Книга Слава. Наследник - Евгений Щепетнов

– Пятый, занять позицию! Полевые бластеры развернули? Коновалов, я тебе лично морду набью, если через пять минут вы не будете готовы к стрельбе! Какого черта телитесь… вашу мать! Я вам что сказал… мать! Дол… ы! Быстро!

Полковник с усталым, как будто покрытым пеплом, лицом бросил тангетку рации и откинулся на спинку кресла. Он не высыпался уже неделю. Хроническое недосыпание превратило его в подобие зомби – вроде и держишься на ногах, ходишь, думаешь, но… Он всегда вспоминал где-то прочитанное стихотворение: «Как трудно мертвецу среди живых живым и страстным притворяться!» Полковник всегда вспоминал эти строки, когда приходилось вот так, без сна и отдыха заниматься своей работой. А работа у него была одна – убить врага и остаться в живых. А еще попробовать сохранить этих пацанов, которые сейчас матерят своего командира почем зря, но понимают, что от того, развернут ли они батарею полевых бластеров, зависит их жизнь.

А еще – жизнь целого города, который уютно раскинулся в низине возле широкой русской реки. Радиолокационные станции передали: в космосе, примерно над городом, висит здоровенная штука километровой длины. Передали они еще вчера, и все, кто служил в этой части, с тревогой всматривались в небо, пытаясь увидеть захватчиков, которые ступят на Землю, чтобы отнять у землян все, что у них имелось, – землю, свободу и саму жизнь. В этой десантной дивизии более половины бойцов были обстрелянными ветеранами, прошедшими первую войну с китайцами, поддержанными инопланетянами, так что они не строили иллюзий – победу придется вырывать с кровью, и большой кровью.

Почему инопланетяне наметили одну из высадок здесь, у большого приволжского города? Да кто знает. Возможно, просто поставили точку на виртуальной карте – вот здесь, – и все. И судьба полутора миллионов человек решена. Возможно, когда-нибудь станет известно, почему они решили высадиться тут. Были догадки по этому поводу, и не зря тут скопились бойцы российской армии. Полковник был уверен, что десантники высадятся именно здесь. Но сейчас какая разница, почему они тут высаживаются? Главное – закопаться поглубже, развернуть батарею бластеров и встретить орду захватчиков так, как встречали их наши деды, прадеды, удобрившие собой чернозем родины. Ну, а если придется умереть – умрем, но эти твари дорого заплатят за нашу смерть. Там было всегда и будет всегда.

– Второй! Мы готовы!

– Хорошо. Не ждите команды, при появлении неопознанного объекта – огонь! В воздухе наших нет.

– Понял, Второй. Сделаем! Мы их всех сделаем!

Полковник отложил тангетку и усмехнулся: эти – сделают. Он был уверен в своих подчиненных. Одна из лучших армейских частей, отборные, тренированные парни. Их успели полностью экипировать – броней, укрывающей от осколков, пуль, лучей лазеров; лучеметами, полевой артиллерией. Плюс все то, чем когда-то они били китайцев, одетых в такую же броню, – тяжелые пулеметы, снайперские винтовки, а самое главное – гранатометы. Броня не выносила прямого удара противотанковой гранаты, так что мало этим зеленым педерастам не покажется!

– Время ноль. На исходные позиции! – раздался голос из другой рации, настроенной на волну командования округом.

Полковник вздохнул, взял тангетку и передал:

– Это Второй. Ребята, началось. Удачи вам всем!

– И вам удачи, Второй! – раздался бодрый голос из рации, и полковник кивнул головой, подумав о том, что она, эта удача, очень им пригодится. А еще о том, что эти твари, похоже, будут захватывать атомную станцию – вот почему они высаживаются здесь. Но не у самой станции, чтобы не повредить ее случайными выстрелами, а подальше. Что сейчас какие-то сто километров? Ерунда.

Полковник взял со стола лучемет, уже привычными движениями проверил заряд батарей, сунул в разгрузку несколько штук запасных, прицепил к ремню портативную рацию. Пошел к выходу – вернулся: забыл армейскую кепку. Поморщился: плохая примета – возвращаться. Но не выходить же к подчиненным с непокрытой головой?

Двое дежурных радистов с наушниками на голове внимательно вслушивались в эфир и, когда он встал, поднялись следом. Полковник махнул им рукой – сидите! – и вышел, вдохнув утренний, напоенный ароматами трав воздух.

Командный пункт находился в нескольких километрах от реки, на опушке небольшой березой рощи, шелестящей на ветерке яркими зелеными листами.

«Картина идиллическая, достойная кисти художника, – подумалось полковнику. – Хотелось бы любоваться ею подольше. Лет эдак пятьдесят. И умереть в окружении внуков и правнуков. Но это, как карта ляжет. А ложится она не очень хорошо».

Прикрывая глаза от яркого солнца, полковник посмотрел на горку в полукилометре от него – там находилась одна из батарей полевых бластеров. Потом повернулся правее, в сторону реки – тоже ничего не видно. Хорошо закопались. Бетонные перекрытия уберегут от первых ударов, а потом позицию придется менять. Артиллеристы понесут самый большой урон – это знали все. Потому им сразу было предложено попрощаться с родными, написать последние письма. Никто из бойцов не отказался обслуживать артиллерийские установки, хотя и знал, что их шансы выжить склоняются к нулю.

Полковник думал над этим: почему? Ну, он-то старый служака, он не мог бы, а они, молодые пацаны, – почему? Потом пришел к выводу, что тут совокупность факторов: боязнь наказания, боязнь того, что их будут презирать окружающие, но главное, похоже, со всей самоуверенностью молодости они не верили, что погибнут. Ну кто в восемнадцать – двадцать лет задумывается о смерти?

Мысли полковника прервал тонкий свист, и в небе появились три маленьких темных объекта. Он знал, что так свистят двигатели флаеров, когда те пробиваются через атмосферу и на них не включены звукогасители. Флаеры вначале показались ему небольшими, по типу тех, которые участвовали в первой межзвездной войне, как ее окрестили журналисты. Но чем ближе они становились, тем виднее становилось – они огромны и сравнимы по размерам со звездными кораблями. Похоже, это были десантные боты, перевозящие людей и технику. Возле них кучковались маленькие флаеры-истребители, прикрывающие своих больших коллег. Они не были заметны на фоне ботов, но, когда те приблизились, стала видна и стая этой «мошкары», вертящаяся, как комары при виде источника свежей крови.

С земли протянулись цепочки, состоящие из фиолетовых сгустков плазмы, скрестившиеся на громадных кораблях, но они тут же разбились о защитное поле, заискрившее, как высоковольтная линия после попадания в нее грозовой молнии.

«Мошкара» тут же бросила дредноуты и тучей ринулась туда, откуда летели смертоносные лучи. Теперь обмен смертью шел и снизу вверх, и сверху вниз. Время от времени какой-то из флаеров вспыхивал, летел к земле, как бабочка с обожженными крыльями, но и земля получила свое – все вокруг горело.

Лес, до того красивый и картинный, превратился в обугленное, чадящее пепелище: стволы берез рассечены очередями плазмометов, ракеты, промахнувшиеся по артиллерийским установкам, оставили в нем огромные воронки, а сбитые флаеры пропахали целые просеки, покрывая все вокруг удушливым дымом.