Книга Живая бомба - Фридрих Незнанский

— В каком смысле?

— Вместо двух килограммов картошки вам всучили десять.

Юля улыбнулась:

— Правда? Но ведь это хорошо. Прямая экономическая выгода.

Кому как, — пожаловался молодой человек. — Кстати, раз уж я тащу вашу сумку, давайте хотя бы познакомимся.

Улыбка Юли стала лукавой.

— Зачем?

Ну… Брюнет пожал плечами. — Допустим, хватит меня сейчас удар и упекут меня в больницу под капельницу. А я даже не буду знать, кому предъявить судебный иск.

— Что ж, разумно. В таком случае я представлюсь. Юля Иванова.

Юля протянула молодому человеку узкую ладонь. Тот осторожно ее пожал и представился:

— Михаил Камельков.

— Хорошее имя, — похвалила Юля. — А вот рукопожатие вялое. У вас что, упадок сил?

Молодой человек покрутил головой:

— Нет. Просто боюсь вас покалечить. Дело в том, что у меня железная хватка. А вот у вас пальцы хрупкие… как китайский фарфор.

— А вы когда-нибудь видели настоящий китайский фарфор?

— Обижаете. Я каждый день из него ем.

Некоторое время они шли по бульвару, обмениваясь шуточками и веселыми колкостями. Наконец Юля остановилась возле скамейки и приказала:

— Садитесь. Будем отдыхать.

— Я не устал, — запротестовал Мишаня.

Юля приподняла брови и сказала с напускной строгостью:

— А при чем тут вы? Я устала. А что касается вас, то вы всего лишь гужевой транспорт, мне и в голову не приходило о вас заботиться.

Юля села на скамейку и посмотрела на Михаила снизу вверх. Мишаня улыбнулся и покачал головой:

У вас очень острый язычок, Юля. Но мне это нравится. Ладно, отдых так отдых.

Он аккуратно поставил сумку с продуктами на чистый участок асфальта, затем уселся на скамейку и блаженно вытянул ноги.

— Эх, сейчас бы еще перекусить — был бы полный кайф!

Юля нагнулась к сумке, пошуршала в ней несколько секунд, затем вынула плитку шоколада и протянула ее новому знакомому:

— Держите.

— Не может быть! — Мишаня округлил глаза. — Шоколад? Мне?

Юля хмыкнула:

— А вы видите здесь кого-то еще?

Мишаня взял шоколад, благодарно прижал его к сердцу и с чувством сказал:

— Вы самая щедрая девушка на свете! Чует мое сердце, Юлечка, мы с вами найдем общий язык.

Юля засмеялась:

— Не обольщайтесь, Камельков! Я волнуюсь не о вас, а о своей сумке. Кто-то ведь должен ее нести!

— Знаете, кого вы мне напоминаете?

— Кого?

— Моего преподавателя философии, профессора Дзикевича. Тот тоже не лез за словом в карман. Каждая его лекция превращалась в настоящее шоу. За одну пару он успевал не только прочесть лекцию, но и высмеять всех присутствующих. Мы называли его лекции «перестрелками», а семинары — «танцами на минном поле». Он не оставался в долгу и называл свои семинары «танцами с волками». Волками, разумеется, были мы, студенты.

Юля внимательно и удивленно посмотрела на Камелькова.

— Надо же! — сказала она. — Так вы и правда учились в МГУ.

Камельков удовлетворенно кивнул:

— Наконец-то до вас дошло. Позвольте узнать, коллега, вы сделали этот вывод на основании того, что я использовал в своем монологе слова «профессор» и «лекция»?

— Нет, господин Камельков. Я сделала этот вывод, потому что профессор Дзикевич читал лекции и у нас. Мы, правда, называли его лекции «шоу Бенни Хилла». Он особенно любил подначивать девчонок.

Камельков развернул шоколадку, разломил ее пополам и протянул половину Юле:

— Подкрепитесь! А то пропадет командный голос и я перестану вас слушаться. Кстати, на наших семинарах профессор не делал половых различий. Доставалось всем.

— Это, вероятно, потому, что у вас в группе не было красивых девчонок, — изрекла Юля, откусила кусочек шоколадки и блаженно прикрыла глаза.

— Хотел бы сказать то же самое и о вашей группе, но это будет заведомой ложью. Скажу вам честно, Юля, вы самая красивая девушка на этом бульваре.

— Я польщена. Это тем более лестно, что бульвар почти что пуст.

Они переглянулись и весело рассмеялись.

— А помните Скворцова? Когда он рассказывал о политическом учении Платона, он прямо захлебывался от восторга!

— Ага! Как будто сам написал «Государство»!

— Точно! Так митинговал, что чуть на стол не залезал. Мы с девчонками прозвали его «Платоша». В смысле что он такой же, как Платон, только поменьше калибром.

Некоторое время они весело болтали, уплетая шоколад и вспоминая университетских преподавателей. Наконец шоколад кончился. Юля достала из сумочки пару влажных салфеток, протянула одну Камелькову. Посмотрела, как он вытирает испачканные шоколадом пальцы и насмешливо фыркнула.

— Что? — спросил Камельков.

— Да нет, ничего. Вы сейчас похожи на маленького мальчика, забравшегося в кондитерскую лавку и слопавшего весь шоколад. У вас даже лицо в шоколаде.

— Правда? — Камельков смутился и поспешно вытер салфеткой рот.

— Постойте, — сказала Юля, — у меня был один знакомый с юридического… Как же его звали… — Она задумалась. — Фамилия еще такая… греческая… А! Ясонов! Вы его случайно не знали?

— Ясонов? — Камельков ударил себя ладонью по коленке. — Олег Ясонов?! Да мы с ним были лучшие друзья!

Юля улыбнулась и тихо покачала головой:

— С ума сойти, как тесен мир.

— Это точно, — подтвердил Камельков. — Кстати, у Олега на днях день рождения. Он меня приглашал. Хотите, сходим вместе?

Юля пожала плечами:

— Не знаю, удобно ли будет.

— Удобно, удобно! Вы ведь с ним знакомы. Заявимся на правах старых университетских друзей. Увидишь, он будет рад.

— Ну если ты настаиваешь…

Они молча посмотрели друг на друга. Взгляд Юли стал гораздо мягче и приветливей, чем двадцать минут назад. Темные глаза Камелькова лучились как два пылающих угля.

— Я рада, что мы познакомились, — сказала Юля.

— Я тоже. Ну что, продолжим наш поход?

— Давай. Если хочешь, можем нести сумку вместе. Я за одну ручку, ты — за другую.

Камельков решительно тряхнул головой:

— Ни за что! Я покажу тебе, на какие подвиги способен мужчина ради понравившейся ему девушки!

Глава 4

У НАЧАЛЬСТВА

В кабинете Меркулова было свежо и прохладно. Ветер врывался в открытое окно и колыхал занавеску.