Книга Неизвестные лики войны. Между жизнью и смертью - Олег Казаринов

Адъютант Олендорфа, Гайнц Шуберт (кстати, потомок композитора), тоже оправдывал своего начальника: «Олендорф всегда заботился о том, чтобы людей, обречённых на расстрел, казнили по возможности более гуманным образом и в согласии с воинским уставом, ибо он считал, что в противном случае это оказалось бы для карательного взвода психологически невыносимым (!)».

Некоторые командиры избегали применения на своей территории «душегубок», утверждая, что сама только выгрузка трупов из машины представляет собой «тяжёлое испытание» для их людей. Жертвы умирали в мучениях, «наблюдалось искривление лиц и выделение экскрементов», а вид таких тел вызывал чувство протеста у начальников, озабоченных психическим здоровьем своих подчинённых.

Унтерштурмфюрер СС доктор Беккер, изобретатель душегубок «Заурер» (по названию выпускающей их известной автомобильной компании), тоже заботился о солдатах.

В своей докладной оберштурмбаннфюреру СС Рауфу, датированной 16 мая 1942 года, он сообщал: «Кроме того, я приказал во время отравления газом держать обслуживающий персонал подальше от машины, чтобы их здоровью не повредили пробивающиеся газы. При этом я хотел бы обратить внимание на следующее: различные команды заставляют своих людей разгружать машины после отравления газом. Я обращал внимание командиров соответствующих зондеркоманд на то, какой огромный моральный и физический вред эта работа может нанести людям, если не сейчас, то позже».

Далее Беккер писал о способах избежать морального вреда: «Отравление газами зачастую происходит неправильно. Чтобы как можно скорее закончить процедуру, водители всегда дают полный газ. Вследствие этого казнимые умирают от удушья, а не засыпают, как это было предусмотрено. Мои указания привели к тому, что теперь при правильной установке рычага смерть наступает быстрее и притом заключённые мирно засыпают. Искажённые лица и испражнения, которые наблюдались раньше, более не замечались».

По некоторым источникам, авторство этих машин смерти принадлежит некому аптекарю в звании унтерштурмфюрера СС Васицки. (Впрочем, именно медработники зачастую принимали самое активное участие в разработках «гуманного оружия».) Русские исследователи приписывают их изобретение начальнику административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Москве и Московской области И.Д. Бергу. Якобы «душегубки» были впервые применены ещё в 1939 году в виде фургонов с надписью «Хлеб».

Иногда остаётся только удивляться, с каким упорством люди борются за право быть первыми в столь кровожадном соперничестве!

А я думаю о том, как солдаты, морщась и отворачиваясь, разгружали трупы, проклиная создателя этой машины, в каком бы звании он ни находился и к какой бы нации ни принадлежал. Как потом жадно пили шнапс (или водку) и не могли успокоить нервы. Как, несмотря на усталость, долго ворочались после отбоя и не могли уснуть: «Враги, конечно, врагами, так им и надо, но нам-то каково!»

Тот же Рудольф Хесс признавался позднее военному следователю:

«— Сочувствовали ли вы когда-нибудь жертвам, думая о своей собственной семье и детях?

— Да.

— И несмотря на это, у вас не было никаких угрызений совести, когда вы осуществляли подобную акцию?

— Если у меня и появлялись какие-то сомнения, то авторитетом были для меня совершенно чёткий приказ, который я получил, и обоснование причин таких действий. (…) Мне выпало на долю исполнение этой тяжёлой задачи. Теперь надо позабыть о всяких человеческих чувствах и думать только о её решении».

Многие думали, что волю можно «закалить», приучая себя к виду казней. Так, проконсул Лебон в дни террора Конвента выстраивал вокруг эшафотов детей, «чтобы воспитать в них мужество, необходимое для будущих революционеров».

«Всемогущий Генрих Гиммлер решил подвергнуть самого себя такому „испытанию характера“. 31 августа 1942 года он, во время посещения Минска, потребовал расстрелять сто узников местной тюрьмы в его присутствии. (…)

Увидя результат первого залпа, Гиммлер едва не упал в обморок. Спустя несколько минут, когда после очередного залпа выяснилось, что две женщины ещё живы и их надо добить, у него начался нервный приступ.

С тем большей, по-видимому, беспощадностью он старался потом бороться против этого греха мягкотелости у себя и у своих подчинённых. (…)

Может, он полагал, что им надо закалиться, научиться быть беспощадными, преодолеть человеческую совестливость и слабость? Может, он думал, что всех их надо проверить, по силам ли им эти нечеловеческие — он их называл „сверхчеловеческие“ — задачи?»

Как эсэсовцы при этом не сошли с ума поголовно? Наверное, ответ на этот вопрос заключается именно в том, что Гиммлер старался пропустить через школу концлагерей как можно больше личного состава СС, чтобы каждый имел возможность закалить волю. Поэтому солдаты из спецподразделений постоянно менялись.

Вероятно, для многих из них даже отправка на фронт являлась избавлением от лагерных ужасов.

Но волю, совесть, психику невозможно подобным образом закалить, их можно только сломать, исковеркать. Даже самому нравственно здоровому, доброму, одухотворённому человеку.

В сентябре 1947 — феврале 1948 годов состоялся суд над 24 командирами и офицерами «айнзатцгрупп». Американских судей поразил психологический феномен, какой являли собой фигуры убийц. В мотивировочную часть приговора была включена такая характеристика: «…Они не были нецивилизованными, дикими людьми, которые не в состоянии постичь изысканных радостей жизни. Каждый из представших перед судом получил хорошее воспитание. Восемь из них юристы, один профессор университета, один — зубной врач, а ещё один — искусствовед. Один из подсудимых — певец, выступавший с концертами по всей Германии. (…) Среди этих образованных людей из добропорядочных семей есть даже духовное лицо, человек, сам сбросивший сутану…»

Часто приходится слышать оправдания одних, что-де они лично никого не убивали, а лишь отдавали приказы. И оправдания других, которые лишь выполняли эти приказы, но лично никого не хотели убивать. Как говорится, у одних чистые руки, у других чистая совесть.

Но и у тех и у других целый букет психических отклонений, включая острые психозы. В основном у последних. У исполнителей.

Страшный круг замыкается: солдаты сходят с ума оттого, что убивают, и убивают, потому что сходят с ума.

«К сожалению, один из нас тяжело ранен, получил пулю в грудь от одного из этих свиней. Подло, правда? От этого впадаешь в ярость и хочется всех русских перестрелять как собак», — пишет немецкий солдат.

«…Я бы убил каждого немца. Просто обидно, зря им дают хлеб. Пусть бы они померли. Они этого заслужили», — пишет русский.

В дневнике обер-ефрейтора Ганса Риттеля отмечено: «12 октября. Чем больше убиваешь, тем легче делается». (Уточню: в дневнике УБИТОГО обер-ефрейтора.)

Узники японского «отряда 731», над которыми проводились эксперименты с химическим и бактериологическим оружием, назывались «брёвнами», чтобы вообще не возникало ассоциаций с живыми существами.