Книга Семь колодцев - Дмитрий Стародубцев

— Привет. Узнаешь?

— Узнал. Кофе будешь?

— Буду. Можно присесть?

— Да, конечно… Эльвира, два кофе, пожалуйста, — сказал я в переговорное устройство. — Какими судьбами?

— С тобой хочет переговорить мой… э-э… шеф…

— На какую тему?

— На тему сотрудничества.

— Опять?

— А почему бы и нет? Мы тебя долго искали, столько времени потратили. Слава богу, ты сам засветился. По телевизору мы тебя увидели.

— Ну и что? Я и не прятался. Я же вам еще тогда сказал, что не тратьте попусту время. И сейчас могу это повторить…

Разговор между нами был спокойный, почти светский. Я уже многое пережил, мало чего боялся, стал человеком выдержанным, в высшей степени невозмутимым. Олег, в свою очередь, вел себя не как член преступной группировки, а как обычный посетитель и говорил нормальным человеческим языком.

— Как поживает твой друг? — спросил я.

— Это какой?

— Ну тот, с башкой квадратной?

— А, Емеля? Он сначала все зуб на тебя точил… Но потом погиб… Не буду рассказывать… Так что тебе повезло… Вчера к нему на могилку ездили…

— Ну что ж, не скажу, чтобы я очень расстроился…

Мы выпили кофе, поговорили ни о чем. Олег зачем-то полчаса рассказывал мне о своих туристических приключениях в Таиланде.

— Ну, так что? Встретишься с моим шефом? — Олег вернулся к первоначальному разговору.

— Нет. У меня нет на это времени. Да и желания… Мой собеседник хотел было что-то сказать, но я добавил:

— А вот мои друзья с удовольствием… Он заметно огорчился.

— Кто такие?

— Узнаешь…

— Менты, что ли?

— Нет, покруче… Возникла неловкая пауза.

— Ладно, — вдруг засобирался Олег. — Если на завтра мы забьемся, подходит?

— Нормально…

Мое такое устало-равнодушное спокойствие его настолько обезоружило, что этот в принципе симпатичный и не особенно злобный парень, чувствовалось, уже не верил в успех и не желал никаких встреч. Он не мог и предположить, что я самым беззастенчивым образом блефовал.

Он ушел, до самой двери оставаясь все таким же степенным и уравновешенным. Новый стиль респектабельного бандита?

Однако… однако Олег первый, кто все же решил «забить стрелку» с моей несуществующей «крышей». Моя игра на это не рассчитана…

Я выпил еще одну чашку кофе, выкурил, стоя у окна, несколько сигарет и полез в свою записную книжку. Вот он, телефон, который мне дал тогда майор Еременко. А ведь я его чудом не выкинул…

Валентин Федорович был человеком аналитического ума и редкой выдержки. Ему было около пятидесяти, но для своих лет он выглядел чересчур моложаво, такой крепкий, поджарый, с мощной грудью и бугристыми плечами. Его благородная холеность выдавала в нем человека не только обеспеченного, но и государственного.

Мы сидели в кафе, он пил негазированную минеральную воду.

Он вспоминал своего старого друга Еременко с особенной, почти родственной теплотой и страшно сожалел, что тот погиб. Он при мне позвонил какому-то полковнику и попросил организовать его семье «материальную помощь», пусть запоздалую, но все же…

Я объяснил Валентину Федоровичу, в чем суть проблемы.

— Ты правильно сделал, что мне позвонил. Лучше поздно, чем никогда… Так я не понял? Ты хочешь разовую помощь или тебе нужна своя служба безопасности? Ну, грубым языком, крыша?

— Я не знаю… Что вы посоветуете?

— Понимаешь, нас, честно говоря, разовые мероприятия не интересуют. Не наш уровень. Если хочешь действительно раз и навсегда забыть обо всех этих проблемах, давай поговорим. Тебе все равно рано или поздно понадобится чье-то постоянное и решительное содействие. А как сейчас выжить? И с кем, как не с «конторой», можно работать?

— Я, в принципе, согласен. Я много об этом думал… Какие у вас условия?

— Все очень просто, — вдохновившись моим согласием, начал Валентин Федорович…

Мы проговорили еще часа два, и оба остались разговором очень довольны.

По рассказу Валентина Федоровича на «стрелку» явились вместе с Олегом человек шесть, не считая тех, кто вел «скрытое наблюдение». Возглавлял бандитов криминальный авторитет по кличке Бизон — известная в своих кругах личность. Также с ними был один «хрен» из УБЭПа — помощник такого-то генерала. Впрочем, «терка» длилась всего пять минут. Узнав, с кем имеют дело и какие последствия ожидают тех, кто любит совать нос в дела «конторы», включая и некоторых скороспелых генералов, они немедленно сняли все свои «предъявы», извинились и были таковы.

Проблема закрыта.

41

Был старый Брежнев, был сверхмощный Советский Союз, был, как говорят, глухой застой, из которого, между прочим, многие, в том числе и я, извлекали немало выгод. А прежде всего, кругом была халява, о которой сейчас, в эпоху всеобъемлющего засилья злата, только и остается, что безутешно вспоминать со сладкой ностальгией и хроническим чувством досады.

Однажды на втором курсе института в преддверии зимних каникул нам с Игорьком — моим закадычным приятелем — достались халявные путевки в подмосковный дом отдыха. Не долго думая, мы собрали сумки, затарили побольше «Кавказа» — отвратительного на вкус крепленого вина, сели в электричку и вскоре были уже в Подольске, от которого до «Солнечного» — цели нашего путешествия — было рукой подать.

Дом отдыха располагался на берегу небольшого озера, по зиме затянутого льдом и загроможденного сугробами, и состоял из десятков двухэтажных корпусов и летних коттеджей, окруженных вековой сосновой благодатью. Рядом с «Солнечным» на некотором отдалении брели пьяные частоколы облезлых заборов отчаянно запущенной деревушки, все жители которой, как я потом узнал, или работали в доме отдыха, или околачивались вокруг да около.

Уже проходя по центральной улице этого населенного пункта, где царило почти образцово-показательное запустение, я сразу почувствовал в воздухе знакомую мне еще со времен мальчишеских дворовых банд острую, как папин цыпленок табака, атмосферу опасности. Ветеран многолетних межквартальных войн, опытный разведчик, отчаянный Че Гевара, беззаветно храбрый Александр Матросов, а иногда Леопольд — подлый трус, или битый при Ватерлоо неудачник в потрепанной треуголке, но все же чаще известный специалист по выходу сухим из воды, я безошибочно, будто снабженный особым радаром, определил то место, от которого исходил самый сильный сигнал угрозы. Тревожно посмотрев туда краем глаза, я увидел в отдалении, у сгнившего трактора, толпу деревенских парней разных возрастов — человек десять. Самый старший возвышался над всеми на две головы и был так широк в плечах, что вроде такой ширины плеч и в природе-то не существует. И еще морда у него была самая злая и отвратительная из всех, которые мне доводилось видеть, и определенно уголовная. Парни курили, сплевывали на снег и хмуро, с открытой неприязнью пялились на нас — растянувшуюся от автобусной остановки цепочку прибывших на отдых в «Солнечный». Один из них допил донные остатки бутылки и заправским движением швырнул ее в сугроб.