Книга Разящая стрела Амура - Ирина Родионова

— А! — брови Белфегора взлетели вверх. — То есть вы хотите ее оклеветать?!

— Дошло, наконец… — выдохнул Максимилиан и отпустил дьявола.

— Прекрасный план! — воскликнул тот. — Почти такой же хороший, как был у Люцифера в отношении Евы! Я сию секунду приготовлю… ой, простите, то есть принесу бриллиант! Пару часов можете поспать. Не извольте волноваться, бриллиант будет у вас Бормоча подобную чушь, демон поспешно растаял в воздухе. От него только и осталось, что красная гвоздичка.

— Отлично, — потер ладони Белфегор. — Он скажет, что был любовником Франсуазы, она будет отрицать, король разозлится, маркиза де Помпадур останется фавориткой… и скоро народ восстанет против разврата и сумасшедших трат знати! Все идет как нельзя лучше. Представляю себе рожу моего кузена Астарота! Этот неудачник никогда не умел придумывать многоходовых комбинаций! Только на развлечения и годен!

Белфегор терпеть не мог красавца Астарота, которому с детства доставались все самые красивые дьяволицы и суккубихи, но однажды демон утонченного разврата действительно задел своего простоватого кузена по-настоящему. Королева Марго, демоническая красавица, пленила Белфегора. Тот пытался купить ее душу, предлагая баснословные богатства!

Каково же было его отчаяние, когда он узнал, что двоюродный братец Астарот додумался вселиться в одного мелкого, но симпатичного дворянчика Ла Молля, и соблазнил прекрасную королеву Марго! Белфегор, действуя через подвластных ему вельмож, добился казни дворянчика, в теле которого находился кузен, но только и всего. Астарот продолжал являться к Марго, до тех пор пока она не впала в маразм и не перебралась жить в монастырь, куца дьяволам любого ранга вход, как известно, строжайше запрещен.

С тех пор прошло почти триста лет, но Белфегор так и не забыл обиды. Можно сказать, что демон праздности добился таких высот в добывании душ, исключительно ради неутолимой потребности быть лучше лентяя Астарота, который за всю свою жизнь заполучил только души последних римских императоров. Однако, странное дело, демона утонченного разврата все любили, а Белфегора тихо ненавидели.

— Это все из-за его шаз, — сетовал демон праздности. — Каждый может стать любимцем, если родился с таким дефектом зрения!

Как только начинает поднимать веки — все в отключке! Это несправедливо!

Ощущение тотальной несправедливости судьбы побудило Белфегора стать первым демоном, специализирующимся на революциях.

Психоаналитик Адлер, познакомившись с демоном праздности на одной венской вечеринке, даже теорию вывел о том, что мол, всем движет желание преодолеть чувство собственной неполноценности, а порождаемая таким образом активность, суть, гиперкомпенсация…

* * *

Приготовления к балу неслись полным ходом. Маршал Сюлли вытаскивал картину с мольберта Фрагонара.

— Но она еще не закончена! — отчаянно сопротивлялся художник.

— Закончишь по дороге! — гаркнул на него раздраженный маршал, у которого в связи с предстоящей внезапной сменой фаворитки хлопот было больше, чем за всю прошедшую военную кампанию разом.

— Но…

В результате Фрагонар заканчивал картину в карете, бежал рядом с холстом всю дорогу, пока его несли через парк, пытаясь делать точные мазки, и только когда полотно повесили на нужное место, художник облегченно вздохнул, утерев пот со лба:

— Фу-у-ух, хоть ноги этой б… нормально нарисую!

Получившаяся женщина, которая вначале задумывалась как «Венера Милосская периода присутствия обеих рук», выглядела так, будто вот-вот свалится назад. Изгибы ее тела привели бы в ужас любого хирурга, как случай одновременного лондоза, кифоза и сколиоза.

Художник скривил рот.

— Надо что-то делать, — сказал он и вытащил бутылку со скипидаром.

Кое-что удалось подчистить, косые бока скрыть пышным платьем, ноги пририсовать так, чтобы ценитель искусства мог понять, как дамочка умудряется сохранять вертикальное положение с такими анатомическими дефектами.

— Чего-то не хватает, — пробормотал Фрагонар.

Мимо на бешеной скорости летел Буше, на ходу дописывая какой-то галантный этюд.

— Стой! — Фрагонар поймал коллегу в прыжке, схватив его за ноги.

— Тьфу! Дурак! — Буше сумел сделать немыслимый кульбит и удержать этюд наверху, не сделав «бутерброда» из незаконченной картины и мольберта.

— Иди сюда, — Фрагонар тащил собрата по «галантному несчастью» к своей картине. — Вот!

— Мама! — отпрыгнул назад Буше. — Что это?

— Это Венера Милосская, — неуверенно ответил Фрагонар.

Буше вывернул шею, чтобы понять, под каким углом надлежит рассматривать картину, чтобы увидеть в ней Венеру.

— Ты уверен? — переспросил он у коллеги.

— Нет, — честно ответил тот. — Может быть, пририсовать веревочки?

— Зачем? — округлил глаза Буше.

— Ну… Можно назвать картину «Поломанная марионетка», мол, аллегория несчастной женской доли, игрушки в руках жестокосердного мужчины… промямлил Фрагонар.

— М-м-м, — Буше почесал челюсть, — тогда тебе за нее не заплатят. По кодексу придворной живописи такая картина не будет считаться галантной. Знаешь, что…

Если вот сюда пририсовать какого-нибудь хлыща, прячущегося за портьерой и целующего эту дамочку в щеку, а вот тут приоткрытую дверь салона, да в руку этой развратнице шаль, за которой она, якобы, вышла, чтобы навестить припрятанного на ночь любовника…

— «Поцелуй украдкой»! — выпалил Фрагонар. — Ты гений, Буше! Ты гений!

— Я знаю, — скромно потупил взор главный придворный художник, вытащил из-за уха кисточку и побежал дальше, дорисовывая маркизу Монтерей в «купальном» сюжете. Проще говоря, обнаженная маркиза сидит на краю своей ванной и, приоткрыв рот, о чем-то мечтает. Несложно догадаться о чем.

* * *

— Не пойму, зачем мне переться на этот бал?! — возмущалась Вера Николаевна.

Невидимые силы приподняли ее на полметра от пола и в таком состоянии вертели перед зеркалом, наводя «неземную красоту».

Невидимые руки натерли мадам Савину грязью, от которой кожа приобрела жемчужный блеск, затем одели в самое прекрасное, нежное белье из бледно-розового шелка. Невесомые нижние юбки были накрыты подолом изумительного небесно-голубого платья, которое невероятно шло к светлым кудрям Франсуазы де Пуатье, в чьем геле пребывала Вера Николаевна. Прямо на ней подол начали замысловато расшивать жемчугом и голубыми топазами. Стоимость его увеличивалась с каждым стежком.

Тем временем, другие невидимые работники трудились над лифом, на отделку которого потребовалось метра три удивительного «бисерного» кружева из речного жемчуга и слоновой кости.

— Затем, что ты должна встретиться там с мужчиной своей мечты, выйти за него замуж, развязать имеющийся у тебя кармический узел и предоставить мне возможность вернуться домой, — ответила потомственная ведьма.