Книга Колдунья поневоле - Александр Бушков

На обратном пути она то и дело оглядывалась, но странноесоздание так больше и не появилось – если только не померещилось в ночной игрелунного света и темных теней…

Глава 12

У мельницы

Джафар сказал не без опасений:

– Госпожа моя, не кажется ли вам, что поступки вашистановятся все рискованнее? Если один раз вам повезло, это еще не значит, чтовезти будет всегда…

Ольга еще раз взвесила на руке старую охотничью флягу, безвсякого труда раздобытую в одной из кладовых, где подобного хлама валялосьнемало, – круглую и плоскую, из луженой меди, украшенную скудным узорчикомв виде листьев неведомого растения (судя по простоте, это было изделиепровинциальных мастеров, а не городская работа). С усилием вставила толстуюпробку, вновь выдернула.

– А почему ты решил, что дело именно в везении? –задумчиво спросила она.

– Ну…

Откуда в вас, любезный мой, эта трусость? –поинтересовалась Ольга.

– От долгой жизни, – честно призналсяДжафар. – Когда живешь долго, к этому как-то привыкаешь, знаете ли… Авдруг не получится?

– А вдруг и получится, – весело сказалаОльга. – Ну вот не нравится мне, что в двух шагах от моей мельницы обитаетподобная тварь, и все тут! Попробую что-нибудь сделать… Ты за дорогой следишь?

– Обижаете! Постоянно. – Джафар закатил глаза,словно к чему-то прислушивался. – Коляска уже в полуверсте… Ничего до сихпор не произошло, спокойно едет… – Он встрепенулся. – А вотнеподалеку от мельницы…

– Сама чувствую, – оборвала его Ольга.

Она присмотрелась – сквозь крышу мельницы, где ониразместились на чердаке, сквозь деревья и густой кустарник. Шесть человек не спешаприближались и вскоре оказались уже у самой дороги, привычно укрывшись заближайшими к ней деревьями – кое-кого она узнала без труда… Ага, пистолет запоясом, ножи посверкивают, а один, облегченно вздохнув, сбросил с плечтяжеленный, сразу видно, хотя и небольшой мешок, явственно звякнувший чем-тометаллическим. Надо полагать, прихватили с собой что-то вроде печныхколосников, чтобы привязать к ногам жертв, когда на дно отправлять будут…

Ольга перевела взгляд на дорогу. Бричка катила не быстро ине медленно, судя по выбранному аллюру, кучер был опытный и заранее рассчитал,как преодолеет длинную дорогу. Генерал Друбецкой выглядел понурым иневыспавшимся и производил впечатление человека, полностью ушедшего в себя. Нуа на лице у кучера не было ничего, кроме привычной дорожной скуки.

Оно мгновенно изменилось, когда на дорогу высыпали ВаськаБес с товарищами. Прежде чем кучер успел натянуть вожжи, на них уже повисли сдвух сторон разбойнички, раздался пронзительный посвист, и все остальныекинулись к генералу. Тот, пребывая в расстроенных чувствах, слишком позднопопытался схватиться за эфес сабли, и обоих одолели, вытащили из брички споразительной быстротой.

Дальше не было нужды смотреть. Ольга кинулась к шаткойлесенке и, пачкаясь многолетней пылью, спустилась вниз, в мучной туман,пробежала к двери мимо грохочущих жерновов. Выскочила наружу, как оказалось, всамую пору: на головы генералу и его кучеру успели накинуть мешки, и ВаськаБес, серьезный и сосредоточенный, уже тянул из сапога кривой широкий нож –лезвие, отточенное и ухоженное, сверкнуло на солнце…

Судя по всему, Беса наставляли действовать быстро ирешительно – он даже не пытался, вопреки своему всегдашнему обыкновению, сыпатьприбауточками и насмехаться над очередными пленниками… Ольга выпрямилась,покрепче утвердилась на ногах, собрала силу, как уже умела, – инезамедлительно обрушила ее на разбойничков, так и не успевших к нейобернуться.

Ничего вроде бы не произошло посреди ясного солнечного утра– но шестеро, словно огретые по темечку некоей невидимой тяжестью, вразопустили руки, замерли, легонько пошатываясь, с видом совершеннейшего отупения.

Злобная веселая радость играла в ней, как пузырьки в бокалехорошего шампанского. Ольга быстро отделила подвергшихся нападению путников отнападавших и, грубо подталкивая движениями поднятых ладоней, погналаразбойников к берегу. Пятеро шагали послушно, не доставляя хлопот, а вот сВаськой Бесом временами приходилось повозиться: Ольга ощущала явноесопротивление, идущее словно бы не от Беса, а от некоей малой точки, слышаластранное повизгивание, недовольное, скрипучее. Ох, похоже, не врали насчеттабакерки… Что-то мелкое, но сильное и назойливое изо всех сил пыталось еймешать, чем напоминало комара, вьющегося в темноте над ухом. Она даже ощутилаявственный укол в ладонь, весьма болезненный – и, рассердившись, показала все,на что способна, невидимой жесткой сетью теснила шестерых к берегу,одновременно послав в глубину нечто вроде окрика…

Прозрачная зеленоватая вода потемнела, что-то обширноеподнималось к поверхности, тяжело клубясь и разрастаясь – и над водой лохматымиязыками поднялась тварь. При дневном свете она была столь же бесформенной, какдавеча ночью – клубы тяжелого мрака, в котором вязнул взгляд, колыхание темныхструй, вызывавшее омерзение где-то под ложечкой…

А потом эти струи накрыли шестерых, и на берегу на несколькомгновений водрузилась странная фигура: огромная черная клякса, из которойторчали шесть черных подобий человеческих фигур. Затем все это слилось в одинком, который, еще недолгое время полежав, стал широким потоком утягиваться вреку, удивительно напоминая выливаемую из ведра краску. Поток лился медленно,отяжелело, сыто …

Ольга, не глядя, протянула назад руку и, ощутив тяжестьбаклажки, направила ее горлышком к реке. Напряглась и сосредоточилась. Она исама не могла бы объяснить, что сейчас проделывала – словно бы старательнотянула удочку, на которую клюнуло нечто тяжеленное, слабо сопротивлявшееся:ничего похожего на яростный отпор сильной рыбы…

Черная струя, появившаяся из реки, потекла в горлышкобаклажки, сразу начавшей холодеть. Пальцам было зябко, но, в общем, можно ивытерпеть…

Сколько это продолжалось, определить было трудно, тем болеечто черная струя сопровождала свое плавное течение страннымиполузвуками-полуощущениями, для человека неприятными и порой даже болезненными,так что время от времени приходилось зажмуриваться и затыкать уши – мысленно …

Наконец и это кончилось. В руках у Ольги осталась тщательнозакупоренная медная баклажка, потяжелевшая так, словно ее залили «живымсеребром», сиречь ртутью, до самого горлышка. И что-то внутри словно быбурлило, колыхалось, и в ладони появились непонятные покалывания…

Плотно вставив пробку и забив ее ладонью изо всех сил, Ольгаоблегченно вздохнула – словно свалила с плеч тяжеленную ношу. Явная гордостьсобой присутствовала, что уж там…

За спиной не без сарказма заговорил Джафар:

– Ну и что вы теперь, госпожа моя, намерены делать сэтим сокровищем? Какой от него толк в нашем хозяйстве?