Книга Алькатрас и Пески Рашида - Брендон Сандерсон

— Мурлычущие Модезитты, — тихо провозгласил дедушка, стряхивая с себя останки стола. С его рук и ног еще свисали цепи, но стол рассыпался, и их уже ничто не держало. — Ну и Талант у тебя, парень! Талантище!

Квентин подошел к нам, потирая запястья. На его физиономии постепенно расцветали синяки, но в остальном он выглядел вполне живым и относительно целым.

— Церкви, — сказал он. — Свинец, мелкие камешки… и утки!

Я нахмурился, не понимая.

— Сегодня он до самого вечера ничего более внятного не произнесет, — сказал дедушка Смедри. — Синг, мальчик мой, не поможешь?

И он указал на свою ногу, в которой, как я тут только заметил, по-прежнему торчал пыточный нож.

— Дедушка! — ахнул я, а Синг нагнулся и очень осторожно вытянул нож.

Никакой крови не потекло.

— Не беспокойся, малыш, — сказал мне дедушка Смедри. — К этой ране я тоже опоздаю.

Я спросил:

— И как долго ты можешь так… уворачиваться?

— Зависит от обстоятельств, — ответил он, принимая у Синга свою рубашку и смокинг. Надел то и другое и аккуратно застегнул пуговки. — Опаздывать к ранам — да, это требует определенных усилий. Я таки слегка притомился, задерживая этот нож и всю боль, которую Блэкберн имел в виду причинить мне своей Линзой Палача. Еще некоторое время я бы продержался, но далее был бы вынужден понемногу пропускать боль.

И то сказать, по сравнению с нынешним утром дедушка Смедри выглядел порядком измотанным. Пытка не сломала его, но энергии вычерпала достаточно.

— Да не смотри ты так на меня, — сказал он. — Теперь, когда я свободен, я смогу допускать к себе отсроченную боль мелкими порциями, с которыми без труда справлюсь. Бастилия, деточка, нашла что-нибудь?

Я оглянулся. Бастилия, не теряя времени даром, быстро обыскивала шкафчики и столы. Она оторвалась от своего занятия и покачала головой.

— Если он и забрал твои Линзы, старик, то спрятал их не здесь.

— Ну что ж, — сказал дедушка Смедри. — Деточка, ты все равно молодец.

— Я взялась обыскивать комнату, — с треском захлопывая шкаф, сказала она, — только потому, что дико разозлилась на тебя, Смедри. Ну это же надо было — позволить захватить себя в плен! Если бы я подошла тебе помогать, то, наверное, вместо помощи отволтузила бы хорошенько. А это не слишком по-рыцарски, особенно теперь, когда ты ослаб.

Дедушка Смедри примирительно поднял руку, а сам шепнул мне:

— Наверно, бестактно было бы напоминать ей, что и она тоже попалась?..

— Я попалась из-за ошибки другого Смедри, — вспыхнула Бастилия. — И потом, это к делу не относится! И вообще, надо нам выбираться отсюда, пока Темный Окулятор не вернулся!

— Согласен, — сказал мой дедуля. — За мной! Я знаю, как пройти к лестнице, ведущей наверх!

— Наверх?.. — не веря собственным ушам, переспросила Бастилия.

— Ну конечно, — ответил дедушка Смедри. — Мы ведь явились сюда за Песками Рашида. И не уйдем, пока их не добудем!

— Но теперь враги знают, что мы здесь, — возразила Бастилия. — Вся библиотека стоит на ушах!

— Верно, — сказал дедушка Смедри. — Зато нам известно, где хранятся Пески!

— Правда? — спросил я.

Дедушка Смедри кивнул.

— Не думаете же вы, что мы с Квентином позволили себя схватить за здорово живешь? Мы подобрались к Пескам Рашида вплотную. Вплотную!

— Но? — складывая руки на груди, спросила Бастилия.

Дедушка Смедри покрылся едва заметным румянцем.

— Стекло Ловчего, — сказал он. — Блэкберн оснастил хранилище такими ловушками, что я просто диву даюсь, как он сам в них не попадается всякий раз, когда туда входит!

— И как же мы намереваемся обойти эти ловушки? — поинтересовалась Бастилия.

— А нам не придется, — сказал дедушка Смедри. — Мы с Квентином так и не придумали, как их миновать, поэтому и решили в них попасться. Так что теперь эта комната должна быть полностью лишена защиты. Ты же знаешь, что пластинка Стекла Ловчего может сработать только однажды!

— Тебя же убить могло, старый козел!.. — взорвалась Бастилия.

— Так не убило же, — сказал он. — Итак, вперед! Мы опаздываем!..

И с этими словами он устремился наружу. Бастилия посмотрела на меня с мрачным отчаянием.

— Когда он в следующий раз во что-нибудь влипнет, — сказала она, — давай просто бросим его как есть, а?..

Я криво ухмыльнулся и двинулся было на выход следом за ней, но тут кое-что привлекло мое внимание, и я задержал шаг.

— Синг, — окликнул я здоровяка.

— Да?

Я указал ему на крепление стенного светильника.

— На что оно похоже, по-твоему?

Синг поскреб подбородок.

— На кокос?.. — предположил он затем.

«Кокос», — мысленно повторил я, вслух же сказал:

— А ты помнишь, что сказал Квентин там, внизу, когда мы только вошли?

Синг мотнул головой.

— И что же?

— Точно не помню, — ответил я. — Мне показалось, что это была очередная его чепуха.

— Ну да, — сказал Синг. — Временами он порет всякую чушь. Таково побочное действие его Таланта. Я вот, например, могу споткнуться просто от неожиданности.

«А я нечаянно вещи ломаю, — добавил я про себя. Все-таки мне казалось, что это был не тот случай. — „Кокосы, боль не болит“ — вот как оно все вместе звучало».

Я оглянулся на расплющенный стол. Боль не болит! Можно ли было лучше описать пытку дедушки Смедри?

Синг потянул меня за руку.

— Идем, Алькатрас! Надо нам пошевеливаться!

И я позволил увести себя из застенка, но все-таки последний раз оглянулся на светильник.

И вновь, в который раз, мне показалось — я что-то упускаю из виду.

Глава 18

Книга близится к завершению…

Мой личный опыт говорит о том, что чтение завершающих глав есть лучшая и одновременно худшая часть всего процесса. Это потому, что от окончания всего чаще зависит, понравится ли вам книга в целом. Вы можете прийти в восторг, а можете и возненавидеть ее.

Кстати, оба чувства приводят к разочарованию. Если все завершается хорошо и вообще книга стоила потраченного на нее времени, вы будете опечалены и раздосадованы оттого, что она так быстро кончилась и читать больше нечего. А если в финале все скверно и вы влетаете в этот скверный конец, не успев вовремя бросить чтение, вы будете опечалены и раздосадованы оттого, что потратили столько времени на книгу, которая кончается плохо.

Таким образом, по-моему, стоит вообще задуматься о полезности чтения, признать его пустым занятием и предаться чему-нибудь более духоподъемному. Я вот, к примеру, немало наслышан о выгодах занятия алгеброй. Тут и неизбежное смирение, и вычисление множителей.