Книга Сибирская жуть-7 - Андрей Буровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю ночь по отельчику бродили, тусовались, вели беседы, стучали стаканами, принимали новоприбывших, вручали им бокалы, а под утро отельчик затрещал, и новые потоки журналистов стали вливаться в другие отели, по соседству. Время от времени кто-то на цыпочках приоткрывал двери номера и проверял, не сбежал ли, чего доброго, шаман. Что камлать ему не по душе, видели все, хотя и не понимали причину. А что делается в этой желтой монголоидной голове, под черными жесткими волосами? Кто знает? Может, духи прикажут ему убежать?
Но и сереньким дождливым утром шаман оставался на месте и соглашался камлать.
— Однако дождик… Зачем еще дождик?!
— Нам надо еще! Нам такого дождика мало! Давай!
Шаман пожал плечами, но «дал». Освещенность плохая, несет косые полосы дождя, но потом знатоки говорили — так даже лучше. На этих залитых дождем кадрах почивал аромат подлинности, и даже сам шаман воспринимался уже совсем иначе — еще природнее, еще естественнее, еще первобытнее.
Сначала над шаманом поставили зонтик — огромный зонт, какой ставят на телевизионных съемках над камерой или площадкой с актерами. Он запротестовал, зашумел, крича что-то уже не по-русски, а на своем языке, и продолжал камлать под дождем. Вода лилась по его лицу, смешивалась с потом, и эти кадры, по общему мнению, получались самые замечательные — особенно в сочетании с бьющимися по ветру ветками деревьев, мокрыми стволами и травой, темным небом. Шаман кричал, бился, подпрыгивал, выгибался, извлекал из бубна то мерный грохот, то скрипение, то шорох, то писк, и все это время по его мокрому халату, по круглому азиатскому лицу, по бахроме вокруг бубна стекали струи воды. Вот это было да!
— Как будто вернулись времена друидов! — захлебывались от восторга обыватели под надежными пластиковыми тентами.
— Как в эпоху незапамятной древности, на гору друидов поднялся человек, умеющий зачаровывать силы природы…— бархатными голосками вещали комментаторы, донося происходящее до почтеннейшей публики.
— Теперь понятно: друиды уцелели в Центральной Азии! — рассказывали другие.
— Друид высокой стадии масонского посвящения не откроет нам своих секретов, но очевидно — их у него навалом! — мудро покачивали головами третьи.
Французские журналисты объясняли своим читателям, зрителям и слушателям, что друиды были галлы, то есть как раз предки этих читателей, зрителей и слушателей.
Журналист из Бремена толсто намекал, что вовсе не во Франции первыми заинтересовались тибетскими тайнами, и что еще надо выяснить — а не ариец ли на самом деле этот узкоглазый и желтый… в большей степени ариец, чем всякие белокурые, забывшие про величие нордической расы?
Английские ведьмы приревновали и сделали сообщение, что экстрасенсорным путем узнали — шаман давно уже завербован КГБ, и они только не выяснили, майор он или полковник в этой приятной организации.
«Ложа истинных сатанистов» признала шамана своим и пригласила к себе, на заседание ложи.
«Подлинные дети сатаны» напротив, считали шамана слишком приличным и не способным на настоящее, крупномасштабное зло, а значит, и недостойным посвящения.
В общем, шуму было очень много, и в этот день один из отелей близ Хютгельдорфа переменил название на «Друидический центр», а другой вместо «Свиньи и яичницы» стал «Тувинским друидом». И как бы профессор Лутцдольф ни рвал на себе остатки реденьких седых волос, как бы ни ужасался — что означала какая-то там компетенция, какой-то тихий голос знания и разума перед воем и топотом полчища тупых, невежественных идиотов?!
Ведь эти бездельники и невежды, пялившие зенки на шамана, оставляли марки, доллары и шиллинги в отелях и закусочных, платили за газеты и включали свои «ящики для дураков», сиречь телевизоры. Не уму и не знанию остановить поступь рыночной экономики, несравненно более мерную и грозную, чем поступь римских легионов и гусиный шаг вермахта. А доллар — куда более грозное оружие, чем атомная бомба или отравляющие вещества.
В середине дня шаман остановился, ему принесли еды, водки. Потрясающие кадры: шаман выхлебывает водку, страдальчески кривится, и пойди разбери, что течет у него по лицу, — водка, слезы или дождевая вода?! Класс! Высокий класс!
Темнело не по времени дня, сгущалась мгла, усиливался дождь.
— Однако, довольно… Совсем сильный дождь будет.
— Так нам и нужен сильный! Не останавливайся! Давай-давай!
Шаман нерешительно переминался с ноги на ногу.
— А вот еще давай водки!
— Второй стакан нельзя, пьяный буду…
— Можно, можно! Ваш президент по скольку стаканов выпивает?!
— У нас не русский президент… Республика Тува теперь свободная.
— Выпьем за свободную Туву!
Выпили за Туву.
— Да здравствует свобода шаманизма! Да здравствуют шаманы! Ура Туве! Вена-Кызыл — дружба навеки!
Под эти вопли влили в шамана и третий стакан.
— А если разжечь костер: тут, под деревом, почти что сухо…
Шаман долго жевал губами, смотрел на небо, что-то прикидывал.
— Однако нельзя костер… Совсем сильный дождик получится.
— Ничего, пускай получается!
— Не-ет…
— Выпьем?! За свободную Туву! За шаманизм!
Костер не разжигался, ветер задувал пламя, дождь заливал. В конце концов привезли сухих поленьев из Вены — там был в одном дорогом ресторане запас березовых, для приготовления шашлыков. Их побрызгали бензином, гудящее пламя рванулось… И опять плясал, прыгал шаман, безучастно сидевший на земле, пока разжигали костер, игрушка почтеннейшей публики.
Эти кадры были еще лучше прежних! А часа в четыре дня стало надвигаться со стороны Альп что-то невиданное: огромная иссиня-черная туча. Молнии посверкивали в недрах тучи, гром еще не грохотал, ворчал, но с такой силой, что заглушал не только стук шаманского бубна, но даже вопли почтеннейшей публики.
— Э-эй! Пора, наверное, кончать!
Но эти трезвые голоса некому было услышать, да к тому же на черном фоне невероятной, сказочной какой-то тучи еще интереснее получились кадры: пламя костра становится все гуще, все багровей от наступающей на глазах тьмы, и между тьмой с молниями и костром — бешено пляшущий шаман. Ах, кадры! Ах, профессиональный успех! Ах, красота! Ах, шиллинги, марки и доллары!
Справедливости ради заметим, что многие сбежали с горы — местные домой, приезжие по отелям за те полчаса, когда тучу уже было очень хорошо видно, но она пока еще не подошла. Но многие остались до того, как бешено громыхнуло, разрывая барабанные перепонки, и сверху из тучи рухнул огонь прямо на дерево, охватил дуб множеством весело пляшущих голубых и желтых огоньков. Шаман рухнул лицом вниз, охватив руками голову, и эти кадры — падающий шаман, ударившая в дуб молния — потом признали самыми эффектными, самыми доллароносными.