Книга История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной

Вандал имел трех сыновей: Избора, Владимира и Столпосвята, каждому из них был построен город, названный их именем. Вандал же якобы жил в столице и дожил до глубокой старости. По смерти Вандала Избор вокняжился в столице. Впоследствии он и Столпосвят умерли, и Владимир княжил во всей земле.

Далее в летописи некоторая неясность, сказано: «Он имел жену от варяг Адвинду». Так как речь идет о Владимире, то Адвинда, получается, была женой Владимира, но несколькими строками ниже сказано: «По смерти Владимира матери его Адвинды», следовательно, Адвинда была матерью Владимира. Действительно, обратившись к большому отрывку о Вандале, мы видим, что летописец неудачно построил предложение о Владимире: речь всё время идет о Вандале, и именно его женой была Адвинда.

Сам князь Вандал восстает прямо из тьмы веков, о нем сказано: «Бе князь Вандал», от предков отделяют его «много сот лет». Существовал он приблизительно за 300 лет до Рюрика, если считать каждое поколение в 25 лет. Этот Вандал, управляя славянами, «ходил всюду на север, восток и запад, морем и сушей» с войсками. Победив многие народы, он возвратился к себе в столицу. Затем Вандал послал на запад своих родственников, подвластных ему князей Гардорика и Гунигара с большим войском из славян, руси и чуди, те, завоевавши земли чужих народов, не возвратились, а осели там.

Упоминание чуди ясно говорит, что Вандал царил где-то на севере, вероятно, в области Новгорода. Имена Гардорика и Гунигара чрезвычайно напоминают скандинавские названия Полоцка и Киева[84].

Вандал разгневался на непокорных, покорил их земли и отдал их своим сыновьям.

Интересно отметить, что в этой легендарной части Иоакимовская летопись не одинока — польские источники сообщают то же самое (к сожалению, мы в настоящий момент лишены возможности исследовать эти источники с должной тщательностью и полнотой).

Обратимся теперь к самому началу летописи. Псевдоиоаким говорит: «О князех Русских староботных Нестор монах не добре сведом бе, что ся деяло у нас славян во Новеграде, а святитель Иоаким, добре сведомый, написа…»

Отсюда явствует, что Псевдоиоаким был новгородцем и не считал южанина Нестора достаточно осведомленным об истории Новгорода, эту историю новгородский епископ Иоаким знал гораздо лучше, и Псевдоиоаким использовал его летопись.

Начало летописи Иоакима идет издалека: когда сыновья и внуки Афета разделились, один из них, князь Славен с братом Скифом, после многих войн на востоке, пошел на запад.

Они покорили себе много земель около Черного моря и Дуная. Народ их прозвался по имени Славена славянами, греки же их называли алазонами, или, если бранили, амазонами. В этом легендарном сообщении, однако, мало легендарного. Действительно, в старину понятие национальности, народа, было иным, чем теперь. Спрашивали не: кто вы? а: чьи вы? Поэтому народ часто менял свое имя, в зависимости от имени своего повелителя (вспомним разделение гуннов на утигуров и кутригуров; что итальянцы зовутся от Италии, а Италия от имени Итала, и т. д.).

Славен князь оставил во Фракии и Иллирии, на краю моря, и по Дунаю, сына Бастарна, а сам пошел на север и создал большой город, назвав его Славянск (очевидно, эта часть легенды отражает переселение южных славян на север).

Брат Скиф остался у Черного и Азовского морей, живя в степях («пустынях» по-древнему), занимаясь скотоводством и грабительством.

Затем князь Славен умер, и наступил перерыв во «много сот лет».

Мы имели дело с легендой исторического содержания. Все действующие лица носят имена племен. Хотя в древности личные имена вождей определяли часто названия племен, бывало и обратное: название племени часто бывало личным именем (вспомним договор 945 г., где один посол просто назван — Ятвяг[85]). Поэтому легендарные имена не могут считаться доказательством полной неисторичности самой легенды: личное имя было именем племени, а имя племени — личным именем. Для нас это несущественно, ибо, рассматривая такую историческую даль, мы уже не опираемся на личные подробности, а берем вопрос более общо, приближаясь к тому, как это делает археология.

Весьма замечательно, что в Иоакимовской летописи упомянуты Фракия и Иллирия в совершенно связной фразе, имеющей смысл. У Нестора же мы имеем нелепое: «словене, Иллюрик». Это дает основание думать, что Нестор пользовался летописью типа Иоакимовской, бывшей не в очень хорошей сохранности, однако польские источники имели сохранную копию.

Таким образом, согласно легендам, славянам были родственны скифы на побережьи Черного и Азовского морей, бастарны в Иллирии и на Дунае, а также вандалы, всё это рекомендуется проверить.

Остается сказать несколько слов о примечаниях Татищева, многие из них заслуживают внимания, и мы предполагаем заняться ими в дальнейшем особо, именно после получения некоторых, весьма трудно раздобываемых источников.

Каковы же выводы? Иоакимовская летопись, безусловно, документ большого исторического значения и многое из нее должно быть заимствовано в полный курс русской истории. Она открывает несколько завесу над дорюриковской историей Новгорода и, можно думать, в дальнейшем удастся найти больше подтверждений сообщаемым ею сведениями этого периода.

В своей легендарной части она все же исторична, и над испытанием ее историчности следует еще поработать, а не сбрасывать ее в кучу старого хлама.

Иоакимовская летопись вовсе не сообщает развлекательных сказок, которыми изобилует так Несторовская. Иоакимовская летопись была местной летописью, летописью северной, и была поэтому затерта общегосударственной южной, она, по-видимому, была прототипом летописи для Нестора. Ее аутентичность подтверждается наличием многих ее сведений у польских летописцев.

В заключение даем короткую генеалогию Руси, согласно Иоакимовской летописи.

Генеалогия Руси-славян

Сказочно-легендарные личности:

Славен князь и брат его Скиф.

Бастарн, сын его.

Много сотен лет без исторических следов.

Вандал князь и жена его варяжка Адвинда.

Избор, Владимир, Столпосвят, сыновья Вандала.

Восемь поколений, т. е. приблизительно 200 лет.

По-видимому, вполне исторические личности:

Буривой, 9-е поколение по Владимире Древнейшем.

Гостомысл, сын Буривоя (4 сыновей погибли, не оставив потомства, 3 дочерей за соседними князьями).