Книга Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

Пока происходило уничтожение-пленение 3-й колонны русских войск, 1-я и часть 2-й уже шли на Ауэзд. Среди них был и Буксгевден в окружении «своей гвардейской охраны» – четырех полков и 24 тяжелых 12-фунтовых пушек под началом Сиверса. Именно эта артиллерия своим шквальным огнем отбросила атаковавших их драгун Буайе. Мастерское ведение огня русскими артиллеристами позволило Буксгевдену вместе с частью его сил уйти из-под удара. Способствовали этому и другие причины. Так, солдаты Вандамма все еще не собрались в единый кулак для удара по солдатам Дохтурова и Ланжерона. Свою пешую гвардию Наполеон по-прежнему держал в резерве – на случай «исправления внезапных ошибок». Но как только освободившиеся из-под Сокольница части Сент-Иллера и Левассера показались на горизонте, «вандаммовцы» оказались готовы к удару. В самый неподходящий для русских момент, когда мост через ауэздский канал под тяжестью проходившей по нему артиллерии рухнул, они его и нанесли. Сразу после этого относительный порядок, сохранявшийся среди отступавшей 2-й колонны Ланжерона, сменился паникой. Сыграл вечно актуальный призыв «всех времен и народов» – «Спасайся, кто может!!!» – все кинулись бежать. Вдогонку им понеслись ядра и картечь 24-орудийной батареи гвардейской артиллерии полковника Куэна, подтянутой Бонапартом к месту событий. Сам французский император руководил завершением сражения с южного склона Праценского плато. Град смертоносных снарядов был столь плотен, что кто-то недолго думая сдавался в плен, а кто-то попытался все-таки спастись по льду Заачанского пруда. Но некрепкий еще лед не выдержал их тяжести, и они проваливались по грудь в ледяную воду (напомним, что это было не озеро, а всего лишь пруд для разведения рыбы!) и тоже… сдавались в плен.

…Между прочим, ходящие из издания в издание невероятные легенды о гибели 10 или даже 20 тыс. русских солдат в водах Заачанского пруда (!) не более чем… небывальщина, порожденная фантазией десятков… свидетелей происшедшего, ярко повествующих, как вода поглощала целые батальоны (!), целые полки (!!). Так бывает, когда байки бывалых вояк при определенных обстоятельствах претендуют на… быль или даже Историю Минувших Лет…

Пока французы громили и пленяли остатки 3-й колонны Пржибышевского и «топили» в пруду Заачан остатки «ланжероновцев», 1-я колонна Дохтурова и авангард Кинмайера наконец покинули Тельниц и пошли на север. Узнав, что творится впереди, мужественный и хладнокровный Дохтуров тут же развернул своих солдат и приказал им, пройдя через пруды Мениц и Заачан (Сачан), уходить на юго-восток. Прикрывать отход со стороны Ауэзда были выделены гессе-гомбургские гусары Кинмайера и русские казаки. А от уже надвигавшихся со стороны Сокольница французов выставили гусар и шеволежер австрийского генерала Штуттерхайма. Они выполнили свой воинский долг: русские войска группами перешли через узкую дамбу (плотину) между Сачанским и Меницким озерами. Последними по ней проскочили австрийские гусары и шеволежеры. И все же некая часть русской пехоты так и не смогла выйти к плотине и вынуждена была двинуться по льду пруда Мениц. С ними произошло то же самое, что и на льду пруда Заачан…

Глава 39

Итоги «битвы трех императоров»

Примерно в 16.30 над полем сражения начали стремительно сгущаться сумерки. Продолжать сражаться дальше уже не могли и не хотели обе стороны. В 17.00 стало настолько темно, что никто уже ничего не видел вокруг. Пошел снег. Французы были слишком вымотаны, Наполеон не преследовал отступающих, и через 40 часов арьергард Багратиона – ему в который уже раз в этой кампании пришлось прикрывать ретираду русской армии – успел отойти на безопасное расстояние – под Гединг, что в 60 км от поля боя. Победа и без того была полная. Лишь войска Багратиона, да какая-то часть русской гвардии отошли в относительном порядке. Все остальные, бросая артиллерию, попросту… бежали на восток! Как вспоминал потом известный своей глубинной желчностью артиллерийский подполковник (будущая культовая фигура в русской армии 1-й половины XIX в.) Алексей Петрович Ермолов, бывший тогда в арьергардном багратионовском отряде из остатков гренадер, драгун и казаков: «Беспорядок дошел до того, что в армии, казалось, полков не бывало: видны были разные толпы…»

Самая известная битва наполеоновских войн, «битва трех императоров»: французского (ему трон пришлось завоевывать самому) против русского и австрийского (они получили престолы по наследству) завершилась.

Теперь о самом щекотливом! Кто сколько потерял?! Во все времена и у всех народов обе стороны свои цифры преуменьшают, а чужие преувеличивают. Эти разночтения в освещении потерь вполне понятны, они были, есть и будут – так устроена человеческая психология: свои неудачи преуменьшить, а чужие – преувеличить.

Один из самых известных отечественных исследователей кампании 1805 г. О. В. Соколов резонно (на основании комплексного подхода к разного рода источникам) предлагает в вопросе о русских потерях ориентироваться на цифру, близкую к 20 тыс. убитыми и пропавшими без вести. С учетом раненых она может возрастать до 25–28 тыс. человек. Если к этой условной цифре приплюсовать еще около 6 тыс. австрийских потерь (но у них в это число входят не только убитые с ранеными, но и пленные), то получается от 30 до 35 тыс. человек, т. е. чуть ли не треть состава всей союзной армии. И все же это очень «округленные» данные. Правда, сегодня известны чуть ли не с точностью до одного человека безвозвратные потери в гвардии – 871 воин. В то же время, по французским архивным данным, в плен попали 9767 русских и 1686 австрийцев. Кроме того, союзники лишились 155–158—160 русских и 37 австрийских пушек (в литературе их количество разнится, позднее из них была сооружена Вандомская колонна в Париже), 14–17 (30? 40? 45? 50?) знамен и штандартов, ок. 300 зарядных ящиков и фур, огромное количество лошадей, артиллерийских подвод и значительное количество военного имущества, а также в плен попали два генерал-лейтенанта – Пржибышевский и Вимпфен – и 6 генерал-майоров; всего 8 генералов.

…Кстати сказать, оценивая высокий уровень российских войск, Наполеон позднее писал: «Русская армия 1805 г. была лучшей из всех выставленных когда-либо против меня. Под Аустерлицем русские показали более мужества, нежели в других битвах со мной, более даже, нежели под Бородином. Эта армия никогда не проиграла бы Бородинского сражения». Впрочем, и у него самого скоро никогда не будет такой отборной, закаленной в 10-летних революционных войнах армии истинных французов: уже в конце 1806 г. она начнет становиться многонациональной и качество ее заметно снизится. И все же Аустерлиц – одно из самых жестоких поражений русской армии в XIX в. – положило конец начавшейся на полтавских полях эпохе блистательных побед российского оружия. До Аустерлица русские воины ни разу не проиграли генерального сражения и вполне могли считать себя непобедимыми. Теперь этой уверенности пришел конец. Численно уступавшая им французская армия проявила в битве под Аустерлицем исключительное воинское мастерство. Во всех последующих сражениях с Наполеоном русская армия будет преимущественно обороняться! Ее до того высокий в Европе престиж, добытый злыми штыками неистового старика Souwaroff, пал! А вскоре упадет еще ниже…