Книга Повелитель разбитых сердец - Елена Арсеньева

Ее спутник достает мобильник и набирает номер.

Телефон, стоящий за моей спиной в столовой, незамедлительноразражается пронзительными трелями. Раз, два, три звонка… а потом включаетсяавтоответчик, и я слышу знакомое французское бормотание:

– Бонжур, буду вам признателен, если вы оставите своесообщение.

Вслед за этим звучит сигнал, и тот же самый голос, которыйзаписан на автоответчике, сердито говорит:

– Николь, если ты меня слышишь, возьми трубку или откройнаконец дверь. Ну что за глупости – хозяева не могут попасть в свою собственнуюквартиру!

Матушка Пресвятая Богородица! Да ведь это родители Никольвнезапно вернулись из своего вояжа! То-то мне показались знакомыми лицаседовласых господина и дамы – в квартире полно их фотографий.

Дрожащими руками начинаю крутить-вертеть многочисленныезамки, которые вместе с новой дверью установили Брюны после той попытки ограбления.И наконец широко распахиваю дверь, вздев на лицо самую приветливую улыбку:

– Бон суар!

Супруги отшатываются, увидев в дверях вместо Николь какую-тонезнакомую особу. Но если мсье Брюн таращится на меня, будто кое-кто на новыеворота, то на ухоженном личике мадам Брюн появляется вдруг грозное выражение.Она мгновенно дергает «молнию» на сумке, выхватывает что-то кругленькое,направляет эту штуковину мне в лицо и…

Я практически не помню того, что случилось потом. В себя япришла часа через два, не меньше, и то Николь и ее боевой мамушке пришлосьприложить для этого массу усилий. Усилия долго не приносили результатов, и ониуже собирались звонить по всем трем заветным телефонам!

Ситуация усугублялась тем, что одновременно со мной импришлось приводить в сознание отца Николь, который тоже почему-то попал в зонупоражения. Угораздило же его при виде меня обернуться к жене с недоумевающимвопросом:

– А это еще кто?!

Едкая вонь из «оружия» мадам Брюн расползлась по всейквартире. Все беспрестанно чихали и кашляли, Шанталь орала каким-то прокуреннымбасом, Николь постоянно препиралась с матерью, которая то начиналаоправдываться, то бросалась в наступление… Словом, это была еще та ночка!Больше всего Брюны боялись, что запах газа из баллончика дойдет до соседей и тевызовут-таки или полицию, или даже пожарных. Обошлось, слава богу! К полуночи мыс мсье Брюном вполне пришли в себя, а Николь уложила спать дочку и помирилась сматерью.

Николь быстро накрывает стол: любимые помидоры с моццареллойи авокадо. Жую, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, а Николь торопливорассказывает мою жуткую историю. Мсье Брюн, который тоже явно не получает отеды никакого удовольствия, изредка печально переглядывается с женой. Да уж,смеху подобно: прервать путешествие по Китаю, чтобы угодить в русские разборкив Париже!

В прошлом году в результате аналогичных разборок у нихизрядно погромили квартиру. И хоть все закончилось благополучно (Никольпомирилась с Мирославом и вышла за него замуж), воспоминания о том ужасном летенастолько свежи, что я сразу вижу: у родителей есть одно общее заветноеогромное желание – сплавить очередную русскую напасть куда угодно и как можноскорей!

– Мон Дье, мир сошел с ума! – бормочет мсье Брюн, громкошмыгая носом. О нет, он не оплакивает судьбу мира – это остаточные явления«газовой атаки». У меня тоже по-прежнему течет из носа и першит в горле. –Террористы, всюду террористы! В России, во Франции… Как жить? Мы все помешалисьна террористах! Моя жена сегодня вела себя как самая настоящая террористка! АМаксвелл?! Ничего не понимаю! – Он сокрушенно качает головой и вдругспохватывается: – Кстати, вы не смотрели сегодня вечером новости?

– Нет, – качает головой Николь. – А что там было?

– Умер Жан-Ги Сиз.

Мне это имя ничего не говорит, и все же я пугаюсь: неродственник ли? Мало им моих проблем, еще и смерть близкого человека…

Однако у Николь лицо спокойное, только брови взлетаютнедоверчиво:

– Умер или…

– Пока неизвестно, – отвечает мадам Брюн. – Сообщили, чтопокончил с собой.

С беспомощным выражением вожу глазами вправо-влево.

Николь замечает мои страдания и поясняет:

– Это сподвижник Иана Колона, корсиканского сепаратиста. Былприговорен к десяти годам тюрьмы за попытку взрыва замка Сен-Фаржо.

– О господи! – невольно всплескиваю я руками. – Да чем емузамок-то не угодил? И что, много народу пострадало?

– Слава богу, корсиканцы стараются обходиться в своихтерактах без человеческих жертв. Они протестуют против власти Франции надКорсикой, но при этом подчеркивают, что рядовые граждане ни в чем не повинны, апотому не должны страдать. Как правило, взрывы гремят в ночное время, жертвымогут быть только случайными.

Я вдруг начинаю дрожать так, что зубы стучат. Потому чтовспоминаю ночь, во время которой могло быть столько жертв, столько невинныхжертв…

Николь смотрит на меня с тревогой. Конечно, она поняла, чтосо мной творится, а потому на повестку дня снова выходит вопрос: что делать сбеспокойной гостьей?

Уж и не припомню сейчас, кто предложил, чтобы Николь ни светни заря взяла со стоянки машину родителей и отвезла меня в Мулен. Пробыть таммне предстоит неделю, ну, дней десять. Николь отвезет меня, покажет, что и какв домике, и вернется на другой день. За эту неделю мсье Брюн встретится сМаксвеллом Ле-Труа и попытается выяснить, правда ли, что он из дамскогоугодника переквалифицировался в пособника террористов.

Итак, в Мулен, в Мулен, в Мулен! Это место в семье Брюн –символ полной безопасности. Правда, Лера кое-что писала мне о приключениях,которые в прошлом году разыгрались в этом самом Мулен-он-Тоннеруа, однакородители Николь то ли не знают о них, то ли не считают нужным придавать имзначение, чтобы не разрушился некий идеальный образ старого родового гнезда,куда птицы из семейства Брюн могут прилететь когда угодно – и укрыться от любойнепогоды.

Почему-то ни мне, ни кому-то из семейства Брюн не приходит вголову, что чем драпать в Бургундию, в Мулен, гораздо проще отвезти меня ваэропорт, чтобы я успела на первый утренний рейс Париж – Франкфурт, а потомФранкфурт – Нижний. Улететь в Россию, вернуться домой – что может быть проще ибезопаснее?