Книга Жнецы - Джон Коннолли

Николас указал мосты на карте, а траекторию расходящихся от них дорог обозначил пальцем. Получалась как бы опрокинутая воронка, рассеченная в четырех точках двумя внутренними дорогами, идущими через владения параллельно восточному берегу озера.

– За ними ведется наблюдение? – спросил Ангел.

– Не постоянно, но рядом там стоят дома. Некоторые из них Лихаген сдает семьям, что раньше присматривали за его скотом, или тем, кто работает на его землях. Еще пара принадлежит старожилам, с которыми он сторговался: они не лезут в его дела, а он не гонит их с насиженных мест – за бонус, само собой. Они в основном на северной дороге. Южная поспокойнее. На машине в принципе можно по любой из них подъехать довольно близко к его гнезду – по южной, опять-таки, надежней, – но если сработает сигнализация, то оба моста закрываются прежде, чем любой нарушитель сумеет ускользнуть.

– Сколько у Лихагена людей?

– Вблизи него примерно с дюжину. На территории они поддерживают меж собой связь по рации. Частотный диапазон хороший, надежный. Кое-кто из них успел посидеть, а остальные так, просто местная братва.

– Вы так думаете? – спросил Ангел.

– Лихаген – затворник, как и я. Таким его сделала болезнь. Из того немногого, что мне известно о его нынешнем положении, богатство обошлось ему большой ценой. – Хойл отыскал еще одно фото. – А вот это его сын и наследник Майкл.

Наследнику уже перевалило за сорок. В глазах определенно что-то от Лихагена-старшего, хотя весил он существенно меньше. На нем были джинсы и клетчатая рубашка, а в руках красовалась охотничья винтовка. В ногах у Майкла примостился здоровенный кобель; лежащая на бревне морда смотрела в камеру. Луису вспомнился убитый им в Сан-Антонио брат Майкла, Джонни Ли. У него сходства с отцом было заметно больше.

– Этот снимок совсем свежий, – прокомментировал Хойл. – Майкл присматривает за всеми бизнес-делами своего отца, законными и не очень. Он – связующее звено между семьей и внешним миром. По сравнению с отцом сын, можно сказать, бонвиван, хотя, по обычным меркам, тоже почти такой же затворник. Из семейных владений вылезает пару раз в год. Визитеры обычно приезжают к нему сами.

– Включая вашу дочь, – со значением заметил Луис.

– Да. – По лицу Николаса пробежала тень. – Убить Майкла тоже бы неплохо. За него я заплачу дополнительно.

Луис распрямил спину. Рядом с ним притих Ангел.

– Я никогда не создавал видимости, что все это будет легко, – посмотрел Хойл. – Если бы этот вопрос я мог решить, не выходя за пределы своего круга, я бы это сделал. Но мне показалось, что у нас теперь общий интерес поставить на Лихагене крест и что вы сумеете преуспеть там, где другие потерпели неудачу.

– Это все, что у вас для нас есть? – задал вопрос Луис.

– Да, все, что могло бы оказаться полезным.

– Вы нам так и не сказали, из-за чего у вас с Лихагеном началась вражда, – напомнил Ангел.

– Он похитил у меня жену, – ответил Хойл. – Точнее, женщину, которая могла бы ею стать. Он ее украл, и она из-за этого умерла. Она работала на шахте, помогала по бумажной части. Лихаген, видимо, считал, что ей не мешало бы отрабатывать свое содержание.

– То есть у вас все вышло из-за женщины? – переспросил Ангел.

– Мы с Лихагеном соперники во многом. Я неоднократно одерживал над ним верх. А между тем я все сильнее отдалялся от женщины, которую любил. И ее уход к Лихагену был способом отплатить мне за это. К тому же, надо сказать, внешне он не всегда был таким отталкивающим. Он много лет болел, еще до того, как у него нашли рак. Его вес – это все от лекарств.

– Так, значит, ваша женщина ушла к Лихагену и…

– И умерла, – докончил Хойл. – Тогда я в отместку предпринял усилия, чтобы его разорить: выложил о нем информацию его конкурентам, криминалитету. Он не остался в долгу. Я снова отомстил. Так мы постепенно и оказались там, где находимся, каждый запершись в своей крепости, питая друг к другу жгучую ненависть. Я хочу, чтобы это наконец закончилось. Дальше уже некуда: даже к больному и немощному, я испытываю к нему изнурительную зависть. Так что вот вам мое предложение. Убив его, вы получаете полмиллиона долларов и еще бонус в двести пятьдесят тысяч, если рядом с ним ляжет и сын. В виде жеста доброй воли я даю вам аванс – двести пятьдесят тысяч за отца и сто тысяч за сына. Остальное будет положено на депозит, с выплатой по завершении работы.

Фотоснимки и карты Хойл уложил обратно в папку, которую аккуратно пододвинул к Луису. После небольшого, секунду-другую, колебания Луис ее принял.

* * *

Звонок вырвал Майкла Лихагена из омута сна. Путаясь в полах халата, он неверной поступью пробрел к телефону и, осоловело помаргивая, взял трубку.

– Да? – сипло выдавил Майкл.

– Что ты наделал?

Этот голос Лихаген-младший узнал тотчас же. Остатки сна сдуло словно ледяным буранистым ветром.

– В смысле «наделал»?

– Тот старик. Как ты посмел? Кто дал тебе право поднимать на него руку?

От мертвенного спокойствия в голосе Блисса Майклу сводило живот.

– Право? Я сам себе дал право. Его имя нам назвал Баллантайн. Это он встречался с Луисом, согласовывал убийство моего брата. Дальше все пойдет по цепи. И обязательно приведет его сюда.

– Да, – сказал Блисс. – Приведет. Но так дела не делаются.

Голос его был отрешенным, как будто вся эта затея не вызывала у него не только энтузиазма, но вообще каких-либо эмоций. Сложно даже сказать, что у него на уме.

– Ты должен был сначала обсудить это со мной, – проскрежетал Блисс.

– Можно подумать, тебя так просто разыскать.

– Ну тогда дождаться, пока я сам тебе позвоню!

Теперь гнев в голосе Блисса слышался явственно. Просто мурашки по коже.

– Извини, – сказал Майкл. – Я не знал, что это окажется так, гм… проблемно.

– Да. – Слышно было, как Блисс делает протяжный вздох, чтобы успокоиться. – Знать ты не мог. Ну так знай другое: если след того нападения выведет на тебя, то тебе, скорей всего, придется отвечать. А потому будь готов к ответным мерам. Кое-кому твои закидоны могут не понравиться.

Майкл совершенно не мог взять в толк, о чем говорит ему Блисс. Отец добивался, чтобы все, так или иначе причастные к убийству Джонни Ли, были стерты с лица земли. Как это будет осуществляться, наследника не заботило; дальнейшие последствия тоже. Он был заинтересован лишь в конечном результате. Ждал, чтобы Блисс продолжил начатое.

– Обзвони своих людей в городишке. Пусть стягиваются. – Голос Блисса звучал теперь устало. – Все до единого. Ты меня понял?

– Уже едут.

– Хорошо. Кто стрелял в старика?

– Не думаю, что…

– Я задал тебе вопрос.