочерга под огненным дыханием змея растеклась по камням, оплавляя их. Крылатый конь ударил копытом, земля осела, и обломки провалились куда-то вниз.

А там, внизу, глубоко под землёй, седобородый старик с шумом упал на пушистый ковёр. Со стоном приподнявшись, он увидел над собой, помимо супруги, женщину средних лет с прекрасным добрым лицом.

— Не ушибся, сынок? — участливо спросила женщина. — Морана тебе сразу ковёр подстелила. Заботливая у тебя жена...

— Позаботилась бы лучше прогнать зверье это от храма. Любит ведь мечом махать, — проворчал старик.

— А мне сейчас не время в среднем мире быть. И храм не мой, а твой, — ответила Морана.

— Эх, какой храм был! — сокрушённо вздохнул Чернобог. — Надо было мне вместо кочерги взять ту секиру, к которой они все руки тянули. Оружие богов одни боги давать могут!

— А зачем ты её держал в этом храме? Для какого злодея невиданного берег? — возразила Мать Богов. — Теперь в ней столько силы накопилось, что и богу опасно давать, не то, что смертному. Отдохни-ка ты, а я наверх пойду, сама ею распоряжусь... А ты жди в Маричейке, — шепнула Лада на ухо дочери.

Наверху люди молчаливо глядели на остатки храма. Чудо-звери исчезли, и о схватке богов напоминали лишь чёрные камни и белевшие между ними обломки костей. А ещё — ящик из каменных плит. На треснувшей верхней плите было высечено изображение секиры. Децебал вскинул голову, бросил непокорный взгляд на Ардагаста:

— Возьми Секиру, царь росов. Мне хватит мужества погибнуть в бою с тобой.

Досада сжала сердце Зореславича. Он вовсе не хотел убивать этого отважного царевича, так похожего на него самого — недавнего. А главное — не хотел войны между царством Фарзоя и Дакией, в которую непременно вмешаются Рим, западные бастарны, роксоланы... Пойди это втолкуй отчаянному царевичу, у которого в голове одни подвиги!

Отбросив обломки плиты, Вышата и Яр достали Секиру Богов и вместе вручили её Ардагасту. Знаки Солнца и Молнии, покрывавшие лезвие и древко секиры, светились так, будто сама она внутри состояла из одного небесного пламени.

— Будь осторожен, царь. Гляди, чтобы ты владел этим оружием, а не оно тобой, — сказал Вышата.

Зореславич взял секиру — и всем телом ощутил скрытую в ней силу двух могучих стихий. Сила рвалась наружу, вливала в человека желание испытать себя, сокрушить всякого, кто посмеет встать на пути, показать обретённое могущество на чём угодно. Ардагасту вспомнился убитый им в Индии царь-грек Стратон, не совладавший с пьянящей душу мощью оружия богов.

Децебал обнажил меч, поднял руку к застёжке с ликом Биребисты, и тут глаза царевича встретились с доброжелательным, но настойчивым взглядом Вышаты.

— Прежде чем призывать на помощь дух Биребисты, узнай, кто он был. Его отвага и воля не знали границ. Мы в Братстве Солнца надеялись: вот явился великий царь, который сделает то, что не удалось Митридату, — сплотит народы Севера и сокрушит ненасытный Рим. Перейди царь гетов и даков римскую границу — и мы подняли бы тысячи рабов в помощь ему. Но Галлия истекала кровью в боях с легионами, а Биребиста в это время истреблял и гнал на запад дунайских кельтов. Потом он принялся уничтожать бастарнов, разрушать греческие и скифские города. Венеды на Днепре укрепляли городки, ожидая его нашествия.

— А вы жалели, что не можете завладеть душой великого царя и превратить его в свою куклу? — ехидно спросил Валент.

— Душой Биребисты уже владел демон, и имя ему — Декеней. В Египте этот колдун выучился злой мудрости Сета и змей. По его наущению царь гетов убивал и разрушал без меры, без нужды, без милосердия. Секира Богов в его руках несла только зло. Такова была плата за помощь Чёрного бога. Ты видел, Децебал, на чьих костях поставлен этот храм. А там, в болоте, кости тех, кто стерёг рабов, потом перебил их и сам принял смерть во славу Разрушителя.

— Так и следует править великому царю в этом мире, где властвуют жестокие и безжалостные боги! — Валент повелительно взглянул в глаза Децебала. — Не жалей ни тех, кто тебя ненавидит, ни тех, кто обожает. Они — для тебя, а не ты для них. Следуй этим путём — и ты создашь великое царство...